Я посмотрела на часы: почти девять. Бобруйская улицанаходится на самом западе Москвы, у метро «Молодежная», я доберусь туда нераньше, чем через час. К незнакомым людям в такое позднее время без приглашениязаявляться неприлично. С другой стороны, у меня в распоряжении осталось толькотрое суток, и одни из них уже подошли к концу. Сейчас не до правил этикета,быть бы живу!

Дом номер тринадцать оказался добротной многоэтажкой изкрасного кирпича. В советское время в таких домах давали квартиры профессорам ипартийным функционерам. Сегодня подобное жилье уже не считается элитным, однаконазвать его «халупой» ни у кого язык не повернется. А ведь повариха Дина именнотак отзывалась о квартире, которую снимает Сергей! Возможно, я пришла не потому адресу.

Когда я подошла к подъеду, из него как раз выходила старушкаблагообразного вида. Я придержала ей дверь, а затем проскользнула внутрь.

С этажом я промахнулась. По моим подсчетам, Сергей долженбыл жить на двенадцатом этаже, а оказалось – на четырнадцатом, последнем. Дваэтажа пришлось преодолеть пешком, я немного запыхалась и, прежде чем нажать назвонок, остановилась перед дверью отдышаться.

Звукоизоляция в российских строениях отсутствует начисто.Несмотря на то что дверь была не деревянная, а стальная, я услышала разговор вквартире.

– Не хочу спать! Не хочу! Не хочу-у-у! – на однойноте тянул детский голосок.

– Уже поздно, сынок, – увещевала егоженщина, – завтра в сад рано вставать, опять опоздаем.

– Не хочу в сад! Не хочу-у-у!

– Вот приедет папа, я расскажу, что ты меня неслушаешься! – прибегла к последнему аргументу мать.

– А папа надолго уехал?

– Ох, не знаю! Надеюсь, что скоро вернется. Мы будемему звонить! Давай завтра с утра позвоним, а? И расскажем, какой Павликмолодец, как он хорошо почистил зубки, как быстро заснул…

Голоса удалились, я подождала пять минут, чтобы мальчик Пашауспел улечься в кровать, и один раз нажала на кнопку звонка.

Открыли не сразу. Я слышала какую-то возню, шуршание,кажется, где-то в глубине квартиры даже двигали мебель. Наконец встревоженныйженский голос спросил:

– Кто там?

– Мне нужен Сергей Кисляк.

Загремев ключами, дама чуть приоткрыла дверь и сказала:

– Его нет.

На лестничной площадке было хорошее освещение, вобразовавшуюся щель я увидела голубые глаза и курносый нос.

– А с вами я могу поговорить?

– О чем?

– Поверьте, это очень важно. Иначе я не приехала бысюда в такое позднее время.

Уж не знаю, то ли я была убедительна, то ли по какой-тодругой причине, но женщина распахнула дверь:

– Проходите. Только тише, пожалуйста, у меня ребенокспит. Вернее, пытается заснуть.

В квартире был сделан добротный ремонт. Я быстро посчиталадвери: здесь две комнаты. В душе зародились сомнения. Если начальник платиткопейки, которых едва хватает на хлеб, «двушку» в приличном районе уже неснимешь. Что-то тут не сходится.

– Кем вы приходитесь Сергею Кисляку? – спросила яженщину.

– Я его жена.

Я уставилась на хозяйку. Около тридцати лет, симпатичнаяблондинка с большими голубыми глазами, с замечательными фигурой и цветом лица.Вид у нее был цветущий. А супруга Кисляка должна быть смертельно больна, опятьнесостыковка получается.

– Простите, вы единственная супруга Сергея?

Собеседница изумленно вскинула брови:

– Что вы имеете в виду?

– Может, у него есть бывшая жена? Или вы сами – бывшая?

– Никакая я не бывшая! – вскинулась дама. – Япервая и последняя! Мы поженились, когда нам было по восемнадцать лет, и с техпор живем душа в душу!

Создавалось впечатление, что она хочет в этом убедить преждевсего саму себя.

– А со здоровьем у вас как? – осторожно спросилая. – Не болеете?

– Бог миловал. Что за странные вопросы?

– Просто у меня была другая информация, –миролюбиво ответила я, – но, очевидно, меня ввели в заблуждение. Вас какзовут?

– Екатерина, – резко ответила она. – Так очем вы хотите поговорить?

– О вашем муже. Где он?

– Я же сказала, что его нет. Он уехал.

– Куда?

Катя дернула плечом:

– Кажется, в Мурманск. Или во Владивосток, я точно незапомнила.

– Зачем это? Ведь он работает у Леонида Лисовика личнымводителем.

– Уже нет. Сегодня утром муж уволился от Лисовика. Егодавно там многое не устраивало: маленькая зарплата, постоянные переработки. Исегодня же Сережа устроился на фирму дальнобойщиком, его сразу отправили врейс.

– Что за фирма? Название, адрес, телефон?

– Понятия не имею. Все так быстро случилось, муж дажене оставил мне координат. Я только успела собрать ему в дорогу сумку с едой исменой белья…

– Надолго Сергей уехал?

– Не знаю, как получится. Неделя, месяц…

– Вы сегодня звонили мужу?

– Звонила.

– И как он там?

– Да мы толком не поговорили, он был в дороге.

– Вы знаете, что телефон вашего мужа постояннонедоступен?

– Правда? Странно, когда я звонила, все было нормально.

Екатерина отвечала бойко, удивлялась очень искренне, ноглаза были тревожные. Ее руки нервно теребили край розовой шелковой кофточки,расшитой бусинами. Эта кофточка, а также черные шелковые брюки окончательноубедили меня в том, что дама врет.

Не знаю, как вы, а я лично по своей квартире хожу взатрапезном виде. Ничего лучше халата в качестве домашней одежды человечествоне придумало. Принаряжаюсь я только в том случае, если жду кого-то в гости. ИЕкатерина тоже ждала. Сергей предупредил супругу, что по его душу обязательнонагрянут компетентные органы, вот она и оделась поприличней. Не представляю,как можно в шелковом костюме готовить ужин, мыть посуду и купать ребенка. Еслитолько…

– У вас есть домработница?

Собеседница усмехнулась:

– С каких доходов?

– А няня?

– Кажется, вы путаете меня с Изольдой Лисовик, –язвительно заметила Катя. – Домом и ребенком я занимаюсь сама.

Ну вот, что и требовалось доказать!

Однако давить на Екатерину не имело смысла. Правду о том,куда делся Сергей, женщина все равно не скажет, будет стоять за мужа горой. Даи нет у меня никакого права выбивать из нее признание.