вашего позволения, пообщаюсь с местным народом. Пускай люди подробнее расскажут мне о своих страхах относительно тех самых чудовищ из ночных джунглей. Глядишь, и для вас добуду какие-нибудь ценные сведения.

– А и вправду, – согласился Дубко. – Так, думаю, будет лучше. Но прошу вас – не отлучайтесь далеко. Особенно без моего на то позволения. Помните, что я отвечаю за вашу целостность и сохранность.

Илья Семенович негодующе фыркнул и отошел в сторону. Спецназовцы посмотрели ему вслед с улыбками.

– Хороший дяденька, – сказал Соловей. – Забавный. Чем-то похожий на мою бабушку.

– Да, мирный профессор, – согласился Рябов. – И профессия у него мирная. Посмотришь на него, и поневоле кажется, что и мы здесь – люди мирные. Какие-нибудь туристы…

– Вот это мне и не нравится, – мрачно проговорил Дубко. – Потому что никакие мы здесь не туристы. Здесь война. А мне еще вдобавок отвечать за сохранность этого профессора…

– Ладно, – сказал Богданов. – Все это малосущественные нюансы. Давайте-ка будем совещаться и определяться, что нам делать дальше.

– Итак, что мы имеем на данный момент? – начал Богданов. – Не так уж и мало. Во-первых: те сведения, которыми нас снабдили в Союзе, в общем и целом подтвердились. Действительно – чудовища из ночных джунглей. Хотя появились основания предполагать, что никакие это не оборотни и не вурдалаки, а загримированные под них люди. Возможно, американские солдаты или вьетнамцы, воюющие на их стороне. Что, в принципе, одно и то же.

– Могут быть и еще какие-то энтузиасты из других стран, – не согласился Дубко, при этом вертя головой направо и налево, чтобы не упускать из виду профессора.

– Могут, – согласился Богданов. – Но в любом случае американский след просматривается довольно-таки явственно. То есть предполагаемый враг нам известен.

– Ну, он был нам известен еще тогда, когда мы только собирались в эти джунгли! – возразил Соловей. – Вопрос в другом – что мы будем делать дальше?

– До этого вопроса мы еще доберемся, – сказал Богданов. – Пока же попутно попробуем найти ответы на другие вопросы. И главный из них – для чего господа американцы затеяли этот маскарад? Чего они хотят добиться?

– Напугать противника, чего же еще? – пожал плечами Дубко. – О чем, собственно, уже говорилось. С испуганным противником воевать куда как легче.

– Допустим, – сказал Рябов. – Но из этого следует одна дюже любопытная мысль. Ладно, напугать… Но ведь тремя случаями этого не добьешься! Тут нужна массовость!

– Да, наверно, – согласился Богданов. – Но… Ты забываешь о слухах. А это тоже оружие.

– О каких еще слухах? – не понял Рябов.

– Ну как же, слухах о том, что на стороне американцев теперь воюет всякая нечисть, – пояснил Богданов. – Которой в детстве бабушки пугали вьетнамцев. Бабушки, значит, пугали, а внуки – верили. А потом внуки выросли, а нечисть – вот она! Понятно, что слухи об этом разлетятся по всем джунглям. По всему Вьетнаму! А среди вьетнамцев, судя по всему, много таких верующих… На то и расчет. Нет, здесь все задумано по-умному.

– Да, пожалуй, – согласился Дубко. – А потом, может, это только начало. Так сказать, пробный камешек во вьетнамский огород. Чтобы посмотреть, как вьетнамцы на него отреагируют. И если они отреагируют на него правильно, то потом будут и другие случаи. Я имею в виду правильно – это так, как задумали американцы.

– И вьетнамцы отреагировали правильно, – задумчиво констатировал Соловей. – То есть испугались.

– Не все, но большинство, – проговорил Рябов.

– И вот теперь самая пора повторить мой вопрос, что я и делаю, – сказал Соловей. – Что мы предпримем? Какова наша программа-минимум, а заодно и программа-максимум?

– Вопрос хорош! – согласился Дубко. – По существу! В самом деле, как нам быть? Объявить войну американским оборотням? Ну так вчетвером мы много не навоюем.

– Почему же вчетвером? – не согласился Соловей. – А вьетнамцы?

– Так ведь они боятся! – скривился Дубко. – Нам же было сказано предельно ясно. Вьетнамцы говорят, в них нужно не стрелять, а задобрить их. Уж я и не знаю, как они это будут делать, но… – Он не договорил и развел руками.

– Не все же боятся, – возразил Соловей. – Есть и такие, которые не боятся. Например, наши недавние рассказчики.

– И много их, таких-то? – возразил ответно Дубко.

– Как ни крути, а здесь дело одновременно и военное, и политическое, – в задумчивости произнес Богданов.

– Ну мы-то постоянно касаемся политики! – сказал Дубко, усмехаясь. – Не с одной стороны, так с другой.

– И все же, – произнес Богданов. – Политика… А потому нам и надо действовать, учитывая это дело.

– Ну тогда нам нужно учитывать и еще один момент – психологический, – добавил Соловей. – Как-никак наши противники применили новый вид оружия – психологический.

– И это – тоже, – согласился Богданов. – Мыслю так. Для начала нам нужно собрать как можно больше сведений об этом чертовом оружии. Откуда оно взялось, кто его разработал – такой умный… Будут у нас сведения – на их основе будут и разоблачения. То есть мы покажем вьетнамцам, что не стоит бояться тех, кто приходит к ним из джунглей под видом вурдалаков. Покажем, что это всего лишь люди. Ряженые американские или еще чьи-то солдаты.

– Ты думаешь, что так легко сломать многовековые верования? – недоверчиво спросил Соловей. – К примеру, мою бабушку как ни убеждай, а… – Соловей безнадежно махнул рукой.

– Если показать вещи такими, каковы они на самом деле, то, думаю, мы убедим, – сказал Богданов.

– Это как же? – не понял Соловей.

– Подстрелим парочку этих ряженых, – сказал Богданов. – И покажем их народу. Смотрите, скажем, это обычные люди, только в маскарадных костюмах. А значит, их можно убивать так же, как и всех прочих. Народ увидит, и слухи прокатятся по всем джунглям. Ну и еще несколько ряженых постараемся взять живыми. И снимем с них прилюдно маскарадные костюмы. Устроим, так сказать, сеанс массового разоблачения упырей и оборотней.

– А что – идея хороша! – хлопнул в ладоши Дубко. – А главное – вполне выполнима. Вот только при чем здесь политика? С какого такого боку?

– Ну живые и разоблаченные вурдалаки – это еще и языки, – усмехнулся Богданов. – Чего-ничего, а что-то же они нам расскажут!

– Много тебе расскажет рядовой американский Джон! – хмыкнул Дубко. – Скажет, что исполняет приказ, да и все тут.

– А чей это приказ? – возразил Богданов. – Кем и когда он отдан? Каковы дополнительные инструкции к приказу? Кому еще он отдан? Этот самый маскарад – что это? Пробная попытка или, может, какая-то продуманная операция? Думаю, что на большинство этих вопросов рядовой американский Джон все же даст ответ. Ну а если вместо рядового Джона в наши руки попадется какой-нибудь чин, то тем более! Вот оно, первое звено