– Сколько вы получили от страховой компании? –спросил он, перекладывая бумаги на столе.

Вопрос поразил Труди.

– А почему это вас заинтересовало?

– Потому что компания подаст на вас в суд,чтобы вернуть свои деньги. Ведь ваш муж жив, Труди. Нет смерти – значит, нет иденег.

– Вы шутите!

– Отнюдь.

– Они не смогут так поступить со мной,конечно, не смогут.

– Еще как смогут. И долго ждать не придется.

Убрав руку, Лэнс выпрямился на стуле. РотТруди приоткрылся, глаза стали мокрыми от слез.

– Они не смогут.

Ридлтон придвинул к себе блокнот и взял ручку.

– Давайте-ка прикинем.

Заплатив сто тридцать тысяч долларов за“роллс-ройс”, Труди по-прежнему считалась его владелицей. Лэнс ездил накупленном ею за восемьдесят пять тысяч “порше”. Дом был приобретен за девятьсоттысяч наличными без всяких закладных на имя Лэнса. В шестьдесят тысяч обошелсяего катер, еще сотня ушла на ее драгоценности. Цифры складывались в столбик, икогда черту подвели, под ней оказалось около полутора миллионов. У адвокатаязык не поворачивался сказать, что эти роскошные приобретения уйдут первыми.

Подобно дантисту, выдергивающему зуб безновокаина, Ридлтон заставил Труди подсчитать ее ежемесячные расходы.Поколебавшись, она назвала сумму в десять тысяч долларов на протяжениипоследних четырех лет. Парочка успела совершить несколько сказочныхпутешествий, и деньги утекали с такой скоростью, что никакой страховой компаниине под силу было заткнуть эту дыру.

Труди считалась безработной, или вышедшей напенсию, как она предпочитала говорить. Свои доходы от перевозки наркотиковЛэнс, естественно, скрывал. Даже их собственный адвокат ничего не знал отрехстах тысячах долларов, которые они спрятали на счете банка во Флориде.

– И когда, по-вашему, компания предъявит иск?– спросила Труди.

– До конца недели, – ответил Ридлтон.

* * *

Но это произошло гораздо раньше.

В разгар пресс-конференции, как только былосделано заявление о воскрешении Патрика Лэнигана из мертвых, в зал вошлипредставители страховой компании “Нозерн кейс мьючуэл” с тем, чтобы потребоватьот Труди Лэниган полного возврата двух с половиной миллионов долларов сбанковскими процентами и гонорарами для адвокатов. Судебный иск включал в себятакже петицию с требованием временно ограничить ее права на владение ценностями– как лица, не соответствующего статусу вдовы.

Петицию передали судье – тому самому, скоторым несколькими часами ранее в ходе срочного закрытого слушания быладостигнута договоренность о постановлении, ограничивающем права Труди. Будучиполноправным членом юридической ассоциации, судья превосходно знал всеподробности саги Патрика Лэнигана. Труди смертельно обидела его супругу своимзаносчивым поведением вскоре после покупки красного “роллс-ройса”.

В то время когда Труди и Лэнс, лаская другдруга, совещались с адвокатом, копия решения суда об ограничении ееимущественных прав была направлена в Мобил и зарегистрирована местным клерком.Двумя часами позже, когда парочка устроилась на заднем дворе своего дома, чтобыпропустить по стаканчику и полюбоваться видом на залив, явившийся из городскогосуда курьер вручил ей копию иска, поданного “Нозерн кейс мьючуэл”, вызов в суди заверенную копию постановления об ограничении имущественных прав.

Среди перечислявшихся в нем запретов был итакой: не выписывать без разрешения судьи никаких чеков.

Адвокат Итэн Рэпли спустился из неосвещенноймансарды, принял душ, побрился, пустил в покрасневшие глаза капли, отыскал несовсем чистый синий блейзер, в котором еще можно было отправиться в город, иуселся пить крепкий кофе. В офисе он отсутствовал уже шестнадцатый день. Нельзясказать, что его там сильно не хватало, да и сам он вовсе не соскучился посослуживцам. При необходимости они слали ему факсы, а он отвечал. Он писалслужебные записки и предложения, необходимые фирме для того, чтобы выжить, изанимался исследовательской работой для тех, кого абсолютно не уважал. Время отвремени ему приходилось надевать галстук и отправляться на встречу с клиентомлибо на рутинное совещание с партнерами. Работать в офисе Итэн терпеть не мог,к тому же он ненавидел людей, даже тех, кого едва знал.

Он ненавидел каждую стоявшую на стеллажахкнигу и каждую папку на своем столе. Его приводили в бешенство фотографии настенах и запахи остывшего кофе в коридоре, порошка рядом с ксероксом, духовсекретарш. Любые запахи офиса.

И тем не менее, проезжая после обеда по шоссе,бежавшему вдоль побережья, он поймал себя на том, что почти улыбается.Торопливо продвигаясь по Вью-Марше, Итэн кивнул на ходу старому знакомому.Войдя в офис, бросил несколько слов секретарше, имени которой никак не могвспомнить.

В конференц-зале толпились люди, по большейчасти юристы из соседних офисов, пара судей и несколько типов, по виду –судейских чиновников. Шел шестой час вечера, настроение у всех было чуть ли непраздничное. В воздухе плавал дым сигар.

Увидев на столе бутылки со спиртным, Рэпли сдовольным видом налил себе виски и вступил в разговор с Витрано. К стоявшим напротивоположной стороне сокам и воде никто не притрагивался.

– Так продолжается с полудня, – заметилВитрано, обводя взглядом собравшихся и прислушиваясь к их непринужденнойболтовне. – Как только услышали новость, начали подходить.

Весть о Патрике облетела юридические конторыпобережья за несколько минут. Профессионалы отдают должное слухам, украшают ихнесуществующими подробностями и с поразительной скоростью передают дальше.Сплетня выслушивается, классифицируется и обрастает деталями. Патрик,оказывается, весил уже пятьдесят два килограмма и говорил на пяти иностранныхязыках. Деньги нашли. Деньги пропали навечно. Жил он почти в нищете. Или всобственном особняке. Жил один. У него появились новая жена и трое детей. Вотони-то и знают, где деньги. Нет, они и не представляли, насколько богаты.

Так или иначе все слухи крутились вокругденег. Собравшиеся в конференц-зале друзья и просто любопытные обсуждаливарианты развития событий, неизбежно возвращаясь к главному – деньгам. Каждый тутзнал, что фирма лишилась трети из девяноста миллионов. И даже самая немыслимаявозможность получить эти деньги назад привела сюда целые толпы – выпить,посудачить о том о сем и произнести неизбежную фразу: “Черт побери, я оченьнадеюсь, что их в конце концов все же найдут”.