однажды в приливе откровения Павел Аристархович: «Любовь к России замешана в крови у всех нас – это вечное, проклятое и прекрасное наше наследие».

17 октября

Воскресенье

Не заглядывала сюда неделю, но, собственно, и новостей-то особых не было. Зато сегодня есть о чем рассказать. Самая главная новость – правительство маршала Бадольо объявило войну Германии!!! Наконец-то! Неужели и теперь союзники прошляпят – пропустят столь благоприятный момент, не начнут действовать по-настоящему? Я мыслю так: если сейчас в Италии развернется нешуточное сражение, Вермахт вынужден будет снять значительную часть своих войск с Восточного фронта. А это значит, что для наших воинов-освободителей путь на Запад станет более легким и менее кровопролитным. Господи, Господи, Господи, ну вразуми же ты союзников!

Замечательное известие это принес наш старый знакомый Маковский. Сегодня он выполнил давнее обещание – пожаловал к нам «цум безухен»[86] вместе со своей новоиспеченной фрау. После обычных шумных приветствий бережно извлек из холщовой сумки и положил маме в руки небольшой пакет в серой, промасленной бумаге.

– Дас ист айне шмектен апфелькухен! Яблочный пирог, – провозгласил торжественно. – Друзья мои, мы будем пить чай и праздновать «унзере Хохцайт»[87]. – Заметив общее недоумение, разъяснил: – Ведь мы с фрау Эльзой пока не венчались в кирхе, так пусть это будет нашим свадебным чаепитием.

Пришлось выставить на стол все наши немудреные припасы – хлеб, маргарин, традиционные грибы, остатки обеденного винегрета. Позднее подошли Павел Аристархович с Юрой, и в дополнение к пиршеству на столе рядом с яблочным пирогом появились крохотные ванильные сухарики.

Фрау Эльза – пухлая, небольшого роста, опрятная и несколько жеманная старушка, с небесно-голубыми, утопающими в бело-розовых щечках глазами. Она старается держаться приветливо, беспрерывно улыбается дрожащими губами, а во взгляде проглядывают (как-никак к тем самым «страшным красным» пожаловала!) боязнь, напряжение. Едва усевшись на диван, фрау Эльза вдруг неожиданно заплакала, достав из кармана розовый в клетку платочек, судорожно приложила его к глазам.

Смущенный Маковский виновато пояснил: «Фрау Эльза никак не может свыкнуться с утратой своих мальчиков. Приход к вам, русским, растревожил больную рану. Простите ее».

Мама потребовала от меня перевода, а выслушав, сказала строго, тоном школьной учительницы: «Пусть прекратит плакать. Не следует винить русских в том, что гибнут молодые жизни. Не Россия начала эту проклятую войну. У меня тоже три сына на фронте, и я не знаю, жив ли сейчас хоть один из них».

После такой отповеди фрау Эльза торопливо и послушно промокнула на щеках слезы, в последний раз трубно высморкалась в платок, спрятала смятый розовый комочек за обшлаг рукава и, сцепив на животе пухлые, словно перевязанные ниткой пальцы, принялась внимательно поочередно оглядывать всех и слушать, что говорят.

– Англо-американцы не учли самый главный фактор – время, – убежденно рассуждал Маковский. – После их высадки в Солерно итальянские войска, озлобленные ненавистным фашистским режимом и изуверившиеся в справедливости войны, принялись спешно разоружаться. В этот момент союзникам не составило бы большого труда единым ударом выбить фашистов из всей страны. Но они не торопились – похоже, довольствовались выходом Италии из войны и захватом ее торгового и военного флотов. Зато немецко-фашистское командование не дремало, и вскоре вся Северная и Центральная Италия оказалась оккупирована гитлеровцами. Власть Бадольо сохранилась лишь на юге страны, южнее Неаполя. Туда бежали из Рима король со своей свитой и члены правительства.

– Сейчас, – говорил Маковский, – на оккупированной территории Италии приобретает размах движение Сопротивления, которым руководят коммунисты и антифашисты. Повсюду создаются партизанские отряды имени Гарибальди, народ поднимается на борьбу с оккупантами. В конце сентября в Неаполе произошло восстание, в результате которого остатки разбитого немецкого гарнизона даже вынуждены были оставить город.

Если это правда – молодцы гарибальдийцы! Мне сразу вспомнились слова Райнгольда Гельба, которые он сказал нам однажды: «Итальянцы – это ленивые и трусливые скоты… Они бросают все и бегут, едва заслышат гул русских снарядов».

А вот и не так это вовсе! Если дело касается защиты своего Отечества, своего народа, то оказывается, что и итальянцы могут быть и отважными, и храбрыми.

Дядя Саша – они с Михаилом подошли вскоре – высказал предположение, что если действительно правительство Бадольо объявило войну Германии, то наша страна, а также Англия и США должны будут признать Италию своей союзницей. А это резко усилит международную изоляцию фашистского Вермахта, нанесет ему непоправимый моральный урон. Ведь Германия лишилась своего основного партнера. Что же касается «социальной республики», что создал Муссолини, то, по мнению дяди Саши, ее дни сочтены. Безусловно, сочтены. Теперь народ поднялся, его не остановить.

Как раз в это время Анхен Гельб занесла к нам захваченную ею с почты газету. Мы все накинулись на нее. Оказывается, – все правда! На первой странице, внизу, напечатана небольшая, обведенная черной краской заметка под названием «Путь предательства», в которой говорится о том, что 13 октября незаконное правительство маршала Бадольо от имени Италии объявило войну Германии. Сам Бадольо назван в заметке гнусным предателем и изменником итальянского народа, а его окружение – подлыми мошенниками и ворами, что намерены за жалкие подачки кинуть несчастную страну на растерзание алчным англосаксам, кровожадным красным комиссарам и жидам. В заметке предрекается близкая и быстрая гибель вероломного правительства маршала Бадольо, ибо «…солдаты великого Фюрера, а вместе с ними истинные патриоты Италии, которых объединил и ведет за собой верный отец нации Бенито Муссолини, намерены в считаные дни положить конец зарвавшимся предателям и изменникам…».

Вот такие страшные угрозы посылает Вермахт на голову недавнего своего союзника. Что-то будет?

Вступивший в разговор Павел Аристархович немного остудил общее радостное возбуждение: «То, что Италия, в конце концов, сбросит фашизм, – это безусловно, – сказал он. – Однако борьба там предстоит длительная и кровопролитная. Муссолини, благодарный Гитлеру за свое освобождение, всячески содействует тому, чтобы все материальные, экономические и людские ресурсы страны оказались в руках оккупантов. Кроме того, германское правительство предвидело развивающиеся события и заблаговременно стянуло в Италию свежие войска. Что же касается попавшего вновь под фашистское иго народа, то он запуган и вряд ли способен на подвиг… В настоящее время на оккупированной гитлеровцами территории происходит настоящий разгул террора – Муссолини свирепо расправляется со всеми, кто посмел выступить против него, не щадит ни ближних родственников, ни недавних друзей».

Наши гости еще не разошлись, когда пришла Галя от Клееманна. Она была страшно расстроена – ее глаза покраснели от слез. Оказывается, Люська со вчерашнего дня сидит в «холодной». Сегодня утром ее хозяйка позвонила фрау Клееманн и сообщила, что русская