— Не знаю, но одним словом, я не видел, чтобы в деревне разводили коров, овец или свиней, не видел, чтобы здесь в горах водились кабаны и куланы, везде одни хризантемы, диких съедобных растений крайне мало — разве не странно, как в столь неплодородных землях могут жить несколько десятков человек?

— Может, они покупают еду в других местах, поэтому могут жить здесь, — растерянно предположил Лу Цзяньчи.

— Но староста ведь говорил, что они никуда не выезжают, — медленно проговорил Ли Ляньхуа, — к тому же, странно ещё кое-что…

— Что? — спросил Фан Добин.

— Они испытывают сильную ненависть к “людям с центральных равнин”, почему же тогда хорошо отнеслись к нам? Неужто мы с вами не похожи на людей центральных равнин?

Фан Добин застыл на месте.

— Как ни в чём ни бывало проявляли радушие… — пробормотал Ли Ляньхуа. — Как ты сам сказал, старик Ши явно знал, что в деревне промышляет монстр, но нарочно умолчал; посреди ночи в третью стражу мы с вами ходили по постоялому двору скрытно, откуда он узнал об этом? Посчитаем блюда — были и овощи, и мясо, и вино. Здесь что, каждая деревенская семья глубокой ночью готовится принимать и угощать гостей?

Едва были произнесены эти слова, Лу Цзяньчи широко распахнул глаза — именно это ощущение неправильности и не давало ему покоя, только он не мог додуматься сам, услышав же размышления Ли Ляньхуа, немедленно обрёл душевное спокойствие.

— Точно, старик Ши какой-то странный.

— Этот старик и у меня вызывал подозрения, но какое это имеет отношение к чашке мяса? — нахмурился Фан Добин.

Ли Ляньхуа вздохнул.

— Помните ту оторванную руку на постоялом дворе?

Лу Цзяньчи и Фан Добин кивнули.

— На постоялом дворе должно быть множество трупов, но они куда-то исчезли, осталась одна оторванная рука, которую можно считать ещё свежей, так?

— Что ты хочешь сказать? — У Фан Добина по телу побежали мурашки.

— Хочу сказать… — пробормотал Ли Ляньхуа. — Хочу сказать, что, за исключением мышей, единственное съедобное мясо здесь это трупы…

От этих слов у Фан Добина отвисла челюсть, Лу Цзяньчи почувствовал тошноту, и его чуть не вырвало.

— Что?.. — прохрипел он.

Ли Ляньхуа сочувственно посмотрел на них.

— Если бы вы отведали этого мяса, возможно, узнали бы, какова на вкус человечина.

— Тьфу-тьфу-тьфу! Что за вздор средь бела дня? — возмутился Фан Добин. — Откуда ты знаешь, что это было мясо мертвецов?

Лу Цзяньчи надолго окаменел, а потом медленно проговорил:

— Если не найдём в котле сваренные останки… мне… мне на самом деле будет трудно поверить.

— Если у вас будет мёртвая свинья, кроме мяса, которое положите в котёл, разве ничего не останется? — со вздохом спросил Ли Ляньхуа.

— Ты-ты-ты… — У Фан Добина застучали зубы. — Неужели ты хочешь отыскать обглоданные кости и сваренные останки… мертвецов…

— Нет, — серьёзно ответил Ли Ляньхуа, — к истории о поедании мертвецов вернёмся позже.

— Тогда что ты хочешь найти? — замер Фан Добин.

— Дома, — ответил Ли Ляньхуа. — В деревне должно быть ещё много домов.

— Домов? Каких домов? — удивился Лу Цзяньчи.

Ли Ляньхуа огляделся кругом, всматриваясь в растущие всюду дикие хризантемы.

— Если много лет назад здесь и правда множество людей с центральных равнин возделывали землю, сажали деревья, сеяли злаки и занимались виноделием, разумеется, они построили дома. На постоялом дворе могли жить только торговцы, которые покупали вино для перепродажи. Чтобы довести горные леса до такого состояния, как сейчас, недостаточно нескольких месяцев, это требует усилий множества человек, так что я думаю… В деревне должно остаться немало домов, построенных чужаками с центральных равнин.

Фан Добин огляделся по сторонам, Лу Цзяньчи всматривался вдаль, но видел лишь сорняки да хризантемы, даже деревья можно было пересчитать по пальцам, где тут какие-то дома?

— Нет никаких “домов, построенных чужаками с центральных равнин”… Этот старикашка и тут наболтал ерунды! — пробормотал Фан Добин. — Да чтоб он сдох! И я столько времени слушал его враньё…

Лу Цзяньчи был полон сомнений — домов не было, но леса определённо сравняли с землёй, и везде росли совершенно не характерные для гор хризантемы.

Ли Ляньхуа уставился на заросли хризантем.

— Эти цветы наверняка высаживали приезжие вокруг своих домов… — Он стремительно прошагал туда, где хризантемы росли гуще всего, нагнулся, развёл цветы и внимательно осмотрел землю. Вскоре он легонько шаркнул ногой, оставив в земле бороздку. Под верхним слоем мелкого песка и нанесённой грязи показалась чёрная угольная пыль.

— Поджог… — пробормотал Лу Цзяньчи. — Они сожгли все дома, построенные людьми с центральных равнин, включая те бесплодные деревья и злаки, поэтому гора и превратилась в пустошь.

Ли Ляньхуа надавил ногой сильнее, соскребая слой угля, под которым обнаружилось несколько обломков тёмно-синего кирпича — всё, что осталось от некогда стоявшего здесь дома. Деревня Шишоу отставала по развитию, местные не могли использовать тёмно-синий кирпич для постройки домов.

— Высоко в горах деревья растут медленно, не представляю, сколько придётся ждать, пока здесь снова вырастет лес, и в результате хризантемы захватили всю землю. — Ли Ляньхуа вздохнул. — Похоже, здесь и правда множество людей некогда занимались земледелием, а потом секрет изготовления вина был утерян, и они постепенно разъехались… — Он помолчал и пробормотал: — Вообще-то я не слишком верю такому объяснению.

Когда он добавил последнюю фразу, Лу Цзяньчи с Фан Добином замерли, удивившись.

— Почему?

— Допустим, я — солидный делец с центральных равнин, тогда должен уметь хорошо планировать. Раз уж кто-то додумался обогатиться, возделывая горные земли и изготавливая вино из местных ингредиентов, то он ведь должен быстро соображать? Разве можно так легко утратить этот секретный рецепт? Наверняка его берегли как сокровище… И даже если рецепт драгоценного вина “Нежное сердце” был утерян, ключевую воду из ледяного источника везли из деревни Шишоу с горы для изготовления других вин, разве это не заработок? Если в этом месте обнаружился редкий товар, какой смысл вот так всё бросать?

Он пошёл вдоль хризантем, и через тридцать шагов в земле обнаружились ещё едва различимые остатки тёмно-синего кирпича, дома стояли рядом, и похоже, их было вовсе не один-два. Ли Ляньхуа остановился возле кирпичей и тихонько вздохнул.

— Более того, судя по различным странным следам на постоялом дворе, а также по этим сожжённым домам, очевидно, что здесь произошла чудовищная бойня, а затем дома чужаков с центральных равнин разрушили и сожгли… Так что… — Он поднял голову и посмотрел на друга.

У Фан Добина волосы встали дыбом.

— Что… ты хочешь сказать?.. — хрипло спросил он.

— Я хочу сказать, — тихо проговорил Ли Ляньхуа, — боюсь, дело было вовсе не в том, что “секрет изготовления