На другой день она сорвалась с рынка, едва самые удачливыепродавцы, продав запланированное количество товара, начали собирать вещи сприлавков, хотя обычно "дорабатывала" до последнего момента.Примчалась домой, навела марафет в прихожей, кухне и в своей комнате, умылась ипереоделась. Вообще-то эта женщина с Петровки была ей глубоко безразлична, ноперед дядей Владиком неудобно, не хочется в грязь лицом ударить.

Ровно в пять часов раздался звонок в дверь. На пороге стоялСтасов и та женщина, к которой они недавно заходили, когда Ира была наПетровке.

- Проходите, - буркнула она, с удовлетворением отметив,что женщина одета ничуть не лучше ее самой: джинсы не из самых дорогих ипростая хлопчатобумажная ковбойка в мелкую голубую клеточку, на ногах - темныетуфли без каблука. Поздороваться Ира по обыкновению забыла. Настя оглядывалажилище Иры Терехиной, стараясь, чтобы ее любопытство не бросалось в глаза. Былозаметно, что девчонка изо всех сил старается содержать квартиру в приличномвиде, но все равно бедность выглядывала из всех щелей. Отрывающиеся обоиподклеены скотчем, потолок давно не белили целиком, а только подкрашивали в техместах, где появлялись темные пятна.

Однако неприветливость хозяйки Настю не обманула, влажныйблеск линолеума красноречиво говорил о том, что к приходу гостей, хоть инезваных, здесь готовились.

- Чай будете пить? - все так же хмуро спросила Ира.

- Нет, спасибо. Мы постараемся вас долго незадерживать.

- Тогда пошли в комнату. Поддерживать порядок в этоймаленькой комнатке было, вероятно, совсем несложно. Мебели - минимум, диван,два стула, платяной шкаф. Даже стола нет, хотя место позволяло. Настя поняла,что все хорошие вещи Ира перенесла в комнаты к жильцам. Наверняка там есть икресла, и журнальный столик, и настольные лампы. Если уж брать деньги за жилье,то по-честному. Не конуру с голыми стенами сдавать, а прилично меблированнуюкомнату.

- Ира, вы слышали когда-нибудь о человеке по фамилииНиколаев? приступила Настя к делу.

- Это который в больницу ходит? Наташка говорила.

- А вы сами с ним знакомы?

- Нет. Ко мне он не ходит, - усмехнулась Ира.

- Кто он такой? Откуда взялся?

- Не знаю, - она равнодушно пожала плечами.

- Но ведь он навещает ваших сестер и брата. Значит, онзнакомый вашей семьи.

- Ну и что?

Ира посмотрела на Настю с искренним недоумением.

- Ходит - и пусть ходит. Мне-то что за дело? Носиткниги Наташке - и спасибо, мне трат меньше.

- Ира, но это как-то.

Настя даже не смогла сразу подобрать слова, настольконелепой оказалась ситуация.

- Неужели вам не интересно, кто он такой? Какой-топосторонний мужчина навещает в больнице ваших родных, а вы так спокойно к этомуотноситесь.

- Слушайте, чего вы хотите от меня? Когда маманя их изокна повыбрасывала, а отец умер от горя, что-то никакой мужчина не пришелпомощь предложить. Кинули меня, как кутенка в воду, и барахтайся как хочешь. Аесли потом в ком-то из этих сволочей совесть проснулась, так за ради Бога. Амне с ним встречаться ни к чему. Кто он мне? Сват-брат? Хотел бы помочь - комне пришел бы, спросил, не надо ли чего. В больницу к детям ходить с пустымируками - не надо быть сильно добрым.

- Хорошо, оставим это, - спокойно сказала Настя. - Выне помните среди знакомых своих родителей темноволосого симпатичного мужчину?Ему тогда могло быть лет сорок пять или чуть меньше.

- Нет, не помню. А зачем он вам?

- Нужен Он говорит, что знал вашего отца. И мне нужноего найти. Я, честно признаться, очень надеялась на вашу помощь. Видимо, яошиблась. Жаль Подумайте как следует, Ира. Его зовут Николаев Александр Иванович.

- Я же сказала - не знаю такого. Ну я не вру, ей-Богу,- вдруг по-детски жалобно сказала Ира. - Почему вы мне не верите?

Настя верила. Она понимала, что двадцатилетняя девушка,крутящаяся целыми днями с метлами, лопатами, тряпками, ведрами, разносящая еду,напитки и сигареты по торговым рядам, уже не находит в себе сил, чтобыинтересоваться какимто мужчиной, который иногда приходит в больницу к ееискалеченным сестрам и братику. У нее совсем другие заботы, у нее совсем одругом болит голова, а если от этого неизвестного мужчины нет никакого вреда,то о нем можно и не думать. Думать надо только о том, как собрать денег налечение маленького Павлика.

- Ира, а вы никогда не слышали от своих родителей отом, что у них есть знакомый врач?

- Нет, - девушка покачала головой. - Врачей не было.

- А кто был? Ира подняла голову, и внезапно Настяувидела, как глаза ее Наливаются слезами.

- Да никого у них не было! - сорвавшимся голосомвыкрикнула она. Мамане спасибо, всех друзей от дома отвадила, и своих, и папиных.Она же сумасшедшая была, с ней разговаривать было невозможно. Бред такой несла,что слушать стыдно. Я помню, когда маленькая была, и тетя Нина приходила, итетя Лида, и дядя Гриша Самсонов, папин друг. Так весело было, они смеялись,разговаривали, гулять вместе ходили и меня с собой брали. Все было как у людейА как Наташка родилась - так мать совсем свихнулась...

- Ира! - осуждающе произнес Стасов. - Ну что тыговоришь? Это же твоя мать.

- Да, свихнулась! - еще громче заговорила Ира. - Обэтом все знали. И папа переживал, я же видела. Какое-то предназначение нам всемпридумала и носилась с ним как с писаной торбой.

- Какое предназначение?

- Да откуда мне знать! Бормочет что-то, черт егоразберет, что она там говорит. Добормоталась.

- Ира, - снова повторил Стасов, - так нельзя говорить оматери.

- А так, как она поступила, - можно? Можно, да? Всемжизнь покалечила, отца убила! Сволочь! Ненавижу!

Неожиданно она разрыдалась так громко и отчаянно, что уНасти сжалось сердце. Она растерянно посмотрела на Стасова, но Владислав толькоголовой покачал, мол, не вмешивайся, пусть девочка выплачется Надо отдатьдолжное Ире, она довольно быстро справилась с истерикой, отерла лицо рукавомстаренькой, но чисто выстиранной трикотажной блузки и громко хлюпнула носом.

- Ладно, проехали, - буркнула она все еще дрожащимголосом. - Не обращайте внимания. Задавайте свои вопросы. Разговор с женщинойиз милиции выбил ее из колеи. Дядя Владик и его знакомая давно ушли, а Ира то идело принималась плакать, хотя в общем-то позволяла себе эту роскошь достаточноредко. До десяти часов она успела съездить в центр, в книжный магазин, купиладля Наташи учебник французского языка, как раз такой, как она просила, и,вернувшись домой, прилегла, чтобы дать отдых ногам. Около половины десятогохлопнула дверь - вернулся Георгий Сергеевич.