Она пыталась заставить его улыбнуться, но тщетно, и впервыеза все годы их знакомства он подумал, что она бесчувственная. О Боже, как онамогла не знать? Но это была не бесчувственность, а слепота. Он понял это,наблюдая за ней, а затем кивнул и поставил свой бокал.

– Я боюсь. То, что я должен сказать тебе, всегда оченьпугало меня. А сейчас я боюсь, что это напугает тебя. А я этого не хочу. Меньшевсего мне хочется пугать тебя.

Она сидела очень тихо, наблюдая за ним и ожидая.

– Нардо... – заговорила она, протягивая к нему длиннуюизящную белую руку. Он взял ее и быстро сжал в своей, не отводя от нее взгляда.

– Я скажу тебе очень просто, Беллецца. Иначе нельзя. Ялюблю тебя. – А затем тихо добавил: – Все эти годы.

Она чуть не подскочила при его словах, как будто ее вдругударило током.

– Что?

– Я люблю тебя. – Теперь он казался менее испуганным ибольше походил на того Бернардо, которого она знала.

– Но, Нардо... все эти годы?

.– Да. – Теперь он произнес это с гордостью. Он почувствовалсебя лучше. Наконец-то он сказал ей.

– Как ты мог?

– Очень просто. Ты часто бываешь как заноза в пальце,но, как ни странно, от этого не тяжелее любить тебя. – Он улыбался, и она вдругзасмеялась; казалось, это разрушило некоторое напряжение, висевшее в воздухе.

– Но почему? – Она встала и задумчиво подошла к огню.

– Почему я любил тебя или почему не говорил об этом?

– И то и другое. И почему сейчас? Почему, Нардо, тыдолжен был сказать мне это сейчас? – В ее голосе вдруг зазвучали слезы,навернувшиеся на глаза, когда она прислонилась к камину, глядя на огонь.

Он тихо подошел к ней, встал рядом и нежно повернул ее лицок себе, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Я не говорил тебе все эти годы, потому что любил васобоих. Ты знаешь, что я любил и Амадео тоже. Он был необыкновенным человеком. Яникогда не сделал бы ничего, что могло бы причинить боль ему или тебе. Яспрятал подальше свои чувства, я их сублимировал и вкладывал в работу и,возможно... – он улыбнулся, – даже в сражения с тобой. Но теперь всеизменилось. Амадео больше нет. И день за днем, неделю за неделей я наблюдаю затобой, одинокой, убивающей себя, и ты одна, всегда одна. Я больше не могу этоговыдерживать. Я здесь для тебя. Я был рядом все эти годы. Тебе пора узнать обэтом и повернуться ко мне, Изабелла. И... – Он долго колебался, стоя молча, а затемпроизнес: – Настал и мой черед. Настало время, когда я смог сказать, что люблютебя, хочу почувствовать тебя в своих объятиях, стать отчимом Алессандро, еслиты позволишь, а не просто его другом. Возможно, я сошел с ума, что сказал тебевсе это, но я должен был... я слишком долго любил тебя.

Его голос стал хриплым от долгие годы скрываемой страсти, иу нее по лицу медленно потекли слезы, безжалостно скатываясь по щекам наплатье. Бернардо наблюдал за ней, а потом приблизил руку к ее лицу и вытерслезы. Он впервые так прикоснулся к ней и почувствовал, как в нем неудержимозакипает страсть. Почти не раздумывая, он прижал ее к себе и крепко прижалсягубами к ее устам. Изабелла не оттолкнула его, и на мгновение ему показалось,что она ответила на его поцелуй. Она была жаждущей, одинокой, печальной инапуганной, но происходящее было столь неожиданным для нее, и она решительнооттолкнула его. Они оба задохнулись, но Изабелла с обезумевшим взглядомпосмотрела на своего старого друга.

– Нет, Нардо... нет! – Она восстала и против того, чтоон ей только что сказал, и против его поцелуя.

Но у него был еще более испуганный вид, чем у нее, и онзамотал головой:

– Прости меня. Не за то, что я сказал. А за то, что япоспешил... Я... о Господи, прости меня. Еще слишком рано. Я был не прав.

Ей вдруг стало болезненно жаль его. Было очевидно, что онстрадал долгие годы. И все это время она ничего не знала и была уверена, чтоАмадео, так же как и она, ни о чем не догадывался. Но как она могла незаметить? Теперь она смотрела на него с состраданием и нежностью, протягиваяобе руки.

– Не извиняйся, Нардо, все хорошо. – Но когда в егоглазах вспыхнул яркий лучик надежды, она быстро покачала головой: – Нет, я неэто имела в виду. Я просто не знаю. Все слишком скоро. Но ты был прав: тыдолжен был сказать мне о своих чувствах. Ты должен был давно сказать мне.

– И что бы тогда было? – На мгновение в его голосезазвучала горечь и ревность к старому другу.

– Не знаю. Но я, наверное, казалась глупой и жестокойвсе эти годы. – Она с теплотой посмотрела на него, и он улыбнулся.

– Нет. Просто слепой. Но возможно, так было лучше. Еслибы я сказал тебе, то все бы усложнилось. Это возможно и теперь.

– Этого не должно случиться.

– Но это возможно. Ты хочешь, чтобы я ушел из«Сан-Грегорио», Изабелла? – Он спросил это искренне, и его голос прозвучалочень устало. Это был тяжелый вечер для него.

Но теперь у нее вспыхнули глаза, когда она посмотрела нанего.

– Ты сошел с ума? Почему? Из-за того, что ты поцеловалменя? Потому что сказал, что любишь меня? Из-за чего ты собрался уходить? Непоступай так со мной, Нардо. Ты нужен мне. Я не знаю, что чувствую сейчас. Я досих пор в оцепенении. Я еще хочу Амадео днем и ночью... до меня не доходит, чтоон никогда не вернется домой. Я все еще жду его... я все еще слышу, вижу,чувствую его запах... В моей жизни нет места никому, кроме Алессандро. Сейчас яничего не могу обещать тебе. Я почти не слышу того, что ты говоришь. Я слышу,но до конца не понимаю. Не вполне. Возможно, когда-нибудь я пойму. Но до техпор я могу любить тебя только так, как любила всегда, – как брата, как друга.Если для тебя это достаточная ??ричина, чтобы покинуть «Сан-Грегорио», тогдауходи, но я никогда этого не пойму. Мы можем продолжать, как было всегда, и нетпричины менять что-либо.

– Но это не может длиться вечно, дорогая. Ты этопонимаешь?

Она с болью посмотрела ему в глаза.

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что сказал, что я не смогу продолжать житьтак вечно. Я должен был сказать тебе, потому что больше не могу скрывать своичувства, да на это и нет причины. Амадео больше нет, Изабелла, осознаешь ты этоили нет. Он умер, а я люблю тебя. Вот два факта. Но продолжать так вечно, еслиты не любишь меня так, как я тебя, продолжать работать на тебя, а не с тобой,особенно теперь, продолжать вечно играть второстепенную роль, Изабелла... я немогу. Я хочу в один прекрасный день разделить с тобой твою жизнь, а несуществовать на ее задворках. Я хочу отдать тебе всю свою жизнь, сделать тебялучше, счастливее и сильнее. Я хочу снова слышать, как ты смеешься. Я хочуразделять с тобой радость побед наших коллекций и необыкновенных творений. Яхочу быть рядом с тобой и видеть, как растет Алессандро.