не будет задавать ему осмысленных вопросов, никто не будет копать глубже, чем он хотел. Его будущее будет таким, как он захочет, и только на его условиях: никаких серьезных отношений.

Он посмотрел в окно, задаваясь вопросом, почему оно кажется таким пустым.

«Мы здесь, чтобы устроить тебе свидание».

Это была единственная причина, которую он мог придумать, чтобы объяснить, почему они уехали из Милана. И теперь ему предстояло устроить ей свидание. Что было очень сложно. Ликос стиснул зубы, обругав себя дураком. Он понимал, что Марит была расстроена его внезапной отстраненностью, но для ее же блага был намерен разорвать установившуюся между ними связь.

А теперь он должен был устроить ей свидание.

Машина остановилась у таунхауса с террасой в стиле Регентства, который он купил после года жизни в Лондоне. Он влюбился в этот дом с первого взгляда. Дом был воплощением всего, чего не было у Ликоса, он олицетворял собой деньги, историю, постоянство, утонченность.

Марит хмуро смотрела на дом:

— Он твой?

— Да, — сказал он, и в его голосе прозвучали гордость и удовлетворение. — Тебе не нравится?

— Нравится, — ответила Марит, рассматривая идеальный фасад. — Все это просто не похоже на тебя.

С этими словами она вышла из машины, закрыв за собой дверь.

Он был сбит с толку ее словами.

— Что ты имеешь в виду?! — крикнул Ликос ей вслед, но она уже прошла в ворота и последовала за шофером.

В отличие от его недвижимости в Европе эта покупка не имела ничего общего с удобством. Он проделал большую работу по восстановлению дома. Ликос всегда хотел такого величия, которого у него не было в прошлом. Марит хватило одного взгляда, чтобы увидеть его насквозь.

Когда он подошел к ней у входной двери, она повернулась к нему, свет системы безопасности золотил ее волосы, глаза блестели.

— Идеальный вариант для финансового гения, — заверила она его.

Ликос открыл дверь, надавив большим пальцем на пульт у двери, и провел ее в коридор. Затем вернулся за багажом, а когда прошел в холл, обнаружил, что она стоит, прижав руки к груди и мечтательно глядя куда-то вдаль.

Он поставил сумки на пол. Она как будто очнулась ото сна и тихо сказала:

— Я никогда раньше не ходила на свидания.

Марит была слишком невинна даже для того, чтобы находиться в его компании. Она заслуживала гораздо большего, чем устроенного ей с его помощью свидания.

— Я рада, что пойду с тобой, — сказала она, глядя на него снизу вверх, и ее глаза сияли. — Не пойми меня неправильно. Я знаю, что это просто пункт из моего списка, что это ненастоящее свидание. Но было бы хуже, если бы его у меня вообще не было.

— Почему?

Любопытство взяло верх, и вопрос сорвался с его губ.

— Потому что… — Марит нахмурилась, и на ее лбу появились морщинки, пока она подыскивала нужные слова. — Потому что мне придется вернуться в Свардию и выйти замуж за человека, которого выбрал мой брат. А после того, как я почувствовала… что-то большее к кому-то другому, я думаю, очень тяжело, когда не о чем вспомнить.

Марит как будто ударила его ножом, все время мило улыбаясь, словно ничего ужасного в том, что она только что сказала, не было. Она не имела в виду «большее», она имела в виду любовь. И по одному этому предложению Ликос понял, что на самом деле значило для нее вернуться в Свардию и выйти замуж за мужчину, подходящего быть мужем женщины, второй в очереди на престол.

Через час Марит стояла перед зеркалом в своей комнате и наблюдала, как пайетки вспыхивают и переливаются красивыми линиями, бегущими по платью, словно струйки воды. Поскольку это единственное платье, которое у нее оказалось с собой, не из чего и выбирать. Она была благодарна продавцу, которая предложила ей его. На фоне шелка цвета беж кремовые пайетки искрились только тогда, когда попадали на свет, и от этой игры захватывало дух. Платье облегало ее фигуру и заставляло чувствовать себя женщиной. Такой, какой ее должны были видеть остальные.

Марит наклонилась к зеркалу, чтобы нанести последний штрих туши на ресницы. Маленькие старинные бронзовые часы на столике рядом показывали семь часов вечера. Сейчас должна будет приехать машина, чтобы отвезти их на свидание.

Это был ее третий вечер на «свободе», отпущенное ей время прошло почти наполовину. Возвращение в Свардию было неизбежным. На самом деле, Марит начала надеяться: она сможет доказать своим родственникам, что ей можно доверить роль Фрейи. Но она с болью осознавала, что ей может не хватить опыта. И ее список — кажущиеся на первый взгляд простыми дела, за которые ее будет осуждать пресса или публика… этого должно быть достаточно, чтобы оставить ей воспоминания на весь период ее будущего заключения. Сегодня вечером она еще сможет насладиться свободой. И решительным шагом с прямой спиной она вышла из комнаты, готовая встретиться лицом к лицу с новыми событиями в своей жизни.

Машина подъехала к красивому дому. Марит поняла, что это жилой дом. Вероятно, Ликос планировал навестить кого-то перед свиданием, что было несколько странно. Затем она заметила двух мужчин в темных костюмах, стоящих словно по стойке смирно по обе стороны входной двери.

Она обернулась на Ликоса, который сидел рядом.

— Ты выглядишь невероятно, — снова сказал Ликос.

Первый раз он сказал это, когда она спустилась по лестнице и увидела, что он ждет ее. Она не хотела этого слышать, не хотела его фальшивой лести, но в его голосе почувствовала искреннее восхищение. И ей захотелось поверить ему тогда и сейчас. И она снова с улыбкой кивнула, прежде чем обернуться к тому странному дому, куда они приехали.

Ликос вышел из машины и встал на тротуар, когда водитель открыл ей дверь. Подхватив платье, Марит тоже выбралась из машины. Она попыталась не обращать на него внимания, но взгляд Ли-коса обжег ее кожу. Он предложил ей руку, и она подумала, что, может быть, ей стоит просто притворяться. Только на сегодня. Она могла бы вообразить себе, что этот потрясающе красивый мужчина, который не мог отвести от нее глаз, хотел ее так же сильно, как она желала его.

Она так отчаянно желала, чтобы он захотел ее, не потому, что была для него средством для достижения цели, а просто женщиной.

Ликос посмотрел на нее сверху вниз, его лицо было наполовину скрыто сумерками.

— Нервничаешь? — спросил он, скорее обеспокоенно, чем иронично.

— С тобой я не нервничаю.

— Мистер Ливас, — сказал один из