сцену, где семья вновь обрела покой, вспоминая Сиприану с её чудесной спасительной деятельностью. Я понял, что женщина, освящённая жертвой и страданием, превратилась в носительницу Божественной Материнской Любви, которая вмешивается в мир, чтобы облагораживать чувства человеческих созданий.

6 Братская поддержка

С наступлением ночи мы оказались у двери к комнату скромного домашнего очага.

Любезная сестра ждала на пороге, приветствуя нас с радостью. Кальдераро подошёл к ней и спросил:

— А Кандида? Как она себя чувствует?

— Очень хорошо. Завтра вечером она должна окончательно быть с нами. Сестра Сиприана мне советовала присматривать за ней, чтобы отделение от тела проходило спокойно. Думаю, что наша преданная подруга должна была уже прийти; но мне кажется, что маленькая дочка, которую она оставляет на Земле, требует определённой помощи.

Мы вошли в дом.

На постели ждала смерти преждевременно постаревшая женщина. Налицо были все феномены угасания жизненного тонуса.

Кандида, сестра, заслуживающая всей нашей нежности, была ещё привязана к телу очень хрупкими нитями. По тому, как мягкий свет исходил из её лба, свет, излучавшийся её собственной мыслью, я понял величие её души, её спокойный героизм.

Рядом с ней молодая девушка с бледным лицом с согбенным телом гладила её седые волосы, время от времени вытирая слёзы, беспрерывно стекавшие по её лицу.

Помощник указал мне на неё и объяснил:

— Это её дочь, которая пришла попрощаться с ней. Послушаем их.

Кандида, с трудом лаская её, с чувством сказала:

— Жюльетта, дочь моя, береги себя. Ты знаешь, что я, вероятно, уже не встану. Мне страшно оставлять тебя трудностям жизни без дружеской поддержки…

У молодой девушки перехватило дыхание. Обильные слёзы свидетельствовали о её чрезвычайном волнении. Но нежная мать, с большим трудом преодолевая своё положение, продолжала:

— Сыновья мои нас покинули. Мы одни, и нам надо задуматься. В последние дни ты очень взволнована и угнетена. Мне кажется, что денег не хватит на все наши затраты. Что случится? Я была обузой для тебя всё время. Несмотря ни на что, я доверяю Иисусу. Я ежедневно прошу Господа, чтобы Он не покинул нас. Я боюсь, как бы судьба твоя не свернула с правильного пути из-за меня… А в иные моменты мне страшно подумать, что ты можешь впасть в безумие…

И после короткой паузы, во время которой она очень нежно сжала руку дочери, которая, казалось, уже была старше своих двадцати лет, больная продолжила:

— Послушай: ты не можешь не знать, что эти последние дни мы очень много тратили. Операции, которые я перенесла, были сложными и долгими. Счета за них гигантские. Откуда деньги? Успокой меня, дорогая моя!

Молодая девушка вытерла обильные слёзы и сказала:

— Пусть тебя это не волнует, мама! У нас есть всё необходимое. Я работаю.

— Но шитьё позволяет зарабатывать очень мало! — слабым голосом возразила больная.

— Не надо страдать из-за этого! У нас есть свои естественные ресурсы, а я ещё и сэкономила немного. Через несколько месяцев всё войдёт в нормальный ритм.

— Да услышит тебя Бог.

После более продолжительной паузы больная спросила:

— А где Паулино?

— Дочь покраснела и в замешательстве ответила:

— Не знаю, мама.

— Вы уже давно не виделись?

— Нет, — скромно ответила она.

— Я бы желала его увидеть. Боюсь, что могу уйти в мир иной с минуты на минуту… и нет никого, кто мог бы оказать тебе помощь в случае чего. Что с тобой будет, когда ты останешься одна, перед массой проблем и обстоятельств? Мир полон плохих людей, которые так и ждут случая предаться позору…

В этот момент из проницательных глаз Кандиды выкатились несколько слезинок, которые тронули моё сердце.

— Если я умру, дочь моя, — трогательно продолжала она, — не поддавайся соблазнам. Ищи заработок в достойной работе, не давай себя увлечь обещаниями лёгкой жизни. Ты же знаешь, что моё вдовство поставило нас перед большими трудностями; твой отец оставил нам честную и полную благословений бедность. В действительности, твои братья, зачарованные материальным достатком, оставили нас в одиночестве, в забытьи, но я не раскаивалась в своей работе и смирении… Я рано утратила здоровье, и очень разочарования стали мучить моё сердце; но, на этом убогом ложе молчания и боли, покой является короной моего сердца, и я признаю, что нет большего богатства, чем спокойная совесть… Господь знает причины наших страданий и лишений, и у нас нет причин не возносить Ему хвалу… Из всего моего страдания я вынесла одно сокровище: твою преданность, дочь моя. Твоя нежность обогащает меня. Я умру счастливой, зная, что дочернее сердце будет вспоминать обо мне на Земле вместе с молитвами любви, которая никогда не умирает… Но, Жюльетта, я не хочу, чтобы ты была хорошей и смиренной только для меня; подчиняйся также Богу, посвяти Ему свою любовь и доверие. Он наш Отец в Своей Бесконечной Доброте, и просит лишь одного — чтобы у нас было простое сердце и чистая жизнь. Подчиняйся, дочь моя, божественным намерениям в вихре человеческих испытаний, и не теряй мужества!

— О, мама, перестань, — всхлипывала девушка, опустошая от слёз своё сердце, — перестань! Мы всегда будем вместе. Ты не умрёшь. Мы будем жить одна за другую, и никогда не расстанемся… Успокойся! Я не хочу видеть тебя угнетённой… Всё пройдёт. Врач обещал начать более энергичное лечение. Будем же верить в это!

Кандида выдавила грустную улыбку, погладила руки молодой девушки и сказала:

— Спасибо, дитя моё! Я спокойна и счастлива…

Она посмотрела на стрелки настенных часов и добавила:

— Иди отдыхай! Время нашего разговора закончено.

Они в волнении обнялись. И Жюльетта, после нежного прощания, удалилась.

— Последуем за ней, — сказал внимательный Кальдераро.

— Мы должны помочь ей магнетическими средствами. Сиприана дала мне инструкции по этому поводу.

По дороге инструктор рассказал мне историю агонизирующей сестры:

— Кандида стала вдовой ещё в молодости, с тремя детьми на руках: двое мальчиков и Жюльетта, чьё воспитание наложило на неё горькое отречение от благ жизни. Она боролась, работала и страдала со смирением и мужеством. Мальчики, возмущённые бедностью материнского очага, покинули её, ища дальние края, которые могли бы отвечать их самым низким импульсам молодости. Вдова жила простой жизнью, посвятив себя подготовке будущего для дочери. Она обучила её рукоделию, где малышка проявила себя с самого начала прекрасным профессионалом, но через несколько лет более жёстких испытаний благородная мать в истощении свалилась. В больнице она перенесла несколько операций в области органики, но всё без особых результатов. Её положение стало настолько угрожающим, что пребывание в больнице растянулось на десять долгих месяцев. Сначала