Так что если даже предположить, что наши фото уже мелькают в местных новостях, в Венеции вероятность быть узнанными стремится к нулю.

— Слушай, что, нельзя было взять такси? — поинтересовался Антонов, брезгливо отодвигаясь от навалившегося на него бугая в майке с изображением российского президента.

— На какие шиши? — усмехнулась я.

— Ах да. Все время забываю. — Парень горько вздохнул.

— Ничего, тебе полезно побыть ближе к народу.

— К этому быдлу? — Володька презрительно усмехнулся.

— Эй, это кто тут быдло? — оживился мужик в майке с изображением Путина. Зычный возглас не остался без внимания местной публики, представители которой, впрочем, отреагировали на происходящее по-разному. На лицах наших соотечественников (вычислить земляков всегда нетрудно) читалось любопытство с примесью азарта — вдали от родины россияне испытывают едва ли не физическую ломку из-за нехватки скандалов и разборок, сопровождающих их дома на каждом шагу. Что до иностранцев, то они, напротив, очень пугаются, когда слышат громкую русскую речь с хорошо читаемыми агрессивными нотками. Маленькое пространство корабля, со всех сторон окруженного глубокими водами, отрезало им путь к отступлению, а менталитет не позволял остаться безучастным в случае, если ситуация начнет развиваться по угрожающему безопасности сценарию. В то же время, как я уже говорила, толерантным европейцам крайне трудно определить ту грань, которая отделяет личное пространство человека, где он еще вправе вести себя как ему вздумается, от той стороны, на которой уже начинается территория интересов третьих лиц.

Мне кажется, именно за это нас и не любят за границей, а вовсе не за наглость и беспардонность. Как раз с этим иностранцы вполне могут мириться. Куда сложнее им справиться с нестандартными ситуациями, в которые их ставят «эти русские», и необходимостью принимать сложные решения. Мы вносим сумбур в их размеренную жизнь, ломаем заложенную воспитанием и подчиненную строгим правилам программу действий. И, честно говоря, не представляю, сколько должно пройти времени, чтобы соответствующие изменения были в нее внесены. В том, что именно они подстроятся и прогнутся, не сомневаюсь — увы, культура всегда слабее варварства.

— Заткнись, — прошипела я сквозь зубы и добавила, обращаясь к потенциальному Вовкиному противнику: — Простите нас, пожалуйста. — Самая обворожительная улыбка должна была смягчить сердце патриота и погасить разгорающийся костер конфликта. Не тут-то было! Подозреваю, попавшийся нам на пути субъект только и ждал возможности сойтись в словесном, а если повезет, то и рукопашном поединке с достойным соперником. Володька с его очевидно мажористой внешностью подходил на эту роль идеально.

— Думаешь, зубы фарфоровые вставил, так все можно, да? — Мужик икнул и выдал такую порцию перегара, что у меня голова пошла кругом. — Так мы тебе их быстро попортим!

— Твою мать. — Тихонько выругавшись себе под нос, я пребольно пнула своего спутника ногой. — Быстро проси прощения, — прошипела я сквозь зубы, отворачиваясь к воде и пряча лицо под козырьком бейсболки. Не хватало нам еще на Ютуб попасть — вероятность этого чрезвычайно высока — на глаза попался паренек, направивший на нашу троицу объектив своего телефона. Завяжется потасовка, и запись с ней через час уже будет в Сети. А там уже одному богу ведомо, как быстро ее увидят наши преследователи. Сегодня тебя от никому неизвестного пенсионера до звезды Интернета отделяет одно неосторожное движение или экспрессивное выражение рыбацкой радости по поводу богатого улова.

А уж видео, на котором простой российский патриот уделывает смазливого мажорчика, и вовсе имеет все шансы на успех. Видимо, такая же мысль посетила и Володькину голову, так как он резко успокоился и, отвернувшись в сторону, буркнул еле слышно:

— Извини.

Но его соперник, явно настроившийся на скандал и только искавший для него повод, вовсе не собирался сдаваться так просто.

— Не слышу! — завопил он так, что восседавший на руках у матери иностранный младенец зашелся испуганным криком. — Вот видишь, — торжествующе провозгласил мужик, — напугал ребенка! Разворовали, понимаешь, Россию-матушку, — продолжил он без всякого перехода. — Все эти либерасты проклятые во главе с предателем Горбатым. — Мужик вновь икнул.

Замечательно! Лекция на политическую тему — то, что нам сейчас нужно! Спасибо тебе, мой крылатый хранитель! — возведя очи к небу, поблагодарила я своего ангела. Ведь всем известно, стоит только кому-то затеять подобный разговор, как у него непременно отыщется как соратник, так и оппонент. Вот и в этот раз вышло именно так.

— При чем тут Горбачев? — подала голос с дальнего конца палубы бойкая женщина неопределенного возраста в ярко-красной широкополой шляпе. — Он уж сколько лет не при власти, а вы все его вините. Достали уже!

— И что, что не при власти? — Мужик обрадовался возможности выразить свою политическую позицию. — А кто страну развалил? И какую страну! Да мы ж их всех вертели… — Митингующий грязно выругался. — Буржуинов этих проклятых. А теперь…

Слушать дальше не имело смысла — содержание подобных речей мне прекрасно известно. Главное — аккуратно перейти на другую палубу, чтобы не попасть в кадр — паренек в желтой футболке продолжал снимать пьяного политического агитатора.

— Ты совсем ненормальный? — набросилась я на Антонова, как только мы оказались в относительной безопасности.

— Да откуда мне было знать, что так получится?

— Может, следовало мозги включить? — Мой голос окрасился ехидством. — Если ты во всеуслышание называешь людей быдлом, будь готов к неприятностям.

— Дык я не в оскорбление. — Вольдемар обнажил ровные зубы в белоснежной улыбке. — Констатация факта просто.

— Просто, да будет тебе известно, итальянцы хоть и закрывают глаза на шалости тебе подобных, но предел терпения тоже имеют. Заметут нас сейчас за драку, и кранты! Хотя что это я? Еще ничего не кончено — вон твой друг опять к нам идет. — Я указала взглядом на крадущегося в нашу сторону патриота. Что ж! Видит бог, я этого не хотела!

Раскрыв объятия, я сделала шаг навстречу нашему новому знакомцу и обвила его руками. Явно не рассчитывавший на столь теплый прием мужчина растерялся и замер в нерешительности.

— Дружок, — прошептала я, приблизив растянутые в улыбке губы к самому его уху. — Слушай меня внимательно, — незаметно достав из-за пояса пистолет, ткнула им прямо в упитанный бок. Благодаря широкой джинсовой куртке для окружающих этот жест остался незамеченным. — На следующей остановке ты сойдешь и отправишься прямиком в ближайшую таверну. Там закажешь двойную порцию виски, бурбона, или водки — без разницы, главное, покрепче, и выпьешь за здоровье нашего президента. И не дай тебе бог обратиться в полицию или вообще поведать кому-то о случившемся! Мы тебя тогда из-под земли достанем. А уж на родину тебе и вовсе путь будет заказан. Это тебе ясно?

Слегка отстранившись от мужчины и стараясь не дышать одним с ним воздухом, я пристально вгляделась в его расширенные от ужаса глаза. Не дождавшись никакого ответа, все же решила помочь: