Шура начала присматриваться к окружающим ее парням, но быларазочарована: среди них не было ни одного достойного. Что, собственно,неудивительно, поскольку выбор был очень ограничен: она больше контактироваласо взрослыми мужиками (слесарями из ЖЭКа или водителями), а с молодыми людьмиобщалась мало, если только с соседями или бывшими одноклассниками. Один изпоследних, Олежка Яшин, попытался с Шурой заигрывать, но представить его вкачестве своего кавалера она решительно не могла. И дело было не только в том,что он был из породы как называемых «чуханов», но еще и в его безнадежнойвлюбленности в Катю Старкову. Нет, ей был нужен парень, сердце которогосвободно – до той поры, пока его не займет она, Шура.

Федора Пронькина, с которым они частенько трепались вавтобусе, возвращаясь с работы, она также не брала в расчет. Хотя тот былгораздо интереснее Олега. С возрастом он, правда, стал однозначным шатеном, ноэто не очень его портило, лицо оставалось таким же приятным, и поговорить сФедей было о чем, но не чувствовала Шура в нем мужественности. Как был он длянее чем-то вроде подружки в штанах, так и остался. Ко всему прочему она нелюбила парней, которые не умеют пить. А Пронькин был как раз из их числа – нагрудь принимал редко, но когда случалось, быстро хмелел, становилсясовершеннейшим идиотом, и его почти сразу начинало рвать. Ну, разве этопо-мужски?

А вот другого одноклассника, Петьку Кочетова, она неотказалась бы иметь в кавалерах. Он, как и Шура, ушел после восьмого класса вПТУ, которое, едва получив автомобильные права, бросил. Со старшими товарищамион угонял мотоциклы и мопеды и разбирал их на запчасти, поэтому деньги у парняимелись, что позволяло ему одеваться в настоящую «варенку» и курить сигареты«Кэмел». А еще Кочет ходил в качалку и был сложен, как Аполлон. Лицом воттолько не вышел, но репутация «плохого парня» с лихвой это компенсировала. Вобщем, многие девушки на Петю заглядывались, и Шура не была исключением, дабеда в том, что Кочетов своими ровесницами не интересовался. Он связывалсяисключительно с женщинами на семь-десять лет старше себя, предпочитая ихломакам-малолеткам, с которыми мало того, что замучаешься ухаживать, чтобуложить в постель, так еще и в койке со скуки помрешь. То ли дело разведенки –они и выпендриваться долго не будут и в сексе класс покажут.

Однако именно благодаря Петьке Шура познакомилась со своимпервым ухажером. Звали его Андрюхой. Они вместе с Кочетом учились в ПТУ. Когдапарня поколотили ребята из соседнего поселка, Петя привел его к Шуре, чтоб онасмыла ему кровь и рубашку порванную зашила. Та сделала все, о чем просили. Наследующий день Андрюха явился ее отблагодарить. В качестве благодарности былипреподнесены бутылка «Алиготе», шоколадка и пачка «Родопи». Совместнымиусилиями подарки они употребили, после чего Андрюха стал к Шуре приставать. Иладно бы просто с поцелуями лез, против них она ничего не имела, так ведьлифчик взялся расстегивать и юбку задирать. Шура дала ему от ворот поворот иобъяснила, что ЭТО сделает только с тем, кто ее полюбит. Андрюха намотал ееслова на ус и в следующую встречу стал твердить о своих нежданно вспыхнувших кШуре чувствах. Она, естественно, поверила не сразу. Но спустя месяц, когдаАндрюха доказал свою искренность (погулял с ней при луне и перенес ее черезлужу), Шура позволила ему лишить ее девственности, после чего любовный пылкавалера несколько поостыл, но не угас. Андрюха не перестал к Шуре захаживать,но уже крайне редко, пока ей самой его визиты не надоели и она не изгнала егоиз своей постели навсегда.

По проторенной Андрюхой дорожке пошли другие, не менееохочие до секса. Теперь от поклонников у Шуры отбоя не было. Одно плохо – ихлюбви хватало ненадолго. Получив свое, парни устранялись, оставляя Шуру внедоумении. Она не понимала, как такое возможно: еще вчера говорил, что без умаот нее, а сегодня даже не замечает…

* * *

В их городе открылся бар. Событие было столь занимательным,что его осветили в местной газете. В заведение, не имеющее названия (одно слово«бар» на всех действовало магически), сразу потекли посетители. Особеннопопулярен он был среди «золотой» молодежи города. «Серебряная» тоже тудазахаживала, но редко. А все из-за высокой стоимости входного билета идороговизны напитков, там продаваемых.

Шура, не относящаяся даже к «бронзовой» молодежи, ни разу вбаре не была, но мечтала туда попасть. И для этого копила деньги. Толькокопились они медленно Та немногая наличность, которая у нее появлялась, былачестно заработанной – Шура сдавала родительские бутылки и мыла полы в подъездахсоседних домов. Наконец достаточная сумма набралась, и Шура стала готовиться кпоходу в бар.

Первым делом она осветлила волосы. Вообще-то они у нее и такбыли светлыми, но ей не нравился их оттенок: как прелое сено. После обработкигидроперитом волосы стали белыми (правда, частично отвалились, но Шура особенноне расстроилась, потому что придумала их зачесывать и полученный пучокцементировать сладкой водой). Потом Одинец сварила модную перламутровую помаду:взяла обычную, растопила в ложке, добавила туда серебрянки и – вуаля! –перламутровая готова. А губы обвести можно не косметическим, а самым обычнымхудожественным карандашом…

С одеждой дела обстояли хуже. Сшить из старья актуальныйнаряд не представлялось возможным. Тем более джинсы «Пирамиды», в которых щеголяливсе модники города. Пришлось ограничиться ношеными штанами. Она расшила ихяркими шнурками и пуговицами, чтоб немного освежить, а затертую попу прикрыладлинным, вручную связанным свитером. Шура взяла образец в журнале «Бурда» ибыла уверена, что не опозорится, надев эту вещь, а может, еще и модницейпрослывет. Тем более что на ногах у нее были не какие-нибудь паршивые сандалии,а китайские кроссовки с длинными языками, за которыми она не полениласьсъездить в областной центр. И плевать, что за них пришлось отвалить чуть ли неее месячную зарплату. Главное – она теперь не хуже других!

Как жалки были ее потуги, Шура поняла сразу, как попала вбар. За столиками сидели девушки, по сравнению с которыми она была простопугалом. Среди посетительниц, естественно, была и Катюша. Шура знала, что еевоспитывает одна мать, работающая лаборанткой, и достатком семья Старковыхпохвастаться не может, но бывшая одноклассница всегда выглядела не просто нехуже, а лучше остальных. И дело было не только в яркой красоте Кати, но еще и ввещах, которые она носила. Это такие, как Шура, сами себе что-то шили, аКатерина одевалась только в импортное и красилась исключительно польской, а тои итальянской косметикой. Чего это стоило ее маме, оставалось только гадать,поскольку ежемесячной зарплаты лаборантки могло хватить лишь на две помады, ноКатя имела не только полную косметичку всевозможных тюбиков, но и обширныйгардероб. В тот день на ней были роскошная кожаная куртка, майка и джинсоваямини-юбка. Довершали образ высокие белые сапоги. Одинец за такие отдала бы своюбессмертную душу, да не предлагал никто…

– Шурка, привет! – вскричала Катя, завидев бывшуюодноклассницу. – Топай к нам, у нас как раз девочки не хватает…

За столиком, где сидела Старкова, на самом деле для комплектане хватало одной представительницы слабого пола, ибо парней было трое, адевушек всего две. Шура подошла, робко поздоровалась.