вот следи за вами, дел у меня других не было... нати, пожалуйста... корми их теперь, живо миски свои тащите, кормежки сегодня больше не будет, да и не нужна она, завтра вас все равно повесят на главных воротах, приказ капитана.

Гномы принесли посуду к стражнику и тот наполнил их вкусной овсяной кашей. Потом пошел к выходу, но вдруг развернулся и бросил гномам по вяленному кусочку непонятного мяса на пол:

— К вечеру воды принесу, если не забуду.

Перекусив, Тахон лег на койку, положив руки под голову и вдруг начал говорить вслух:

— Значит уже утро...

— Что, сынок? — ответил Родан, думая послышалось ему или нет.

— Утро говорю, стражник пришел кормить значит сам поел и пришел со столовой.

— Точно.

— Сейчас Боград поедет на Маруське, а мы записку так и не успели передать в Скалозубку дедушке, — продолжил Тахон, — Берта написала ее? Может она сообразит и передаст?

— Написала, — ответил Родан, — она смышленая у меня, грамоте обучена, вот только...

— Что?

— Что-то предчувствие у меня плохое, сынок, сердце подсказывает.

Дверь снова заскрипела на весь подвал да так, что резануло по ушам. Два стражника привели кого-то и заперли в первой камере у самого входа.

— Надеюсь то, о чем мы говорили, попадет к тому, о ком мы говорили — тихо сказал Тахон, стараясь говорить так, чтобы незнакомец из первой камеры ничего не понял

— Надеюсь — ответил Родан.

— Боюсь, что не попадет, — ответил женский голос.

— Берта? — встревожился гном.

— Угу, мой хомячок, — ответила Берта, — они схватили меня в столовой когда я хотела передать записку Бограду, к сожалению я ничего ему сказать не успела, а бумажка выпала из рук, когда стражники пытались мне скрутить руки, представляете мне скрутить руки? Гномке, которая несколько лет каждый день месит огромные куски теста в пекарне... так и повели меня без оков... как дети прямо.

— Берта, а девочки? — занервничал Родан.

— Да все нормально с ними будет не переживай, — Берта легла на койку, — отлично, это просто здорово, представляете у меня сегодня выходной, буду лежать и ничего не делать, на работу не надо, дома убираться и готовить не надо, тишина и покой. Надо будет сказать стражнику, чтоб перевел тебя куда-нибудь в другой подвал.

— Ты, как всегда, в своем репертуаре — ответил кузнец.

— Значит так, что мы имеем, — Тахон подошел к решетке, чтобы лучше было слышно, — дядя Гурд явно под чьим-то воздействием, кто-то его контролирует, он не узнаёт старых друзей, запретил вход замок и подозревает в шпионаже на пустом месте, а на прошлой неделе в замок приехала пожилая женщина в черном... стража, как завороженная ее пропустила и с тех пор никто не видел ни лорда, ни его жену с ребенком. Похоже на то, что замком кто-то решил завладеть, например та женщина может быть сильным магом и подчинить себе лорда. Но как она сделала это с начальником стражи? Ведь Гурд гном, а магия на гномов не действует. В любом случае весточку с лошадкой нам передать не удалось и будет все примерно так...

Тахон завел руки за спину и с важным видом стал ходить по камере от стенки к стенке.

— Дедушка с теткой Альмой будут стоять на дороге встречать меня с Маруськой возле деревни, но увидят одного Бограда, — продолжил молодой гном, — они конечно же спросят где Тахон, а тот скажет что я в замке искал кузнеца и больше он меня не видел... и тут два варианта либо дедушка будет ждать до завтра, либо сядет на телегу, когда Маруська будет возвращаться в замок, и приедет сюда, где его конечно же не пустят у ворот. Дед скажет, что знает Гурда лично, а тот придет и арестует как шпиона.

— Ого, — Берта встала и тоже подошла к решетке, — магия на гномов конечно не действует, но вот зелья, я слышала, вполне могут. Говорят во время войны боевые гномы пили зелья лечения для быстрого заживления ран, которые варили им маги-алхимики, но не все зелья подходили, большинство из тех, что помогали людям, у гномов просто вызывали рвоту. Но вскоре нужный рецепт был создан какой-то старой ведьмой, которая почему-то сама решила помочь. Возможно существует и зелье приворожения. Я уже ничему не удивляюсь, сынок.

— Вот оно что, — Тахон лег на койку, — значит будем выручать дядю Гурда, а сейчас нужно поспать хоть маленько набраться сил.

— Я как будто в отпуске, — улыбнулась Берта.

Гномы улеглись и моментально захрапели.

Тахон проснулся от уже знакомого скрипа двери. В темницу кто-то вошел и запер засов изнутри. Это оказался Гурд, он подошел к камере Тахона, посмотрел на него и сказал:

— Я принял решение, завтра по утру вас вздернут на главных воротах замка за измену и шпионаж.

— Дядя Гурд, опомнись, ты не в себе, на тебя действует ведьмино зелье, — стал нервно убеждать молодой гном, — это я, Тахон, мы знакомы семнадцать лет, а деда моего Архида ты знаешь лет двести или больше... вы воевали вместе... ну... вспоминай же...

Гурд громко захохотал и снял шлем дабы отдышаться:

— Ну тебя и научили в вашей школе шпионов, сам то поди не додумался до такого, а?

Тахон занервничал, по спине прошел холодок, голова начинала кружиться, руки становились ватными. Такое он уже чувствовал у того моста в лесу, где жил тролль. Еще этот смех Гурда как гвоздем царапал его мозг изнутри. Гном понимал, что с ним начинает происходить, где-то внутри зарождался Берсерк и навык вот-вот выплеснется на волю, нужно было только помочь, подтолкнуть. Дед рассказывал что боевые гномы могут сами вызывать такое состояние, не дожидаясь позывов. И Тахон решил, была не была, других надежд все равно нет. Ударил кулаком в стену от чего почувствовал боль, стал вспоминать маму и папу, как они его любили, как пропали без вести, как он искал и плакал.

Вдруг боль в руке резко прекратилась, по всему телу гном почувствовал огромный прилив сил, вены надулись, глаза налились кровью. Тахон схватил решетчатую дверь камеры и одним движением, вырвав вместе с петлями, зашвырнул в тело Гурда. Капитан откинулся к противоположенной стороне прохода. Молодой Берсерк снова схватил решетку и стал неистово колотить ею старого гнома, но