Проблемы? С тех пор, как они его сопровождают, он забыл, чтоэто такое. Кажется, одного их присутствия достаточно, чтобы отогнать злых духови развеять недобрые намерения.

— Это тот малый… Пришел одним из первых. Сидел один вонза тем столиком. Он был вооружен, как по-твоему? — сказал один.

Второй пробурчал что-то вроде: «Не исключено». Но незнакомецдавно уже покинул прием. А все то время, что находился здесь, с него неспускали глаз, тем более что неизвестно было, куда направлен его взгляд из-затемных очков.

Отбой. Один снова берется за телефон, не умолкавший все этовремя, другой смотрит на чернокожего с Ямайки, а тот, не обнаруживая страха илирастерянности, не отводит глаз. Как-то странно он повел себя, но если вздумаетснова пошутить, ему придется заказывать себе зубные протезы. Все будет сделанобыстро и незаметно, на пляже, и справится с этим один, а второй подстрахует,держа палец на спусковом крючке. Подобные выходки устраивают обычно сединственной целью — отвлечь охранников жертвы. Старый трюк.

— Все в порядке.

— Совсем даже не в порядке. Вызывайте «скорую». Рукаотнялась.

Какая удача!

Чего угодно ожидала она в это утро, но только не встречи счеловеком, который — она не сомневалась! — сможет преобразить ее жизнь.Однако он оказался здесь — сидит со своим обычным скучающим видом, вместе сдвумя друзьями: сильным мира сего нет надобности показывать кому бы то ни было,на что они способны. И даже обзаводиться охранниками.

Морин поняла, что люди в Каннах делятся на две категории:

1) Загорелые (они проводят целый день на солнце, ибоуже причислены к сонму победителей). Лежат на одном из тех пляжей, кудадопускают только участников и гостей фестиваля. Когда возвращаются в своиотели, их там ждет несколько приглашений, большая часть которых отправляется вмусорную корзину.

2) Бледные (они перебегают из одного угрюмого офиса вдругой, проходя кастинги, результаты которых могут оказаться превосходными, новсе равно утонуть в море других предложений и вариантов, либо чудовищными, нотем не менее завоевать им место под солнцем — ну, то есть среди загорелых —если знакомы с нужными людьми).

Джавиц Уайлд гордится завидным бронзовым загаром.

Событие, в течение двенадцати дней происходящее в этоммаленьком городке на юге Франции, взвинчивающее цены, выпускающее на улицытолько машины со спецпропусками, заполняющее аэропорт частными самолетами, апляжи — моделями, совершается не только на красной ковровой дорожке, по которойв окружении фотографов направляются ко входу во Дворец конгрессов прославленныена весь мир кинозвезды.

Канны — это прежде всего кино.

Роскошь и гламур быстрее всего остального бросаются в глаза,но истинная душа фестиваля — это гигантский кинорынок, действующий параллельнос ним. Продавцы и покупатели, съехавшись со всего мира, встречаются, чтобыторговать готовым продуктом, инвестициями, идеями. В среднем в городезаключается по четыреста сделок в день, и происходит это по большей части варендованных на целый сезон апартаментах, где люди ведут переговоры, неудобнопристроившись вокруг кроватей, жалуясь на жару, требуя минеральной воды иособого к себе внимания, отчего у тех, кто предлагает свою продукцию, нервы напределе, а к лицу будто приклеилась ледяная улыбка. Они обязаны сносить любыекапризы, терпеть любые выходки, ибо должны показать свое изделие, на котороеушло несколько лет работы.

А покуда эти 4800 новых фильмов зубами и ногтями дерутся завозможность выйти из гостиничного номера и получить право показа в настоящемкинозале, мир грез начинает движение в обратную сторону: новые технологии скаждым днем завоевывают новые рубежи, и люди, измученные неуверенностью взавтрашнем дне, измочаленные тяжкой работой, с большой неохотой выходят издому, предпочитая кабельное телевидение, которое за чисто символическую платукрутит около пятисот фильмов в день.

И что еще хуже — интернет позволяет любому и каждомусделаться кинорежиссером: всемирная паутина показывает, как делает первые шагималыш, как рубят головы пленным, как женщины демонстрируют свои обнаженныепрелести исключительно для того, чтобы кто-то у своего монитора получилодинокое наслаждение. Показывает замерзших и сожженных, реальныеавтокатастрофы, спортивные состязания, дефиле моделей, съемки скрытой камерой,ставящие случайных прохожих в дурацкое положение.

Хотя, разумеется, люди все же выходят из дому. Но деньгипредпочитают тратить на рестораны и хорошую одежду, ибо все остальное получаютс экранов своих телевизоров или компьютеров.

Фильмы. Давно канули в прошлое те времена, когда всепомнили, кому досталась «Золотая пальмовая ветвь». А сейчас, если спросить, ктостал лауреатом в прошлом году, с ответом затруднятся даже те, кто был нафестивале. «Вроде какой-то румынский режиссер», — скажет один. «Да нет,немец», — возразит другой. Потом потихоньку сверятся с каталогом ивыяснят, что победу одержал итальянец.

Кинотеатры, которые некогда устояли в жестокой конкуренции свидеосалонами и оправились от потрясений, теперь, похоже, опять начинаютклониться к упадку. Им почти невозможно соперничать с фильмами на DVD, которыебесплатно прилагаются к покупаемым журналам, с повсеместным пиратством, свездесущим интернетом. Все это приводит к тому, что прокат обретает самыеварварские формы: если запуск нового проекта обошелся студии очень дорого, онапотребует, чтобы фильм демонстрировался одновременно в максимальном числезалов, и потому почти не оставит места для тех, кто отваживается возделывать туже делянку.

А если они все же дерзнут — несмотря на все«противопоказания», то слишком поздно осознают, что обладать качественнымпродуктом — это еще далеко не все. Чтобы фильм дошел до экранов мировых столиц,требуются колоссальные вложения: надо оплачивать целые полосы в газетах ижурналах, устраивать приемы и презентации, организовывать пресс-показы спресс-конференциями, поездки, арендовать залы с баснословно дорогимоборудованием, нанимать персонал. И над всем этим царит проблема из проблем —дистрибьютер.

И тем не менее ежегодно возобновляется это кочевье:назначается время просмотра, представители Суперкласса обращают внимание на всечто угодно, за исключением происходящего на экране, телекомпании предлагаютдесятую часть истинной, то есть справедливой цены за то, чтобы оказатьрежиссеру «честь» и показать его творение по своим каналам, звучат просьбывырезать то-то и то-то, чтобы не оттолкнуть «семейную аудиторию»,перемонтировать такой-то эпизод, обещания (не всегда выполняемые) на следующийгод подписать контракт, если сценарий будет переписан до неузнаваемости иусилена такая-то тема.