– У меня нет старой одежды.

– Так что же, ты сейчас в тех красивых брюках? – я от удивления раскрыла рот.

Ральф заглянул мне прямо в него и отчего-то улыбнулся:

– В них.

До моих ушей донесся топот. Близнецы залезли в топку, придерживая друг друга и пихая меня.

– Господин Холгер, вы в порядке? – Рил казался не на шутку встревоженным.

– Может быть, вам принести поесть? – спросил Кайл.

– Ему сейчас нельзя есть, – сказал Рил.

– Это еще почему? – хором спросили мы втроем.

– Если он похудеет, то сможет легко выбраться, – Рил глянул на нас как на ничего не понимающих дурачков. – Логично же, ну?

– Боюсь, я не дотяну здесь до момента похудания, – усмехнулся Ральф. – Пожалуй, все-таки разберем стену, а я ее потом отремонтирую.

– Не нужно! – испуганно воскликнула я. – Ты уже почистил трубу, хватит с тебя.

Мальчишки убежали, чтобы рассказать Пирси и Шенни, что у Ральфа все нормально. Я уходить не торопилась. Не оставлять же несчастного в дымоходе в одиночестве? Оставаться в миллиметрах от лица мужчины я все же не стала – притащила табуретку и села рядом с топкой, чтобы мы могли говорить с Ральфом.

ГЛАВА 9

Говорить ему было тяжело – кровь прилила к голове и та начинала кружиться, поэтому я рассказывала забавные истории, чтобы хоть как-то отвлечь пострадавшего до прихода Эллада.

– …вот так Нюрка и решила, что она – фея, – закончила я рассказ о ситуации, которая произошла с нами в пятилетнем возрасте, и которую я с трудом вспомнила.

– Занятно, – послышалось хриплое. – А можно мне еще воды?

За окном начинало смеркаться. Я нервничала, но старалась не подавать вида, а вот где носило Эллада, когда он так нужен, неизвестно.

Залезла в топку, прислонилась плечом к камню и уже привычно поднесла ложку к губам Ральфа. Мужчина поперхнулся, закашлялся и замотал головой, отказываясь от еще одной порции воды.

– Давай еще что-нибудь интересное расскажешь? – умоляюще попросил он. – Я уже начинаю паниковать, если честно. Вообще-то у меня боязнь замкнутых пространств, а я и так уже много времени провел в трубе.

– Как все-таки получилось, что ты упал? Я не разбираюсь в чистке дымоходов, но мне казалось, что залезать в них не обязательно.

– Поскользнулся на крыше, она вся покрыта льдом. Не успел ухватиться за перекладину и нырнул в трубу… Почему ты смеешься?

Я пыталась сдержать смех изо всех сил и от натуги покраснела.

– Представила… просто… – промычала я.

Ральф вдруг резко сменил тему, и мне было уже не до веселья:

– Как ты думаешь, Шенни меня простит?

– Ральф, я…

– Она ведь еще такая маленькая, но она уже все понимает, правда? Я не имел опыта общения с детьми ее возраста… да вообще никакого возраста, и даже не могу представить, как мне вести себя с ней. Очень хорошо, что ты не согласилась сразу мне ее отдать. Я бы сделал что-то не то и мог испугать дочку. Я для нее совсем чужой. Агата, она меня простит?

– Конечно, простит. Ты объяснишь ей, что произошло, и она обязательно поймет.

– Сомневаюсь, что четырехлетняя девочка способна понять такой поступок матери. Я ведь и сам толком не понимаю… Она сказала, что не любила меня. Но разве это может быть правдой? Мы ведь были счастливы вместе.

– Иногда мы сами не знаем, чего хотим, – грустно улыбнулась я. И вдруг, сама от себя не ожидая, разоткровенничалась: – Я тоже была влюблена и верила, что это на всю жизнь. Мне тогда было двадцать, а он жил по соседству, и мы часто говорили через ворота. Я сбегала из монастыря по ночам через дырку в заборе, чтобы побыть с любимым. Мы не могли провести друг без друга ни минуты.

– Что случилось потом?

– Он женился спустя две недели, а я поняла, что не так уж сильно его любила. Скорее, мне было скучно и от скуки поверила в то, что люблю этого человека. Так бывает. Это не ужасно, просто мы… Люди такие сложные существа. Наверное, мы только к старости способны понять сами себя. Твоя Сара могла очнуться в один миг и понять, что не любила, и очень хорошо, что она не стала тебе лгать.

Мужчина задумчиво пожевал губы, потом кивнул.

– Думаю, ты права. Но ребенок ведь не виноват в том, что его родители не смогли разобраться в себе.

– Ребенок не виноват. Когда Шенни узнает, как долго ты ее искал, она обязательно тебя простит, вот увидишь. Но пока я бы не стала говорить ей правду. Пусть девочка привыкнет к тебе.

– Я могу проводить с ней время?

– Конечно. Мэй уже знает о тебе и Шенни, Нюра тоже. Близнецам и Пирси пока говорить не стану.

Мы помолчали какое-то время, глядя друг другу в глаза, насколько это было возможно. Спустя несколько часов висения вниз головой, симпатичный Ральф стал похожим на перезревший томат. Лицо у него будто стекло вниз, глаза сузились до щелок, грязные волосы топорщились во все стороны. Этакий рослый домовенок.

– Агата! – глухой голос позвал меня из комнаты, пришлось выглянуть. Нюрка с ложкой в руках беспокойно заглянула в топку. – Ральф, как вы там?

– Не жалуюсь, – крякнул мужчина и вновь поперхнулся. Слюнями, что ли? От Нюрки очень вкусно пахло гуляшом.

– Накормить вас?

– “Тебя”, Нюр, – попросил Ральф.

– Ой, что это я? – девушка смутилась. – Тебя накормить?

– Боюсь, что в таком положении я не смогу проглотить ни кусочка.

– Ну что ж, – Нюрка взглянула на меня. – А ты есть пойдешь?

– Ты сама готовила? – с опаской уточнила я.

– Пф, обижаешь! – подруга закатила глаза, потом добавила: – Нет, Мэй помогла.

– Тогда да, я бы что-нибудь пожевала.

После быстрого обеда, который мы по стечению обстоятельств ели вечером, я вновь вернулась в ванную. Ральф держался стойко, но и его нервы уже сдавали. Пару раз он упомянул Эллада нехорошим словом, потом пообещал камину топить его исключительно осиной, если тот