— Где? — изумился Дронго, поняв теперь, что именнонедоговорил Павел.

— Вы не ослышались. Именно в Баку.

— Что ему там делать? И почему именно там?

— Этого мы пока не знаем. Но он приехал туда несколько днейназад.

— Вы уверены, что это был он?

— Практически да.

— Как вам удалось установить, что он полетел в Баку?

— Мы получили сообщение нашей агентуры, чуть запнувшись,сказал Райский. — Но, к сожалению, мы опоздали. Он сумел уйти.

— Надеюсь, вы не собираетесь предложить мне искать его там,чтобы потом ваши агенты могли его ликвидировать? У вас же есть «особая группавозмездия».

— Нет, конечно. Мы бы обошлись в таком случае и собственнымисилами, — пожал плечами Соловьев. — И даже если мы бы вас попросили о подобном…Я, честно говоря, не понимаю, почему вы обижаетесь? В конце концов, этомеждународный террорист, от которого отказались абсолютно все страны. В томчисле Иран и Сирия, считая его неуправляемым анархистом. Но мы обратились к вамне за этим. Дело в том, что, по нашим сведениям, он планирует акцию, которая вконечном счете должна вызвать новую антииранскую истерию.

— Я могу умереть от неожиданного разрыва сердца, —разозлился Дронго, — если узнаю, что представители израильских спецслужбприлетели в Москву защищать бедных иранцев. Вам не кажется, что это ужечересчур?

— Нет, не кажется, — сразу парировал Соловьев, — у насдействительно не очень хорошие отношения с Ираном, мало того, даже враждебные.Но именно поэтому мы хотим знать, что именно планирует Ахмед Мурсал. Мы уженаучены горьким опытом. И его антииранская акция обернется новыми взрывами илиубийствами наших граждан. Ему нужно просто убедить весь мир, что это сделалаодна из проиранских группировок. Такой акцией устрашения он, во-первых, сводитсчеты с иранскими спецслужбами, отказавшимися финансировать его дикие акции вЕвропе, а во-вторых, наносит удар по хрупкому миру на Ближнем Востоке. Мыобвиним иранцев, потом, соответственно, палестинцов. Те сразу заявят, что этонаша провокация. Вот вам и новый виток напряженности. Наше правительство совсемне желает подобного развития событий.

— Я все-таки не понимаю, что именно вы хотите? И почемусчитаете, что могу помочь именно я?

Райский посмотрел на Светлицкого, словно попросив у негопомощи. Тот понял этот взгляд.

— По нашему договору с Азербайджаном наши представители неимеют права работать в Баку, — сердито сказал генерал, — мы взяли на себявзаимные обязательства не работать друг против друга в рамках странСодружества. Мы не можем послать в Баку нашего специалиста. Конечно, российскийпосол в Баку Александр Блохин будет предупрежден, наши специалисты на местепостараются оказать вам любую посильную помощь. Но нам нужен там именнонезависимый эксперт, который формально не является сотрудником российскихспецслужб.

— В таком случае это могли бы сделать наши гости, —предложил Дронго.

— Уже пытались, — мрачно ответил Райский, — он ушел от нас вБаку, а до этого разгромил нашу резидентуру в Ливане и убил нашего агента вЕвропе. Мы должны точно знать, что он планирует. Если начал активные действия,то времени у нас не так много. Кроме того, нам еще нужно найти человека,который бы ориентировался в местной обстановке.

— Вы не можете найти еврея — выходца из Баку? — засмеялсяДронго. — По-моему, подойдет даже сидящий здесь Павел.

— Я не сказал главного, — продолжал Райский, — этот человекдолжен будет отправиться в Иран и попытаться убедить их спецслужбы сотрудничатьс нами. А для такой задачи наш агент не совсем подходит. Нам нужен независимыйи нейтральный посредник. Но самое важное, что на его месте должен бытьаналитик, который сумеет понять, действительно ли иранцы хотят остановитьАхмеда Мурсала, или их разногласия — всего лишь надуманная форма маскировки дляоправдания будущих террористических акций. И почему он появился именно в Баку,рядом с Ираном.

— А вам не кажется, что вы возлагаете на будущего посредникаслишком непосильную ношу? — спросил Дронго.

— Не кажется, — вмешался на этот раз Светлицкий, — всегораздо сложнее, чем вы думаете, Дронго. Гораздо сложнее. И мы не просто таксобрались на этой даче, чтобы обсуждать проблему террориста-одиночки, пустьдаже и такого гениального, как Ахмед Мурсал. Мы бы справились с этой проблемойи без вашей помощи. Дело совсем в другом.

Он почему-то посмотрел на Мовсаева, потом на Райского инаконец сказал:

— Он готовит крупную террористическую акцию, на что емувыделены большие деньги… — генерал явно медлил, не решаясь сказать то, чтодолжен был сказать. Все с некоторым напряжением следили за ним. — Ему выделилиочень большие деньги, — повторил генерал с некоторым усилием. Вздохнул и,словно решившись наконец «прыгнуть в воду», быстро добавил:

— Мы не знаем, где и как собирается нанести свой ударМурсал, но если он появился в пределах СНГ, то это уже само по себе достаточносерьезно. И мы обязаны принять меры к тому, чтобы остановить террориста.

— Вы думаете, он планирует террористический акт в Баку, —спросил Дронго, — чтобы свалить все на иранцев?

— Это было бы слишком просто, — вздохнул Райский, — ислишком примитивно. Вряд ли он собирается предпринять что-то серьезное в Баку,если это, конечно, не нападение на наше посольство в этой стране. Мы на всякийслучай усилили меры безопасности, но для такого террориста, как Ахмед Мурсал,нападение на наше посольство слишком локальная задача. Он наверняка придумалнечто более неприятное. И в первую очередь — против нас.

Дронго не понравилось выражение лиц сидящих за столом. Какбудто Светлицкий все-таки что-то недоговаривал, а сотрудники МОССАД знали обэтом, но предпочитали молчать, соблюдая правила игры. В свою очередьпредставители МОССАД явно хотели уточнить многие детали без своих российскихколлег. Это было видно по тому напряжению, которое возникло в конце беседы. Онхотел уточнить еще многие детали, но решил промолчать, поняв, что каждая изсторон хотела бы поговорить с ним наедине.

— Хорошо, — сказал Дронго, — я согласен. Райский быстроподнялся. За ним встали остальные.

— Мы будем ждать вас в отеле «Савой», — сказал представительМОССАД и, кивнув всем на прощание, вышел из комнаты. Павел поспешил за ним.

— Вы не могли бы задержаться? — с улыбкой спросилСветлицкий. — Я только провожу гостей.

— Конечно, — любезно ответил Дронго, — я так и полагал, вызахотите угостить меня чаем.

Мовсаев неожиданно улыбнулся. Первый раз за все времябеседы.

Весь день дул противный ветер, и он не стал выходить из домараньше условленного времени. К половине пятого он наконец поднялся с постели,начал медленно одеваться. Глядя в зеркало на свою мрачную физиономию, он сотвращением отвернулся. Ему не понравилось собственное выражение лица. «Как упокойника, — зло подумал он, — бледное и застывшее».