А потом на пороге барака возник незнакомый молодой человек, по виду немногим ее старше.

– Меня зовут Кирилл Черепов. Я сын Андрея Павловича.

– От первого брака? Он говорил…

– От единственного. Вы не успели пожениться. Надеюсь, вы понимаете, что по закону я единственный наследник.

Кате было так плохо, что она не могла даже сконцентрироваться, вникнуть в то, о чем говорит этот парень. Андрей рассказывал, что давным-давно уже был женат и что у него есть сын в другом городе, который знать его не желает. Так вот он какой? Зачем он пришел теперь в ее дом? Быть может, ему тоже больно из-за смерти отца. Несмотря на жару, Катю бил озноб, она куталась в старую мамину шаль.

Кирилл был похож на Андрея внешне – те же резкие движения, жесткий взгляд. И все же за всем этим угадывался совсем другой характер. Но Кате не хотелось об этом думать, она с трудом держала себя в руках.

– Я… что… хотите чаю?

– Лучше кофе, если есть.

– Есть, но только растворимый.

– А, сойдет, – поморщился Кирилл. – Не подумайте, что я чудовище, но во всем должна быть справедливость. Мы с матерью всю жизнь по коммуналкам мыкались, а он жил тут в роскоши.

– Что вы хотите от меня? – прямо спросила Катя.

– Хочу, чтобы вы поняли, что претендовать на какое-либо имущество вы не имеете права.

– Но мы должны были пожениться…

– Но не поженились, – резонно заметил молодой человек. – Вот если бы машина взорвалась на час позже, после ЗАГСа, мы делили бы с вами наследство. А так все теперь мое.

– У нас ребенок будет. Ваш брат или сестра…

– Я слышал об этом. Поэтому вот, – он швырнул на стол незапечатанный конверт с деньгами.

– Я могу взять что-нибудь на память об Андрее?

Кирилл покачал головой.

– Вы ему никто. А я ему сын. Насчет ребенка – еще неизвестно, родится он или нет. И будет ли нормальным. Я бы на вашем месте эти деньги потратил на аборт, если еще не поздно.

– Но вы же даже не общались…

– Сейчас это не имеет значения. Прощайте.

Он встал и вышел, не допив кофе. А Катя вдруг осознала, что она больше никогда не попадет в дом, хозяйкой которого должна была стать. Не вдохнет запах рубашек Андрея, не заплачет на его подушке.

Все, что осталось, – его ребенок под сердцем. И Катя сохранит этого малыша, во что бы то ни стало. Она заставила себя лечь в постель, накрылась одеялом и постаралась забыть о Кирилле.

С тех пор как погиб Андрей, Катя еще ни разу не видела снов. Будто проваливалась ночью в зияющую дыру беспамятства. А тут вдруг в своем дворе, зимой, и посреди двора стояла корзина с подснежниками. Катя удивилась. Откуда цветы? Даже во сне она помнила, что ее любимый умер и это произошло на самом деле.

Потом вдруг двор исчез, а Катя непонятно как оказалась в лабиринте, стены которого были изо льда, она шла вперед, но за каждым поворотом оказывался новый поворот. От отчаяния она закричала, и стены разбились, они вдруг посыпались на нее, осколки ранили острыми краями, причиняя нестерпимую боль.

Катя проснулась уставшей, будто и не спала совсем. Пошла на кухню и стала печь яблочную шарлотку, используя простой рецепт, которому мама научила ее еще в шесть лет. Когда пирог был почти готов, в подъезде раздались крики.

– Облава! – голосил рыжий Колька, местный дурачок, стучась во все двери.

Это значит, за кем-то из жильцов барака вновь приехала милиция. Раз в пару месяцев такое непременно случалось. Они еще в детстве научились не бояться. Это было частью быта такой же, как отсутствие горячей воды, как необходимость греть холодную в эмалированном тазу на плите для того, чтобы просто помыться.

Катя выглянула в окно. Так и есть. Серый милицейский «газик». Через минуту кто-то вновь забарабанил в дверь. Настойчиво. Пришлось идти открывать.

– Екатерина Снегирева?

Ноги подкосились, и Катя будто бы услышала треск льда из ночного сна.

Ту ночь она провела в СИЗО. На следующий день мама передала ей спортивный костюм, туфли без шнурков, зубную пасту и щетку, пластиковую расческу и постельное белье – не новое, но крепкое, в мелкий цветочек. Катя помнила этот комплект еще с подростковых времен. Он так нелепо смотрелся теперь в камере.

Серые стены, стальные двери, тусклый свет ламп… и это не страшный сон. Это новая жизнь, к которой, хочешь не хочешь, придется привыкать. Еще вчера казалось, что хуже, чем жизнь без Андрея, ничего и быть не может. Может, как выяснилось…

Надзиратели разговаривали только криком:

– Ко мне спиной! Живо! Руки в стороны! Заснула, что ли, красотка хренова?

Как и в любом женском коллективе, новости здесь распространялись быстро. Все они уже знали, что местная королева красоты у них здесь, под следствием. И обвиняется не в чем-нибудь, а в убийстве своего жениха, крупного криминального авторитета по кличке Череп.

В первый день все они под разными предлогами приходили посмотреть на Катю, будто она была дрессированной обезьянкой. Некоторые глупо хихикали.

Но Кате было не до их насмешек. Ее постоянно рвало. То ли от тюремной еды, то ли от токсикоза.

Наконец ее вызвали на допрос.

Следователь расспрашивал об отношениях с Череповым, о том, как часто она бывала у него, каких людей там встречала и какие разговоры слышала.

Ответить на эти вопросы не составило труда.

Ей тоже в свою очередь хотелось спросить этого грузного мужчину с ранними залысинами – зачем? Зачем бы ей убивать того, кого любила всем сердцем? Но Катя так и не решилась.

Она так растерялась, что не могла и слова сказать в свою защиту. Совсем как тогда, в первом классе, когда на Катю нападала нахальная Лизка.

– Черепов показывал вам, где хранил деньги? Вы знали код от сейфа?

О чем он… Какие деньги…

– Вы знаете, что весь черный нал пропал из его дома в день убийства. Мы предполагаем, что там было около миллиона долларов…

У этого мужчины в мятом пиджаке, похоже, не было к ней ни капли сочувствия. За час, проведенный в кабинете следователя, Катя уверилась в том, что он считает ее преступницей, виновной во всех грехах. Похоже, он и впрямь верил, что она организовала убийство Андрея и кражу денег.

Она отвечала на все вопросы спокойно и тихо. Кате нечего было скрывать. Где-то в душе теплилась надежда, что они смогут разобраться и кошмар в конце концов закончится. Но, казалось, ее простые, прямые ответы только раздражают следователя.

После допроса ее вновь повели в камеру. Почему-то через улицу. Через двор проходила сотрудница со служебной собакой, и вдруг здоровенный немец повел носом, потом дернулся, вырвался и бросился к Кате. Она подняла руки, защищая шею, но огромный пес вдруг лизнул ее в лицо и радостно залаял.