– Я серьезно.

– Я тоже. Кстати, найти его в моих интересах. Боюсь,посадят.

– Дед им посадит. А ты отыщи эту сволочь, чтоб другимнеповадно было.

– Буду стараться, – сделала я ручкой и напра­виласьк машине.

Сашка затих и с печалью поглядывал на меня. Я хлопнуладверью, завела мотор и задумалась. От­крывшиеся вдруг перспективы очень мне непонравились, в основном потому, что они совершенно не понравятся Лялину. Ужсколько раз он зарекался не спорить с властью, и нате вам: опять вляпался.

Думы о Лялине не покидали меня весь вечер, ут­ром я тожеразмышляла о нем, стоя под душем и пытаясь настроить себя на оптимистическоевиде­ние мира. Миру было наплевать на это, оттого я ни­чуть не удивиласьзвонку, который имел место где-то около одиннадцати.

– Детка, – бодро приветствовал меня Лялин, –давай-ка кофейку попьем.

– Приезжай, – согласилась я.

– Лучше на нейтральной территории. И мента прихвати.

Я позвонила Вешнякову и назначила встречу в 11.30 в баре“Пирамиды”. Когда я появилась там, Лялин уже сидел в глубине зала. Он помахалмне ру­кой и даже поднялся, что было верхом галантности для такого лодыря. Судяпо всему, ничего хорошего меня не ждало.

– Прекрасно выглядишь, – заявил он.

– Ты тоже.

– Я старый человек… – принялся, по обыкно­вению,канючить он, но тут появился Артем, и он заткнулся.

– Чего у вас? – спросил Вешняков, присажива­ясь иотказываясь от кофе. – Только покороче, дел по горло. Блин, у людейотпуск, а у меня как лето, так запарка. – Тут он взглянул на меня идобавил: – Дело буду вести я. Это хорошая новость. – Хорошая новость меняне удивила, раз мы успели побеседо­вать с Дедом. – А теперь давай своюплохую.

Я выжидающе уставилась на Лялина, а вслед за мной и Артем.Тот крякнул, подергал себя за усы и посмотрел мне в глаза, мудрить не стал иначал с главного.

– Убитая девка – любовница Деда. По крайней мере, былаею некоторое время.

– Черт, – скривился Артем, – только этого нехватало. – В его голосе слышалось едва ли не отчая­ние. Небось вспомнил,как нам навешали, когда мы в прошлый раз пробовали бодаться с властью.

Тут оба посмотрели на меня.

– Для тебя это новость? – спросил Лялин.

– Нет. Со вчерашнего дня. – Я коротко пове­дала оразговоре с Риткой.

– Опять политика, мать ее. Что-нибудь затеяли, а девицав концепцию не укладывалась, – вздохнул Артем. – Кстати, твоя Ритка,может, и права, в са­мом деле под Деда копают, а уж как начнут копать, имудержу не будет, трупы их, похоже, не особо вол­нуют.

– Если Дед здесь каким-то образом… я просто высказываюпредположение, – нахмурился Лялин, долгие годы в разведке приучили его косторожнос­ти, – тебя не тронут. Прежде всего Дед не позволит, да и умныеголовы сообразят, что впутывать сюда нашу девушку себе дороже. – Я хотеласказать, что Лялин обо мне чересчур высокого мнения, но лишь махнуларукой. – Могу прозакладывать свою обес­печенную старость: убийство попадетв категорию нераскрытых. Глубоко копать ментам никто не по­зволит, а без этогоникак. Отцы в погонах быстро поймут, чем это может грозить, следствие пойдет нишатко ни валко, и через пару месяцев об этом убий­стве постараются забыть.

– Считаешь, если мы полезем, сделаем толькохуже? – с надеждой спросил Артем.

Лялин не ответил, он смотрел на меня. Я их пре­краснопонимала: один служивый с двумя детьми, о которых он обязан думать, другой ушелс должности начальника охраны все того же Деда, наплевав на деньги, немалуювласть, чтобы жить себе спокойно и не думать о всем том дерьме, котороенепременно сопровождает власть и деньги. А я предлагаю им вновь рискнутьсобственным спокойствием и, очень возможно, чем-то большим. Они хорошие люди и,если сейчас я скажу, что не отступлю, конечно, мне помогут. Вот только хочу лия этого?

Я посмотрела на одного, на другого. Можно поставить вопросиначе: сама-то я хочу еще раз влезть в это дерьмо? Ведь зарекалась. И Лялинправ: Дед не позволит ментам особо меня доставать, ну, потреплют нервы парунедель, а потом все сойдет на нет. Надо просто потерпеть.

– По большому счету, мне по барабану, кто ееубил, – ответила я. – Лишь бы в этом не обвинили меня. Вариант, когдадело окажется в категории не­раскрытых, меня вполне устроит.

– Ага, – сказал Артем не очень уверенно, а Ля­линвовсе не поверил, нахмурился, сверля меня взглядом. Я взирала на них с легкойпридурью: мол, хоть дырку во мне протрите взглядом, ничего другого не услышите.Лялин сунул в рот зубочистку, пожевал ее и заявил:

– Нам следует быть крайне осторожными. Лиш­них движенийне делать, носа не высовывать. Соби­рать сведения по крупицам, пусть медленно,зато не привлекая к себе внимания. Встречаться тоже ни к чему, без острой на тонеобходимости. Звонить толь­ко на мобильный.

– Мне-то что теперь делать? – взмолился Веш­няков.

– То же, что и вчера, только очень осторожно.

– Ага. Ладно.

– И давайте договоримся, – вздохнул Лялин, –если все дело действительно… сразу отбой. Я не трус, – зачем-то сказал он,никому из нас такое и в голову бы не пришло, – просто меня уже тошнит оттрупов.

Они опять уставились на меня, а я кивнула:

– Заметано.

Через пять минут мы разъехались. Я вернулась домой, нопробыла там недолго. Решила заглянуть к Деду. Это было вопреки правилам,которые я сама же установила, но на то и правила… Не уверена, что задушевныйразговор получится, но попробовать стоит.

– Сиди дома, – направляясь к двери, сказала яСашке.

Тут взгляд мой упал на зеркало, и я притормози­ла. На мнебыли джинсы, а Дед терпеть не мог баб в джинсах. Я всерьез задумалась, стоитпереодеться или нет, и поплелась в гардеробную (и такая штука есть в моейогромной квартире), выбрала костюм, повертела и так, и эдак, и в конце концовоблачилась в короткую юбку и белую блузку. Скромно и со вку­сом.

На стоянке найти место оказалось делом не про­стым, с трудомприткнув машину, я вошла в здание с колоннами и внезапно почувствоваласердцебиение. Сердчишко забилось так, что и о нем вспомнила: мол, да, есть оно,как и положено, неустанно тру­дится в моей груди.