– Два года тому назад дала сотрудницелаборатории Павловского Вике Пановой большую сумму денег. Целых 500 долларов.

Кадровик причмокнул.

– Да уж, прямо состояние по нашимвременам!

– Вот-вот, а я человек небогатый,бюджетница,

Вика обещала вернуть деньги, но все что-то неполучилось. А тут звоню ей на работу, говорят, уволилась, домашний телефон неотвечает, а адреса у меня нет. Помогите, пожалуйста, не хочется такую прорвуденег терять!

– Ох, молодежь зеленая, – наставительнозаметил мужчина, – разве можно без расписки в долг давать?

– Вроде неудобно у знакомой брать…

– Неудобно спать на потолке, – ворчалполковник, весьма неумело ворочая мышку. – Хорошо, если данные не уничтожил!

Но, на мое счастье, Виктория Михайловна Пановав списке обнаружилась. Выдал компьютер и адрес – Кислый переулок. Совсем рядом,можно пешком дойти. И я пошла. Погода начинала портиться, с запада натянулооблаков, солнце скрылось, явственно похолодало. Когда я входила в темный,загаженный подъезд, по пыльному асфальту забарабанили первые крупные каплидождя.

Дом, где проживала Панова, возводили в началеиска. Всего три этажа, а высота с современную пятиэтажку. Лифта нет и в помине,на каждой площадке всего по две квартиры. Шестая, конечно же, па самом верху.Преодолев бесконечные лестницы, я нажала на звонок. Где-то далеко глухозатренькало. Из разбитого окна сильно дуло холодным воздухом, я надавила накнопку еще раз. За дверью загромыхали замки, и высунулась тетка. Опухшее лицо вбордовых пятнах, мешки под глазами и сильный запах перегара.

– Чего трезвонить? – раздраженно спросилаона. – Кругом дрыхнут.

Я взглянула на часы – шесть вечера! Самоевремя крепко спать!

– Вы давали объявление по поводу продажиквартиры? – решила я завести разговор и неожиданно угодила в десятку.

– Входи, – распорядилась баба и впустименя внутрь. – Обувь не сымай, сегодня не убиралась.

Судя по ровному слою пыли, покрывавшему всевокруг, здесь не мыли уже полгода. Длинный коридор, казалось, не имел конца.Откуда-то вылезла тощая, ободранная кошка и принялась истошно мяукать. Викапнула киску и распахнула дверь первой комнаты. Мебели почти никакой, занавескипохожи на грязные половые тряпки. Впрочем, с тряпками я погорячилась – у нашейИрки тряпки намного чище. Следующие три комнаты походили на первую, какблизнецы. В последней обнаружилась незастеленная кровать без постельного белья.Чуть приятней выглядела просторная кухня. Хозяйка усадила меня за покрытыйлипкой клеенкой стол и осведомилась:

– Выпить хочешь?

– Спасибо, за рулем.

– Ну и ладно, – сказала Вика, плеснуласебе в стакан дешевой водки и молниеносно опрокинула емкость. – Квартирахорошая, только ремонт нужен. Место удобное: центр и тихо, метро рядом, школа,детский сад, магазины, не то что в новостройках, и хочу недорого. Только всеоформление и переезд за ваш счет.

– Хорошо, хорошо, – пробормотала я, –меня устраивает, что близко от работы.

– Где пашешь? – оживилась пьянчужка.

– Раньше в институте преподавала, атеперь сменила место, перешла в лабораторию к академику Павловскому, тутнедалеко.

Вика с треском опустила стакан на стол.

– Ну надо же! – А что такое?

– Я у Алика восемь лет оттрубила, пока онменя не выпер. Сволочь жуткая, коллектив – гадюки. Лучше беги оттуда, покажива.

– Вы уж скажете! Очень хорошее место,туда знаете сколько народа рвется, спасибо, за меня Виолетта Сергеевна словечкозамолвила.

– Старая вшивая крыса, – емко заметилаВика, – тебя сам бог сюда привел, слушай внимательно.

Она налила еще водочки, выпила жидкость, какподу, и принялась рассказывать:

– Я из Иванова, знаешь такой городневест? Мама на фабрике ткачихой, а отец, говорят, из военнослужащих был, датолько никогда его не видела. Городок наш – жуть. Девчонке одна дорога – наткацкую фабрику. Хоть на космонавта выучись, псе равно другой работы ненайдешь. Вот я и подалась в Москву.

Поступила Вика в педагогический, училасьхорошо и на четвертом курсе познакомилась с Димой, сыном Альберта и Виолетты.Юноша последовательно вылетел за неуспеваемость из трех вузов и в конце концовосел в педе. Вике страшно хотелось зацепиться в Москве, и она быстренькоохмурила простоватого парня. Большого ума тут не требовалось, несмотря на еговысокородность, девушки не очень жаловали обжору. Дима привел Вику домой предсветлые очи Виолетты Сергеевны. Умная мать сразу раскусила планы хитройстудентки и дала понять, что Дима ей не пара. В те давние времена Виолетта ещенадеялась удачно женить чадушко. Правда, против романа не возражала, очевидно,считая, что лучше Вика, чем какая-нибудь лимитчица с кирпичного завода. АльбертВладимирович помог с аспирантурой, Виолетта присоветовала жениха – застенчивогоПашу Кузнецова, сына приятелей Павловских. Вика не раздумывая выскочила замуж,стала обладательницей вожделенной московской прописки и только тогдаповнимательней присмотрелась к супругу.

Были у Паши какие-то странности в характере.Мужчина мог по неделям не разговаривать, потом впадал в возбужденное, дажеистерическое состояние, становился говорлив и весел, приглашал друзей, пилнесколько дней напролет, затем .опять злобно молчал. После смерти родителей онстал агрессивным и начал поколачивать Вику. Не сразу бедняга сообразила, чтомужа следует отвести к психиатру. Но в конце концов они оказались у врача, иВика с ужасом узнала диагноз – вялотекущая шизофрения. Обнаружилась и стараяистория болезни. Оказалось, Паша болел с тринадцати лет, состоял на учете. Врачпосоветовал обязательно женить парня, но в своем кругу невесты не нашли. Слухио болезни Кузнецова достигли многих ушей, и замуж за психа никто не хотел.Тогда Виолетта присоветовала Вику. Ни свекор со свекровью, ни сваха ни словомне обмолвились о болезни жениха. Вика получила желанную площадь в столице, но впридачу к ней – супруга-психопата.

Жизнь ее превратилась в ад. Сезонные весенниеи осенние обострения недуга укладывали Пашу в клинику, но зимой и летом онсидел дома. Чтобы муж не распускал руки, Вика принялась поить его водкой, кудаот души подмешивала галоперидол. Сначала Пашу просто сводили судороги, но потомс ним случился инсульт. И здесь на помощь вновь пришла Виолетта. Очевидно,профессорша все же испытывала неудобство перед девчонкой, потому что стоилоВике пожаловаться Альберту Владимировичу на тяжелую ситуацию, как проблемымоментально решились. Для Паши нашлось место в специализированной клинике, гдеон тихо скончался от надлежащего ухода. Вика осталась единоличнойобладательницей гигантской квартиры.