— Он что-нибудь ответил вам? — спросил шериф.

— Ни слова.

— Но вы слышали его после этого?

— Раз или два до нас донеслись его шаги в прихожей.По-моему, он тогда и колебался, не открыть ли дверь Сондерсу. Мне такпоказалось, по крайней мере. А может быть, он просто раздумывал, как бы емувыбраться из дома так, чтобы мы его не увидели и не сфотографировали. Конечно,это звучит логично, но тем не менее мне почему-то казалось, что он стоял там спистолетом, думал, не выстрелить ли через дверь. Странно, но Сондерс призналсямне, что, когда этот человек стоял у входа и их разделяла только дверь, ему вголову пришла та же самая мысль… Конечно, если бы мы не сообразили блокироватьобе двери, он мог бы свободно выйти через заднюю дверь, пока мы стучались бы углавного входа… Можете наверняка представить, что он чувствовал в этотмомент, — если это, конечно, был Прессман. Вне всякого сомнения, он зналменя в лицо. Когда он увидел, как мы с Сондерсом подъехали к дому, понял, чтоего замысел потерпел крах и он оказался в глупом положении. Я уверен, что онпристрелил бы нас не моргнув глазом, если бы был уверен, что все сойдет с рук.

Дюриэа сказал с сомнением:

— Этот человек вряд ли пошел бы на убийство, чтобыизбежать огласки.

— Да, я знаю — это нелогично, но если бы вы слышали этикрадущиеся шаги и это поскрипывание ступеней… У меня мороз пошел по коже.

— А что было потом? — спросил Дюриэа.

— Через несколько минут — не могу сказать вам точно,сколько прошло времени, — я решил, что неплохо было бы посоветоваться сСондерсом. Я не знал, что делать дальше. Может быть, я немного струсил. Яобошел дом и увидел Сондерса, который по-прежнему колотил в дверь. Мы вдвоемпопробовали открыть ее, но она была заперта. Сондерс спросил меня, уверен ли яв том, что заперта и задняя дверь, и я сказал, что не уверен в этом, посколькуя только стучал в нее. Сондерс предложил мне пойти и проверить это, но у меняне хватило мужества. Я очень хорошо слышал эти крадущиеся шаги и дыхание человеказа дверью.

— Вы не могли бы сказать, как далеко он стоял отдвери? — спросил шериф.

— Я бы сказал, не дальше шести-семи футов. Можно былослышать его шаги в направлении двери — как будто бы он сомневался, открывать лиему или не открывать, или раздумывал, не пристрелить ли ему нас. Я говорю вамправду, шериф, я был страшно испуган. Это все было чертовски реально.

Шериф обвел взглядом небольшую группу молчавших, нолюбопытных зрителей и выделил человека с бронзовым от загара лицом и холоднымиголубыми глазами.

— Ведь вы Сондерс, не правда ли?

— Вы угадали, шериф.

— Просто я вас узнал. Вы как-то были на суде.

— Точно.

— А вы знаете Прессмана в лицо?

— Никогда его не видел. Он для меня просто имя. Мненикак не удавалось увидеться с ним и так и не удалось, хотя я и пыталсянеоднократно попасть к нему. Но все было напрасно.

— А этого человека, Ридли, вы встречали когда-нибудь?

— Нет, никогда.

— Как вы узнали, что Ридли на самом деле Прессман?

Губы Сондерса плотно сомкнулись, он отрицательно покачалголовой.

— Ну же, — сказал шериф. — Мы должны этознать, Сондерс.

— Прошу прощения, — извиняющимся тоном промолвилСондерс. — Но этого я не могу вам сказать.

— Почему же?

Сондерс было открыл рот, но снова покачал головой.

— Даже этого я не имею права сказать вам.

— Но мы должны установить истину!

— Согласен с вами, шериф.

— Вы подошли к дому вместе с Тру?

— Да.

— Затем вы отошли к главному входу, а Тру — к заднейдвери?

— Именно так.

— А вы уверены в том, что кто-то в это время был вдоме?

— Абсолютно уверен. Во-первых, я увидел, как опустилисьшторы на окнах, едва мы подъехали. Последняя штора упала, как раз когда Трупытался припарковать машину на стоянке под деревьями. Я подошел к главномувходу, а Тру — к задней двери. Мы стучали в дверь и подняли страшный шум. Можнобыло слышать, как этот человек метался от двери к двери как загнанный зверь… Яготов дать голову на отсечение, что у человека был пистолет и он раздумывал, непустить ли его в ход.

— Ну почему вы решили, что он собиралсястрелять? — спросил шериф. — Предположите, что это действительно былПрессман и, следовательно, вы пытались поговорить именно с ним. Он понял, чтоигра кончилась, что его инкогнито разоблачено и что его блестящий план еготолько скомпрометирует… Но тем не менее даже в этом случае у него не былооснований стрелять.

— Не знаю, что вам сказать, — задумчиво произнесСондерс. — У меня просто было такое чувство, вот и все. Все, что я могувам сказать, это то, что, как этот человек ходил внутри дома, как онподкрадывался к двери, так чтобы можно было дотронутся до нее, но тем не менееочень близко. Черт возьми, я просто уверен в том, что он стоял там спистолетом, направленным на дверь, и пытался собраться с духом, чтобы спуститькурок. Все это я чувствовал.

— И я чувствовал то же самое, — подтвердилТру. — Было что-то зловещее в том, как вел себя этот человек. Я ожидал,что он будет бушевать, скандалить, но ничего подобного я и представить себе немог.

— А что вы обо всем этом думаете? — спросил шерифСондерса.

— Я всегда знал, что Прессман — плут и обманщик,легальный грабитель, и мораль у него, вероятно, была соответствующей. Этотчеловек мог решиться на рискованную авантюру с этими нефтяными разработками,поскольку был уверен, что никто ничего не узнает — и вдруг он увидел, как мы сдвух сторон окружаем его домик. Ответ мог быть только один — мы проникли в еготайну. Нервы у него могли не выдержать.

— А где эта статья? — спросил шериф. Тру хмыкнул:

— Боюсь, шериф, что мы сегодня потеряли голову и…

— Да нет же, Тру, — перебил его Сондерс. — Янашел ее сегодня утром во внутреннем кармане пальто. Хотя готов поклясться, чтоникогда не клал ее туда. Возможно, я просто слишком переволновался — решил, чтомы ее потеряли. А там, в газете, ведь была статья Тру… Да, впрочем, смотритесами.

Шериф взял у него из рук сложенный в несколько раз мятыйгазетный листок.

— А она была у вас в руках вчера, когда вы подходили кдомику? Я хочу сказать, не мог ли он из окна увидеть, что у вас в руках газета?

— Да, так оно и было. Я держал ее, как сейчас помню, вправой руке. У меня был план сразу протянуть ему газету и дать возможность Трусделать снимок — мы хотели сразу ошеломить его… А что касается разговора с ним,так я даже не предполагал, сколько времени это может продлиться.