- Сейчас. Только прикрою цветы от света, чтобы ненароком дома не испортить все, а то до следующего новолуния ещё далеко.

- К следующему новолунию безвременник отцветет. Сегодня единственная ночь в году, когда можно его собрать, - пальцы Атрея практически привычно переплелись с моими и мы двинулись в обратный путь.

- То есть, если я ошибусь, исправить ничего уже не получится? – как-то пугает такая ответственность, пусть даже за зелье, предназначенное исключительно и только мне.

- Не ошибетесь, - спокойно ответил Атрей.

Я хотела было возразить и сказать, что могу испортить что угодно, не говоря уже о каком-то зелье, а потом махнула на все это рукой и промолчала. Если мне суждено завтра сделать что-то не так, то он об этом ещё успеет узнать, а если я все сделаю правильно, то к чему пугать человека.

Остаток пути мы проделали в тишине. Вернувшись в дом чародея, я тут же убрала цветы в лабораторный шкаф и завалилась спать. Глаза слипались и сил хватило только на то, чтобы раздеться.

Итак, письмо двигалось в сторону дома семьи Крамер. Двигалось медленно, следует признать несовершенство почтовой системы, но неуклонно. И вот здесь стоит обратить внимание на одну ключевую деталь, о которой Эля, делающая уборку в своей комнате, узнает примерно через две минуты и тридцать секунд. Она обнаружит обгоревший обрывок письма для Александра Крамера и поймет, что довольно откровенное письмо матери, в котором Эля пишет о сложном финансовом положении, ученичестве Лии у заезжего колдуна Атрея Морта и жалуется на неподобающие мальчишеские забавы Эммы, в общем, это самое письмо сейчас где-то на пути к Александру Крамеру.

Если бы это было самым страшным из того, что есть в послании, то Эля бы как-нибудь пережила это, но в разговоре с матерью она всегда была очень откровенна.

«… а Эмма, представь себе, гоняется с луком по лесу. Ведёт себя, как мальчишка. Я пытаюсь наставить ее на путь истинный, сделать из нее ту красивую, изящную и женственную особу, какой она могла бы быть, но пока безуспешно. Знаешь, матушка, иногда я думаю, что это всё не имеет смысла и никакое воспитание не сможет перебороть её природные склонности. Наверное, ее настоящие родители были какими-нибудь разбойниками или пиратами, иначе откуда в ней всё это?..

Знаешь, забавно, что порой Эмма, с которой мы не сестры по крови, часто бывает мне ближе, чем Лия. Лия слишком.. слишком идеальна. В ней нет эгоизма, нет желания хоть раз сделать что-нибудь для себя. Это заставляет меня ощущать себя ничтожной и пустой. Эмма так одержима своими желаниями! И хотя её желания и стремления я нахожу неприемлемыми, всё же не могу не понимать ее жажды свободы».

Никогда в жизни Эля не сказала бы никому того, что было написано в этом письме. Но как же легко перешагнуть черту и выплеснуть то, о чем дала себе слово не говорить, когда знаешь, что написанное будет уничтожено и никогда не попадет на глаза никому. Много лет она держала в себе эту тайну, а сейчас поставила ее под угрозу из-за простой путаницы.

Эля не находила себе места. Она нервно вышагивала по комнате, ломая тонкие пальцы. Что же делать? Что делать? Как остановить приближающуюся катастрофу? В памяти снова и снова всплывал тот, подслушанный много лет назад, разговор.

- Рэн, что же нам делать? Наружностью Эмма не похожа ни на нас, ни на девочек. Как нам защитить ее? – взволнованный голос матери остановил шестилетнюю Элю, крадущуюся в родительскую спальню. В последнее время она плохо спала и предпочитала прятаться от кошмаров в родительских объятиях.

- Успокойся, Ариста! Я знаю, как мы поступим. В двух днях езды от нас поселилась колдунья – госпожа Гарманн. Съездим к ней с Эммой. Она сделает так, что разница не будет бросаться в глаза, - голос отца был суров и резок, как всегда, когда он пытался скрыть сомнение или беспокойство.

- Но, Рэн, ей всего лишь четыре года! Не рановато ли впутывать в это дело магию?

- Ты права, она не похожа на нас. Эмма отличается от Лии и Эли и внешне, и поведением. С каждым днём разница все очевиднее. Через месяц-другой пойдут слухи, сплетни и догадки о том, чью же постель ты согревала пару лет назад, а там и до правды докопаются. Ждать мы не можем. У неё слишком экзотическая внешность для нашего городка.

- Нет, нельзя допустить, чтобы в обществе нашу девочку заклеймили как дитя неизвестно какого отребья. Они затравят ее.

- Люди всегда думают худшее. Она будет расти как дитя разбойников или беглых каторжников. Каждая собака будет тыкать ее носом в сомнительное происхождение. Это если в городе вообще поверят, что мы нашли ее в лесу.

- Не жалеешь, что тогда послушал меня? - Эля заглянула в дверную щель и увидела, что мама, всегда такая сильная и идеальная мама, устало прислонилась к отцу, словно ища в нем энергию, которой у неё самой уже не было.

- Ни одного дня, - ласково ответил он. – Ни разу за всё это время я не пожалел, что мы взяли нашу малышку себе. Это большая удача, что я тогда всю зиму заменял лесничего. Если бы мы не нашли ее, наша малютка Эмма погибла бы в лесу, - Рэн успокаивающе поцеловал Аристу в макушку и Эля внезапно, словно устыдившись этой слишком личной сцены, отодвинулась от двери. Постояв в раздумьях ещё пару мгновений, она вернулась в свою спальню и тут же уснула.

С тех пор прошло много лет. Эля никогда не чувствовала, что Эмма ей не настоящая сестра или не настолько родная, как Лия. Она не говорила никому о том, что узнала и вот сейчас своими руками поставила под угрозу сохранность самой большой тайны семьи Ардели и благополучие родной сестры.

В таком маленьком городке как Крумберг найдёныш неизвестного происхождения стал бы настоящей сенсацией. Как же быть? Идти к Александру и просить его молчать? Какой ужас! Какой позор! Для Эли не могло быть ничего более постыдного.

В надежде немного развеяться Эля выскользнула из дома и пошла гулять по тихим улочкам вечернего городка. Мысли теснились в голове, но она лишь плотнее укутывалась в старенький плащ и шагала дальше.

- Кошелек или жизнь? – прохрипел ей в ухо грубый мужской голос.

Эля

— Если бы все было бы так легко, знаешь, сколько людей этим занимались?

Город воров

- Кошелек или жизнь? – прохрипел ей в ухо грубый мужской голос.

Погруженная в свои невесёлые думы, Эля совершенно не слышала приближающихся шагов незнакомца. Это стало очередной ошибкой, которыми был богат ее сегодняшний вечер.

- Боюсь, что кошелёк мне сейчас не слишком поможет, - вздохнула Эля, размышляя о том, как бы и Эмму уберечь, и семейную репутацию спасти, и отношения с Александром не ухудшить, а желательно даже улучшить.

- Эй! Я говорю, кошелек или жизнь? – немного обиженно пробасил грабитель и похлопал ее по плечу, напоминая, что он все ещё здесь и ждёт подобающего ответа.