поведения. Какой-то купчишка средней руки требовал, чтобы я его называл милордом. Представляешь?

– О, это ужасно, ваша светлость! – всплеснул руками Эдгар.

– Разумеется, ужасно. Я – герцог, он – выскочка. И ему, видите ли, не понравилось, что я назвал его всего лишь господином. Редкая наглость!

– Меня ужасает не это, милорд. Зачем вы согласились быть официантом? Вот что поистине ужасно.

– Кто-то должен был помочь Ариане в зале. Жозефина и Джозианна работали на кухне, Филипп обслуживал посетителей за стойкой. Пришлось взяться мне.

– Но, милорд, это ни в какие рамки не вписывается! – запротестовал дворецкий. – Вы, и вдруг официант? А если кто-то вас узнает?

– Кто поверит, что герцог Бриан обслуживает посетителей? Кстати, мне уже несколько раз сказали, что я похож на самого себя. Только вид у меня при этом почему-то придурковатый, взгляд несколько глупый и статью я не вышел. И возвращаясь к твоему вопросу – я еще убирал со столов и вытирал чистую посуду. И ничего не разбил! – гордо сообщил Бриан.

– О, боги! – возвел глаза к расписному потолку с обнаженными нимфами дворецкий. – Куда катится мир?

– Я слышал, есть какие-то современные паровые посудомоечные машины. Надо посоветовать Ариане прикупить пару штук. Это сэкономит время.

– Милорд, вы уверены, что вам до такой степени следует погружаться в изучение жизни и быта рядовых горожан? – осторожно осведомился Эдгар. – Может быть, вы ограничитесь тем, что ваша корона красуется на вывеске заведения метты Арианы? Вы сделали кофейне отличную рекламу и этого вполне довольно. Наслаждайтесь печеньями и рогаликами Амелии Корр, иногда посещайте ее кофейню. Но не надо, умоляю вас, не надо мыть посуду, подметать полы и обслуживать посетителей! Вы же герцог-дракон! А если об этом узнает Его Величество Император? Разразится грандиозный скандал.

– Зато не скучно, – Рональд взял перьевую ручку, обмакнул в чернильницу и принялся писать на гербовой бумаге. Поставил подпись, скрепил печатью, склонил голову на бок и удовлетворенно произнес: – Теперь полный порядок.

– Осмелюсь спросить, что это, ваша светлость? – скосил глаза на бумагу Эдгар.

– Это, мой друг, разрешение мне от меня изображать самого себя. Я встретил в кофейне баронессу Зегерлин. Разумеется, она меня не узнала. Но отметила, что я очень похож на герцога и что это может вызвать его неудовольствие. То есть мое, как герцога. Мне пришлось соврать, что я имею разрешение герцога копировать его внешность и пообещал, что Ариана повесит разрешение моей светлости на стенку в рамочке.

– Даже не буду спрашивать, зачем вы это сделали, милорд, – обреченно вздохнул дворецкий. – Не сомневался, что скоро в заведение метты Арианы потянутся аристократы. И вас наверняка узнают. И будет скандал. Будет, помяните мое слово, милорд!

– Никто не запрещает герцогу делать то, что он пожелает, – парировал Бриан. – Хартия вольности дворян, подписанная нашим мудрым Императором, не запрещает аристократом работать в кофейне хоть официантом, хоть помощником пекаря.

– Разумеется, не запрещает, милорд, – согласился дворецкий. – Просто потому, что Император до этого бы никогда не додумался. Ни один дворянин не захочет выполнять работу простолюдина.

– А что в этом такого? Я же захотел, – пожал плечами Рональд. – Подбери подходящую рамку под это разрешение, – он протянул подписанную бумагу Эдгару – В меру сторгую и не слишком вычурную. Можно с моим гербом. Это придаст документу значимости.

Эдгар пробежал бумагу взглядом, его глаза округлились, брови взлетели вверх. Он печально вздохнул, но промолчал.

Острожный стук в дверь не дал Рональду поинтересоваться у Эдгара, что ему не понравилось в бумаге.

Вошел лакей, держа на подносе запечатанный конверт.

– Только что принес курьер Императора, ваша светлость, – склонился в поклоне лакей, протягивая поднос Рональду.

– Посреди ночи? – удивился тот. – Впрочем, наш Император такой же полуночник, как и я, – Бриан отпустил лакея и небрежно разорвал конверт. – Его Величество желает видеть меня завтра утром. Интересно, что за спешка? – Рональд бросил письмо на диван и допил успевший остыть пунш. – А ведь я хотел утром помочь Ариане, с упаковкой заказов.

Тяжелый обреченный вздох дворецкого убеди Рональда, что следует отдать предпочтение аудиенции у Императора.

Глава 20

Морозное утро сияло голубым куполом неба, заиндевевшими деревьями и живописными сосульками, свисавшими с крыш хрустальной бахромой.

По утрам Рональд предпочитал не летать, а передвигаться на своих двоих. Или, как сегодня, на четырех своего верного вороного. Возможно, вороной был не слишком верный, Рональд над этим не особо задумывался, так как на коня садился редко. А зачем, если вдвое быстрее можно добраться по воздуху?

Копыта Грома отбивали дробь по замерзшей брусчатки мостовой. Конь нервно подергивал ушами, пытался перейти на галоп, но Рональд сдерживал порывы Грома. Скакать по узким городским улицам дурной тон. Можно кого-то зашибить. Хотя некоторые аристократы обожают пугать прохожих. Странное развлечение!

Рональд в очередной раз сдержал порыв коня, похлопал его по крутой шее:

– Обещаю, поедем за город, там и наскачешься вволю.

Кстати, хорошая мысль! Надо будет пригласить Ариану на конную прогулку. Вряд ли она умеет ездить верхом. Значит, будет повод научить ее этому.

Рональд поймал себя на мысли, что хочет проводить с девушкой больше времени. Она удивительная – такая милая, веселая, не боится браться за любую работу. Ну какая бы аристократка связалась с кофейней? Знатная девица будет умирать от голода, но не станет работать, чтобы не уронить достоинства.

За поворотом кривой улочки открылся вид на дворцовую площадь. Посреди нее стояла огромная ель, украшенная серебряными игрушками – шарами, снежинками, пряниками и мишурой, изображавшей иней. Вокруг елки бегали дети, пели, кричали и радовались приближающемуся Новому Году.

Центральные ворота дворца, как всегда, были заперты. Их открывали только по большим праздникам или для встречи иностранных правителей с многочисленной свитой. Золоченые львы с императорскими коронами на гривастых головах украшали кованные створки ворот. В лапах один лев сжимал меч, а другой держал книгу законов.

Рональд поехал вдоль фасада дворца и скоро очутился у более скромного въезда во внутренний двор. Стражники отсалютовали герцогу Бриану. Вороной энергично замотал головой, словно приветствуя охрану.

Плоские и широкие мраморные ступени вели к порталу, украшенному колоннами из розового гранита. И снова два льва сидели у входа. Один лев из белого мрамора спал, положив голову на мощные лапы, другой величественно опирался правой лапой на щит. Рональд провел ладонью по его гриве.

В детстве, когда с родителями посещал императорский дворец, он всегда гладил этих львов. Тогда Рональд был уверен – однажды львы оживут и можно будет поиграть с ними. Он тогда и подумать не мог, что жизнь его отца так трагически оборвется, а