доктор вырвался на свободу, схватил тяжёлую доску с могилы Вильямса и повал этим Поттера на землю — и в то же мгновение метис увидел свой случай и вонзил нож по самую рукоятку в грудь молодого человека. Он пошатнулся и частично упал на Поттера, заливая его своей кровью, и в тот же миг тучи заслонили ужасное зрелище, и два испуганных мальчика умчались прочь в темноте.

Вскоре, когда луна появилась снова, индеец Джо стоял над двумя фигурами, созерцая их. Доктор что-то нечленораздельно пробормотал, пару раз глубоко вздохнул и затих. Метис пробормотал:

— Этот счёт сведён — будь ты проклят.

Затем он обобрал убитого. После чего он вложил смертельный нож в открытую правую руку Поттера и сел на пустой гроб. Прошло три, четыре, пять минут, а затем Поттер начал шевелиться и стонать. Его рука сомкнулась на ноже, он поднял его, взглянул и с содроганием уронил. Затем он сел, оттолкнув от себя тело, и пристально посмотрел на него, а затем вокруг него, смущённо. Его глаза встретились с Джо.

— Господи, как же так, Джо? — сказал он.

— Это грязный бизнес, — ответил Джо, не двигаясь с места.

— Зачем ты это сделал?

— Я! Я тут ни при чём!

— Нет, братец, словами тут не отделаешься.

Поттер задрожал и побледнел.

— Я думал, что протрезвел. Мне не следовало пить сегодня вечером. До сих пор шумит в голове — хуже, чем когда мы шли сюда. Я весь в замешательстве — с трудом могу вспомнить что-то из этого. Скажи мне, Джо — честно, старина, — я это сделал? Джо, я никогда не хотел… клянусь своей душой и честью, я никогда не хотел, Джо. Расскажи мне, как это было, Джо. О, это ужасно — и он такой молодой и многообещающий.

— Вы двое сцепились, он ударил тебя доской по башке, и ты упал плашмя, а потом встал, весь шатаясь, выхватил нож и вонзил его в него, как раз в тот момент, когда он нанёс тебе новый удар — и вот ты лежишь, как мёртвый и не шевелишься.

— О, я не знал, что делал. Провалиться мне на месте, если я вру. Я думаю, это всё из-за виски и волнения. Я никогда в жизни раньше не пользовался оружием, Джо. Я дрался, но никогда не с оружием. Это тебе всякий скажет. Джо, не выдавай меня! Дай слово, что не выдашь меня, Джо, ты же хороший парень. Ты мне всегда нравился, Джо, и я тоже за тебя заступался. Разве ты не помнишь? Ты ведь не скажешь, правда, Джо?

И бедняга упал на колени перед невозмутимым убийцей и умоляюще сжал его руки.

— Нет, ты всегда был честен со мной, Мефф Поттер, и я не стану выдавать тебя. Будь спокоен, вот тебе самое честное слово, какое может сказать мужчина.

— О, Джо, ты ангел. Я буду благословлять тебя за это до конца моей жизни.

И Поттер заплакал.

— Ну же, хватит об этом. Сейчас не время для рыданий. Ты ступай этой дорогой, а я пойду тем путём. Двигайся, сейчас же, и не оставляй за собой никаких следов.

Поттер пустился рысцой, но потом прибавил шагу. Метис стоял, глядя ему вслед. Он пробормотал:

— Если он так оглушён ударом и одурманен ромом, как можно подумать с виду, он не вспомнит о ноже, а, если и вспомнит, то побоится вернуться за ним один — слюнтяй.

Две или три минуты спустя на убитого человека, завёрнутого в одеяло, на труп и гроб без крышки смотрела только луна. Снова воцарилась глубокая тишина.

Глава 10

Мальчики молча летели по направлению к деревне, с ужасом. Время от времени они с опаской оглядывались через плечо, словно опасаясь погони. Каждый пень, попадавшийся им на пути, казался человеком и врагом, при виде которого у них захватывал дух. Они бежали мимо деревяных домиков, расположенных недалеко от деревни, сторожевые псы проснулись и лаяли. От этого лая у мальчиков словно выросли крылья.

— Если бы мы только смогли добраться до старой кожевни, до того, как выбьемся из сил! — прошептал Том, задыхаясь. — Я не могу больше бежать.

Гекльберри только пыхтел в ответ, и мальчики поравнялись взглядами на цель своих надежд и напрягли все свои силы, чтобы добраться до неё. Они неуклонно стремились к ней и, наконец, плечом к плечу, они влетели через открытую дверь и упали, обрадованные и обессиленные, под защитой темноты. Когда их пульс стал биться медленнее, Том прошептал:

— Гекльберри, как ты думаешь, что из этого выйдет?

— Если доктор Робинсон умрёт, то думаю, выйдет виселица.

— Ты думаешь?

— Я уверен в этом, Том!

Том поразмыслил слегка, а затем произнёс:

— Кто об этом расскажет? Мы?

— О чём ты говоришь? Вдруг что-то случится и индейца Джо не повесят. Тогда, он убьёт нас рано или поздно, это так же верно, как то, что мы лежим сейчас.

— Я тоже только что об этом подумал, Гек.

— Если кто и расскажет, то пусть это будет Мефф Поттер, раз он так глуп. Ему хватит на это глупости, вечная пьяница.

Том ничего на это не ответил, он думал. Вдруг он прошептал:

— Гек, Мефф Поттеру ничего не известно. Как он сможет рассказать?

— Почему же ему не известно?

— Потому что удар оглушил его в ту самую минуту, когда индеец Джо сделал это. Как ты думаешь, он видел что-нибудь? Думаешь, он знает что-нибудь?

— Чёрт возьми, так и есть, Том!

— И потом, ты подумай, может быть, этот удар прикончил его!

— Не думаю, Том. Ведь он был выпивший, я это сразу заметил, он всегда такой. Когда мой отец напьётся, его можно ударить по голове хоть церковью, ему ничего не будет. Он сам так говорил. То же самое с Меффом Поттером, естественно. Трезвого человека, я полагаю, такой бы удар сразил наповал.

Опять подумав немного, Том сказал:

— Гек, ты уверен, что сможешь не проговориться?

— Том, нам необходимо молчать. Ты сам это знаешь. Этот чёртов индеец не задумается утопить нас, как котят, если мы разболтаемся, а его не повесят. А теперь, послушай-ка, Том, мы должны дать клятву друг другу, что будем держаться свои рты за зубами.

— Я согласен. Это лучшее решение. Возьмёмся за руки и поклянёмся, что…

— О, нет, этого будет недостаточно. Этого достаточно для таких мелких банальных вещей, особенно у девчонок, потому что они всё равно тебя выдадут и проболтаются, чуть попадутся, но в таком важном деле надо, чтобы был написан договор. И притом кровью.