интриговать, вы сами видели Вадима (теперь его так зовут), сейчас он стал благообразнее. Тогда он звался Митьком и впечатление оставлял довольно сильное. Алик бросил на ходу, что в награду за проделанную работу взял Митька на службу в качестве охранника и водителя, когда сам не захочет садиться за руль.

Главное, чтобы они привезли обещанные камешки с бумажками, больших проблем не должно быть, Митек водит машину, как бог и спорить с ним мало кто возьмется. Мужик отслужил в чужих краях по военной части и был уволен со службы за буйное поведение с применением оружия. Военно-полевого суда избежал, потому что много знал, к тому же имел к проступку веские основания, подробностей не будет.

Однако Марта Федоровна Митька не испугалась, поселила на даче бесплатно, правда, оговорила, что ему полагается охранять имущество и в свободное время заняться мелким ремонтом. Митек не возражал, исполнился уважения к хозяйке, она была по его мнению, строга, но справедлива. А мама дополнительно уверилась, что Митек служит у зятя кем-то вроде денщика от спецслужб, с нею никто не спорил.

* * *

Теперь настало время подробнее осветить один из эпизодов задуманного «предприятия», это важно для дальнейших отношений всех со всеми, включая Ольгу Киреевскую и подробности, с нею связанные. Рассказ будет сложным, в предыдущем описании я справилась за счет вымышленных персонажей, сейчас рассказ пойдет на другую тему. Когда я изучала в Швейцарии предмет психоанализа, то пришлось пройти курс погружения, это входило в программу.

По-моему, я упоминала, и называла имя куратора. Если нет, то его звали Искандер, по рождению он перс (этнический иранец), родился и жил в Ашхабаде, был аспирантом на факультете психологии МГУ после медицинского института в провинции, далее учился по специальности психотерапии, перебрался в Европу, где подтвердил квалификацию и помогал известному специалисту с русскоязычными пациентами. Меня определили ему в ученицы по тому же принципу. Сейчас Искандер живет в Калифорнии.

В процессе анализа Искандер выявил у меня глубокую, но хорошо закапсулированную психическую травму. Свои обстоятельства я рассказала, но Искандер сознался, что не сумел понять, в чем суть травмы, для этого требовалось несколько лет и подробная работа. Причем Искандер утверждал, что в данный момент травма ничем не грозит, я запрятала болезненные моменты на большую глубину, может быть, не стоит выводить на свет лишние подробности, поскольку прошлое не мешает жить нормальной жизнью и работать по избранному профилю.

Однако Искандер предупредил, что в некоторых обстоятельствах скрытая травма может выйти наружу, и для предупреждения последствий надлежит прислушиваться к себе. В случаях сильной тревоги или резкого эмоционального срыва надо пользоваться техникой замещения, то есть пытаться перевести всплывающие симптомы в другую область, например, вспоминать либо сочинять стихи, желательно ритмические. Или применить ролевые игры к себе, конкретно, переместиться в предложенные, слегка измененные обстоятельства. Тем не менее, лучше срочно обратиться к специалисту, выговорить и выплакать проблему, после чего напряжение уйдет. Он всегда к моим услугам, добавил Искандер, если успею добежать, пока надо учиться, чтобы применить самолечение, если не успею.

(Комментарий от консультанта. Ну вот, приехали по знакомой дорожке к ранее объявленному медицинскому триллеру, мерси профессору Искандеру, кстати, Александру, в честь Македонского. Однако милая дама Ольга переоценила мою эрудицию, пришлось залезть в Google и, не отходя от кассы, выяснять закапсулированную психическую травму. В общем и целом явление оказалось именно такими, каким Ольга с Искандером их толковали, мерси всем. Е.М.)

Дальнейшее произошло по школьному принципу: «знал, но забыл». Алик, понятно, ничего подобного не знал, когда уговорил меня поехать с Митьком на дачу к Киреевским. Там вроде бы ожидает сын профессора Киреевского, дядя Ольги, с которым состоялась договоренность. Мол, мужик не нашел себя в новой жизни, очень нуждается в деньгах и имеет те же права на коллекцию, как и его брат, отец Ольги. Не берусь судить, насколько я поверила. Или согласилась, потому что хотела поверить.

Но ехать туда могла бы остеречься, памятуя, что психическая травма случилась в тех краях, все эпизоды подряд, один за другим. Однако Алик подобных причин отказа принять не мог, его психика выдерживала воду, огонь и медные трубы без малейшего ущерба, нежелание он счел бы капризом. А мне так хотелось развязаться с этой историей и с ним заодно, расплатиться по счетам и начать новую жизнь по своему усмотрению. Идей на этот счет, правда, не было, но «не может же быть, чтобы не было ничего», как верно заметил бравый солдат Швейк.

Как мы с Митьком поехали в дачный поселок, зашли внутрь и отыскали коробку, я постаралась изобразить буквально, но не упомянула, что ждала и не дождалась обещанного дядю, с каждой минутой все яснее понимая, что его не будет, а меня кинули по-простому, потому что надобности ни во мне, ни в моих мнениях более не ощущали. Развод перешел в стадию оформления, всё было подписано и переписано, значения для бывшего мужа моя персона не имела. Мною воспользовались как вещью, ну, или скажем обтекаемо – как средством.

Но не стоит лишний раз демонизировать Алика, он искренне полагал, что давний проступок со стороны Ольги и Кирилла Аврорского полностью освобождает меня (и его) от моральных обязательств. Хотя он мог догадаться, что я не обрадуюсь перспективе неприкрытого ограбления чужой дачи, и сочинил первый попавшийся предлог, чтобы я не возражала. Тем не менее, представить, что я буду чувствовать, повторяя кражу в том же месте при сходных обстоятельствах, Алик не мог по определению. Иначе бы он спланировал по-другому, всегда думал на пару шагов вперед, у него не отнимешь.

Кульминационный момент произошел, когда мы без хозяйской помощи отыскали обещанное (задавать вопросы «отчего так», зловещему Митьку я не решалась), а к дому подкатила машина. «Опаньки!» – сказал Митек и добавил, что хорошо бы поторопиться на выход. В предыдущем тексте события описаны документально, однако моя неуместная ремарка насчет «дяди», который наконец приехал, не приводится, как и замысловатый ответ спутника, который поразил больше, чем предыдущая бессловесность.

В указанных обстоятельствах внезапно настиг психический коллапс, по крайней мере помимо всего прочего я отметила, что узнаю описанную симптоматику. Я замерла на месте, время застыло, моторика отказала напрочь, и в почти реальной мгле представилась сцена, как меня застают на месте повторной кражи, и что-то ведь придется сказать бывшим друзьям или их родным.

Краем уходящего сознания я поняла, отчего люди в сходных ситуациях прыгают из окна или стреляют в кого ни попадя, ничего другого сделать не удается, остается простой