Федор II скончался 27 апреля 1682 года, в четверг на Фоминой неделе, на 21-м году от рождения. На другой день с обычными обрядами он погребен в Архангельском соборе. Унылым и тревожным настроением умов сопровождалось сие погребение: прежде чем гроб был опущен в землю, вокруг него уже закипела отчаянная борьба двух партий за верховную власть48.

Кратковременное Федорово царствование с полным правом может быть названо не по наружности только, но и вообще продолжением отцовского. Те же внешние и внутренние вопросы его занимали, а некоторые даже получили свое разрешение. В самом характере Федора видим преобладание отцовских черт, хотя бы и не успевших в достаточной степени развернуться: те же благодушие, наклонность к подчинению ближним советникам, глубокое благочестие и вместе еще большее расположение к западным европейским обычаям и порядкам, – расположение, свойственное тому историческому периоду, который являлся неизбежным переходом к эпохе великих реформ.

XII

Время царевны Софьи

Милославские и Нарышкины. – Присяга царевичу Петру. – Царица Наталья и царевна Софья. – Смута в стрелецком войске и заговор Милославских. – Трехдневный мятеж и избиения. – Двоецарствие. – Софья-правительница. – Раскольничье движение и челобитная о старой вере. – Прение в Грановитой палате и Никита Пустосвят. – Хованский. – Отъезд царской семьи. – Казнь Хованских и умиротворение стрельцов. – Князь В.В. Голицын. – Указы в пользу крепостного права и против раскола. – Самосожигание раскольников. – Сильвестр Медведев и хлебопоклонная ересь. – Начало Московской академии и братья Лихуды. – Богословская полемика. – Киевская кафедра и Гедеон Четвертинский. – Гетман Самойлович и польские отношения. – Вечный мир с Польшей. – Первый крымский поход и отступление. – Донос старшины на гетмана. – Свержение Самойловича и избрание Мазепы. – Второй крымский поход и вторичное отступление князя Голицына. – Дипломатические сношения. – Нерчинский договор с Китаем

Le roi est mort, vive le roi![3] Это французское изречение приложимо ко всем монархиям с наследственным престолом. Такое государство не должно ни минуты оставаться без верховной власти. То же было и на Руси, а иначе безгосударное время грозило обратиться в смутное время. Обыкновенно наследник престола был известен заранее, и по кончине государя духовенство тотчас приводило к присяге его сына и преемника ближних и придворных людей, а затем и все население. Но Федор II скончался бездетным, не объявив своего наследника. По праву старшинства престол должен был перейти к следующему за ним единоутробному брату, шестнадцатилетнему Ивану; но он уже был известен своей болезненностью и умственной неспособностью. А рядом с ним стоял цветущий здоровьем и подававший большие надежды младший брат, десятилетний Петр, рожденный другой матерью. Естественно, двор разделился на две стороны или партии: Милославских и Нарышкиных. Эти партии сложились и определились еще прежде ввиду близкой кончины Федора. Сторона Нарышкиных при дворе была многочисленнее и сильнее; в ее рядах стояли самые знатные семьи, каковы: князья Черкасские, большая часть Голицыных, Долгорукие, Ромодановские, Шереметевы, Трубецкие, Стрешневы, Лыковы, Троекуровы и прочие. К ней примыкал патриарх Иоаким с высшим духовенством. Милославских поддерживали их родственники и свойственники, а из бояр-князей на сей стороне выдвигались только В.В. Голицын и И.А. Хованский. Душой этой партии явились два лица: искусившийся в придворных интригах Иван Михайлович Милославский и умная, энергичная царевна Софья.

Когда большой соборный колокол возвестил о кончине Федора и Кремль стал наполняться народом, высшее духовенство или Освященный собор и Боярская дума собрались в Передней палате, под председательством патриарха, чтобы решить вопрос о том, кого из двух царевичей посадить на престол. Собственно, этот вопрос был уже заранее решен в пользу младшего из них. Но партия Нарышкиных ожидала всякого зла от своих предприимчивых противников, и многие члены этой партии, отправляясь во дворец, на всякий случай надели броню под верхнее платье. На поставленный патриархом вопрос о новом государе собрание предложило спросить о том всех чинов Московского государства. Патриарх с синклитом вышел на крыльцо, велел созвать в церкви Спаса стольников, жильцов, дворян, детей боярских, торговых людей и обратился к ним с тем же вопросом. Очевидно, и в этой среде уже была подготовка. Послышались немногие голоса в пользу Ивана Алексеевича, но их заглушили многочисленные крики: «Быть государем царевичу Петру Алексеевичу!» Патриарх тут же спросил бояр, и они подтвердили народное избрание. Тогда он немедля благословил на царство Петра и заставил в своем присутствии учинить присягу думных людей и придворные чины; затем происходила присяга столичного населения и распространилась по областям.

К несчастью, среди партии Нарышкиных не оказалось таких лиц, которые бы сумели вовремя принять все нужные меры, чтобы укрепить это избрание и твердой рукой поддержать общественный порядок. За малолетством Петра, естественно, правительницей или регентшей становилась его родительница Наталья Кирилловна; но характером и энергией она не напоминала мать Грозного Елену Глинскую, которая выступила на сцену действия при подобных же обстоятельствах. Царица-мать хотя и видела свое трудное положение, однако ничего не предпринимала и, по-видимому, возлагала все свои надежды на правительственное искусство и опытность Артамона Сергеевича Матвеева, за которым в город Лух был отправлен стольник с царским повелением спешить скорее в Москву.

Но Милославские не дремали, они ловко пользовались нерешительностью и всяким промахом Нарышкиных.

Царевна Софья не только проводила дни у постели больного Федора, подавала ему лекарства и утешала его, но и после смерти брата, вопреки обычаям, устранявшим царевен от присутствия на торжественных обрядах, явилась на другой день 28 апреля в Архангельский собор на погребение. Царица Наталья не дождалась окончания долгой заупокойной службы и, совершив последнее целование усопшего царя, возвратилась с сыном во дворец, опасаясь переутомить мальчика дальнейшим стоянием, и притом натощак. За ней вышли и некоторые бояре. Этот преждевременный уход был замечен и навлек на царицу упреки со стороны теток покойного царя. Софья, наоборот, осталась до конца погребения и воплем провожала брата в могилу; а по выходе из собора, если верить маловероятному иностранному известию, она обратилась к народу с жалобой, будто Федора отравили его враги, а брата Ивана незаконно устранили от престола, и с просьбой отпустить ее с сестрами в иные христианские земли. Народ, конечно, заметил эту разницу в уважении к покойному царю. А тут еще пошли неодобрительные толки о братьях царицы Натальи, особенно об Иване Кирилловиче, который по поводу упомянутого ухода из Архангельского собора будто бы сказал, что не об умершем царе надо заботиться, а о живом. Бросилось в глаза и слишком быстрое придворное возвышение многих членов партии, особенно пятерых братьев Нарышкиных, не имевших за