– А давно вы узнали?

– Тогда сразу и узнала, десять лет назад.

– А кто вам...

– Да я сама догадалась, а потом позвонила мне с работы мужаженщина одна и рассказала.

– Какая женщина, как ее фамилия?

– Да какая теперь разница, все равно она уже давно винституте не работает.

«Понятно, – подумал Вячеслав, – дошло до Сущенко,а он той тетке не простил и уволил».

Галина Петровна продолжала:

– Ну, узнала я все, стала думать, как быть. Сейчас у менясыну тридцать, они здесь живут с женой, двое внуков уже, дочке двадцать семь, атогда соответственно сын в институте, дочка школу кончает, в университетсобиралась, ну куда я с ними одна? А Аркадий Ильич детей очень любил, заботилсяо них, всегда детям все самое лучшее, опорой семьи был. Потом, думаю, пройдетэто все у него, несколько месяцев, ну, год, а оно вон как обернулось.

– А с ним вы об этом не говорили?

– Да что вы, зачем бы я его стала в неудобное положениеставить.

Вячеслав посмотрел подозрительно: издевается! Но нет:смотрит спокойно, говорит вежливо. Да, незаурядная женщина, выдержке самШтирлиц может позавидовать!

– А его, я так понимаю, это положение вполне устраивало?

– Вы знаете, – она обвела рукой комнату, – он ведьочень ценил все это, я даже не материальный фактор имею в виду, хотя комфорт онтоже любил. А вот сын с невесткой тут, внуки, дочка с мужем часто приходят –семья, а как уж теперь будет, я не знаю. – Она отвернулась к окну.

«Все ясно, – подумал Вячеслав, – дом, милый дом.Умеют же люди устраиваться! И любовница у него красотка, и жена замечательная,вон какой дом сделала!»

Тут он вспомнил, чем все закончилось, и перестал завидоватьАркадию Ильичу Сущенко. В коридоре раздался телефонный звонок. Хозяйка,извинившись, вышла. Звонила, очевидно, дочка, судя по репликам Галины Петровны.

– Да, дорогая, все более-менее. Да я уже прибрала все. Нучто ты, милая, что же это я днем буду лежать? Так, за делами, и время незаметнопройдет. Послушай, там еды осталось много после поминок, может быть, вы ужинатьпридете? Ну вот и хорошо, будем ждать к семи.

«Понятно, – подумал Вячеслав, – это не АркадийИльич опорой семьи был, а вы, Галина Петровна. На вас все держалось и будетдержаться, и зря вы беспокоитесь, ничего не изменится».

Хозяйка вернулась, предложила ему чаю или кофе. От кофекапитан Беленький отказался, потом задал вопрос: чем же сама Галина Петровназанимается, работает ли?

– Да я, вы знаете, работала начальником машбюро в одном КБ.А машинистки-то теперь кому нужны, теперь все на компьютеры перешли, вот насвсех и сократили два года назад.

– Так вы ведь тоже могли бы на компьютере?

– Нет, не могу, глаза болят. Так что я дома сижу, с внукамизанимаюсь. До пенсии мне еще два года осталось, раньше нам денег хватало, атеперь уж и не знаю.

«Это она меня деликатно подводит к мысли, что муж еесодержал и что убивать его не было у нее никаких причин». С этой мыслью капитанБеленький откланялся и, только выйдя на улицу, понял, что за двухчасовую беседуне выяснил абсолютно ничего по интересующему его делу.

Вот это женщина! Ей бы в разведке работать, читать молодымагентам курс «Как правильно вести себя на допросах»!

Вячеслав позвонил по телефону матери Ларисы Черниковой, недозвонился, но все-таки решил ехать наудачу, уж очень не хотелось терятьполдня. Он позвонил в нужную квартиру, потом еще раз, и хотел уже уходить,когда дверь вдруг открылась без вопроса. На пороге стояла пожилая женщина,растрепанная, с опухшими глазами, в наскоро накинутом халате.

– Вам кого?

– Я из милиции, по поводу убийства. – Он протянулудостоверение.

Она махнула рукой:

– Все равно не вижу без очков, проходите.

Он прошел за ней в тесную кухню. Огромный серо-дымчатый котспрыгнул со стола с голодным мявом. Женщина сгребла со стола грязную посуду,открыла холодильник, нашла там кастрюльку с рыбой, вывалила коту в миску. Кот сутробным урчанием кинулся есть. Хозяйка оглядела себя, вышла на минутку, но непереоделась, а только слегка причесалась и накинула поверх халата большуючерную шаль, потом села и выжидательно посмотрела на Вячеслава. Он решил неотступать от хорошо опробованной схемы.

– Анна Александровна, простите, что я вам мешаю в вашемгоре, но я бы хотел с вами поговорить о вашей дочери, надеюсь, это поможет впоисках ее убийцы.

– Что ж теперь говорить, все равно уж Ларочку не вернешь.

– Но вы же не хотите, чтобы убийца остался безнаказанным!

– Да спрашивайте, у вас работа, я понимаю.

– Были у вашей дочери враги?

– Враги? Про врагов не знаю, а друзей тоже не больно многобыло. Жизнь сейчас такая, каждый за себя.

– А вы знали Сущенко Аркадия Ильича?

– Видела как-то пару раз.

– А сюда он приходил, домой к вам?

– Нет, сюда никогда не приходил, меня, наверное, стеснялся.

– Но вы про него и про Ларису давно знали?

– Знала, Лариса от меня не скрывала, без подробностей, конечно,но рассказывала.

– А сын у Ларисы, я так понимаю, не от него?

– Что вы, сын от мужа, Ларочка замужем была.

– Расскажите подробнее о ее муже.

– Ну, познакомились они в институте, в одной группе учились.Сначала так встречались, общей компанией, он парень веселый был, песни любил,на гитаре играл хорошо, в общем, душа компании. А потом, курсе на третьем, сталон один к нам ходить, уже без друзей. Ухаживал за Ларисой. А она все смеялась,несерьезным его считала, а потом, смотрю, стали они вместе ходить. И как-тозимой ушли на вечеринку и пропали. Ни звонка, ничего. Я волнуюсь, жду, до двухчасов спать не ложусь. Являются вдвоем, она и говорит: «Боря будет спать унас!»

Я говорю, как спать у нас, у нас же всего две комнаты, водной – ты, в другой – я, пришли бы пораньше, он бы на метро успел. А она: сомной будет спать, мы уже давно как муж и жена. Ну, знаете, это теперь всепросто, а раньше мы как-то к этому не привыкли. Я вспылила, накричала на них,так они развернулись и ушли из дому среди ночи!

День проходит, я места себе не нахожу, вечером звонит она иговорит, что они с Борей комнату сняли и заявление в ЗАГС подали. Потом,конечно, помирились мы, и после свадьбы они тут жить стали. Живем потихоньку, ястараюсь не вмешиваться, закончили они институт, через год Сережка родился. А яведь тогда в университете работала, английский преподавала, и предложили мне нагод в Англию поехать, русский там преподавать в колледже. Такое нам, простымпреподавателям, редко выпадало, я и согласилась, заодно, думаю, пускай моимолодые самостоятельно поживут, без моей опеки. И уехала на год. Лариса мненичего такого не писала и по телефону тоже: «Все нормально, мама», – априезжаю я – они уж с Борькой развелись. А я-то не знала и два чемодана барахлаему привезла, на себе тащила!