Только я собралась высказать свое категоричное нет, как перед глазами встало побелевшее лицо услышавшего о диадеме Макса, который еле сдерживался, чтобы не вцепиться в лацканы княжеского камзола.

— И что я должна делать?

Прижавшись к двери каюты князя Олсена, и наблюдая за манипуляциями Джо с замком, я в тысячный раз прокляла свою чрезмерную импульсивность, которая втравила меня в эту аферу.

Нет бы лежать сейчас в кровати и видеть десятый сон, но это для слабаков. Я решилась обнести одного из самых влиятельных людей Железной империи, даже не подумав, что будет, если нас кто-то заметит.

Представляю заголовки будущих газет: «принцесса Александра поймана за руку на воровстве». И да, пусть я и не настоящая принцесса, но боже, какой позор!

— С этим замком что-то не так, — скривился Джо, — такое ощущение, что он закрыт с другой стороны, но этого быть не может. Каюта пуста, а голос князя был слышан еще на палубе.

— Ты давно не практиковался, может что-то напутал? — не переставая нервничать, поинтересовалась я, — если ничего не выходит, то давай лучше простимся с этой идеей. Значит, не судьба.

— Ну вот еще! Сейчас один поворот, щелчок, — и правда, раздался чуть слышный щелчок, — вуаля!

Джо поднялся, зажег свечу, сдвинул со лба на глаза гогглы с оптическими стеклами, сделал шаг в сторону и приглашающим жестом показал мне на дверь.

— Как и договаривались, душенька, ты стоишь на стреме, а я пока осмотрю вещи Олсена. Как только услышишь какой-то звук, тут же предупреди меня и беги обратно в свою каюту. Все поняла?

— Ты уже сто раз мне это повторил, я все прекрасно поняла. Поторопись, пока не передумала! — огрызнулась я на друга, с опасением разглядывая из-за приоткрытой двери коридор.

Заметь меня кто сейчас, не узнал бы стразу, но и притвориться растением тоже бы не вышло. Рыжие волосы я прибрала в конский хвост, а на ноги обула высокие сапоги для верховой езды. Вся в черном, от рубашки до штанов, позаимствованных у Джо, что облегали мою задницу как перчатка, я была похожа на воинственную пиратскую королеву, которой только повязки на глаз не хватало.

Минута проходила за минутой, и волнение достигло такой степени, что стоять спокойно не было сил. Зубы отбивали чечетку, а пальцы не отлипали от дверной ручки, и теребили ее так сильно, что того и гляди сломают.

— Джо, ты там долго?

— Не знаю, — раздраженно прошипел друг, — я не могу ничего найти, даже в сейфе пусто. Если князь не ушел на прогулку с диадемой на голове, значит ее вообще нет в этой каюте.

Только я открыла рот, чтобы выдохнуть с облегчением и предложить ему свалить поскорее, пока нас не поймали, как услышала шум снаружи. К каюте кто-то приближался и, судя по шагам, чуть ли не бегом.

— Джо, сюда кто-то идет! Срочно прячься! — позади раздался шум, и свеча, служившая источником света, погасла. Я резко закрыла дверь на внутренний замок и заметалась по каюте, совсем забыв, что согласно плану, должна была уже бежать к себе.

— Лекса, твою мать, срочно лезь в шкаф, дурочка! — ругающийся Джо был такой же редкостью, как снег в июне, а это значило, что ситуация была опаснее некуда.

Сам он забрался под кровать, а я метнулась к стоящему у стены глубокому деревянному шкафу. Дернула дверцу и, распихивая рубашки князя, быстро юркнула внутрь.

В этот момент раздался звук открывающегося замка.

Сквозь небольшую щель я увидела вошедшего в каюту князя вместе с одним из своих слуг. Сорвав с себя шейный платок и камзол, он приказал мужчине принести ему воды для умывания, а сам улегся на кровать, прикрыв рукавом рубашки глаза.

Страх железными канатами сковал мое тело, не давая вздохнуть полной грудью. Я чувствовала, как пот стекает по спине, и духота в шкафу не имела к этому никакого отношения.

Как долго мне здесь торчать? Не зная, как крепко спит этот мужчина, я вряд ли решусь выйти из шкафа посреди ночи. А если он и утром никуда не выйдет, или выйдет, оставив в каюте слуг?

Еле сдержавшись, чтобы громко не всхлипнуть и не привлечь к себе этим внимание, я поддалась назад и едва не закричала, почувствовав, как уперлась пятой точкой во что угодно, но только не в стенку шкафа.

Металлическая ладонь сжала мой рот, а вторая рука обхватила за талию, буквально впечатывая в твердое тело стоящего за спиной мужчины.

— Я знал, что ты бедовая, кошечка. Но не до такой же степени? — раздался в ухе знакомый шепот, выбивающий почву у меня из-под ног.

«Подонок! Сволочь! Скотина! Гад ненормальный!» — мысленно орала я на крепко сжимающего меня в объятиях меха, чувствуя, как страх капля за каплей покидает мое тело, и его место занимает праведное возмущение.

Еле сдерживаясь, чтобы не начать бешено вырываться и не выдать себя с головой Олсену, я зажмурилась и начала считать до десяти, но покоящаяся на моем животе горячая ладонь не давала сосредоточиться, вызывая сладостное томление во всем теле.

— Какого черта ты здесь делаешь? — прошипела я, когда металлическая рука перестала сжимать мой рот, и скользнула к шее, холодя кожу и пробуждая к жизни сотни мурашек.

— Тот же вопрос я могу задать тебе, но не буду. Очевидно, что я здесь за тем же, зачем и вы с приятелем.

— Диадема… — сорвалось с моих губ, и Макс снова заткнул мне рот, так как вышло громче, чем я думала.

Видневшийся в щели Олсен подскочил с кровати и заозирался по сторонам в поисках источника шума, а мое пугливое сердце вновь пустилось в галоп. Мозг усиленно заработал, стараясь придумать причину, по которой я могла бы находиться в такое позднее время в шкафу чужого мужчины, но в голову, как на зло, ничего путного не приходило.

— Ваше высочество, — в комнату постучал ушедший по заданию князя слуга.

Получив разрешение войти, он открыл дверь и пропустил вперед несшую небольшой таз с водой молодую женщину. После кивка Олсена мужчина удалился, а вот прислужница осталась и, выложив из кармана, расположенного в переднике, тряпку для мытья и мыло, бросилась помогать своему господину избавиться от рубашки.

Все было вполне невинно, если бы князь не наклонился ближе и не сжал ее за ягодицу, заставив приглушенно ахнуть. Тут я не выдержала, повернулась в объятиях меха спиной к дверце шкафа и, уткнувшись ему в плечо, шепотом излила все свое негодование:

— Какая мерзость! Этот напыщенный индюк домогается бедной женщины, что не может дать ему от ворот поворот.

— Моя дикая кошечка оказалась неистовой приверженкой эмансипации, — хмыкнул еще один негодяй мужского пола, с которым я, помимо своей воли, была вынуждена делить один шкаф.

— Тебя это не касается, и прекрати уже звать меня кошкой, я Лекса, — прошипела в ответ, заметив расплывающуюся на его губах дьявольскую усмешку, что безмерно меня бесила.