связь пока действует в тестовом режиме и только в центре, но через полгода ею будет охвачен весь Чагинский район! Это мы вам обещаем!

Заиграла музыка, видимо, призванная символизировать сотовую связь как связь поколений, и тут же на площади появилась колонна леспромхоза. Мужики шагали с оранжевыми бензопилами на плечах, шагали, кстати, весьма слаженно. Им Механошин руки отчего-то не пожимал, видимо, леспромхозовских администрация жаловала не особо.

— Я чего-то… — Роман всматривался в ряды лесорубов. — Слегка не догоняю… Это… Это же дровосеки…

— Работники лесной промышленности, — поправил я.

На площадь выехала бортовая «Газель», остановилась напротив сцены. Музыка приобрела тревожный оттенок, и над бортами поднялся настоящий десантник, в камуфляжных штанах, в тельняшке и берете. Я испугался, что сейчас он, как водится, продемонстрирует доблесть в кирпичных упражнениях, но десантник удивил — он поднял из кузова пулемет Калашникова, задрал его в небо и стал стрелять.

Мне немного заложило уши. Никогда не присутствовал при стрельбе из пулемета, это оказалось громче, чем я предполагал.

Стрельба длилась секунд двадцать. Дымно. Хорошо.

— Нормально… — согласился Роман. — Я словно бы Игебод…

Зрители с восторгом завопили, я окончательно признал, что пулемет на Дне города — это правильно. Структурирует пространство. А зрители хлопали и кричали, словно пытались вызвать пулеметчика на бис, но он не показался больше, вместо десантника выехала пожарная машина.

— Я предупреждал, — сказал Роман. — Двойная мускулатура.

Из остановившейся машины выскочили пожарные. Роман при виде пожарных поморщился. Командир поставил на асфальт два ведра, зажег в них промасленные телогрейки, а два остальных бойца ловко потушили их из брандспойта. Действо, видимо, символизировало высокую готовность огнеборцев района отразить чрезвычайную ситуацию. Пожарным аплодировали жиже.

Механошин вернулся к микрофону.

— Они всегда на посту, — сказал мэр. — И это внушает в нас оптимизм и уверенность в завтрашнем дне!

Пожарные разобрались с телогрейками, запрыгнули в красную машину и уехали, оставив после себя запах гари.

— Коллектив предприятия «Музлесдревк» во главе со своим руководителем Геннадием Петровичем Мысковым! — представлял Механошин.

Сотрудники предприятия были немногочисленны, но хорошо оснащены — у каждого в руках имелась либо гитара, либо домра. Играть они не играли, но по лицам было видно, что к культуре заводчане относятся более чем серьезно; Геннадия Петровича я, если честно, не опознал.

— Мой балалай быстр, — прокомментировал Роман. — А что значит «древк»? Они производят древка? Или древки?

— Когда как, — ответил я.

— ДСУ-2! — объявил Механошин. — Этим людям мы обязаны…

Вероятно, он хотел пошутить про дураков и дороги, но решил, что на празднике это ни к месту, и закончил:

— Мы обязаны этим людям.

Работники ДСУ-2 шагали без всякого инструментария, без формы и с кислыми лицами; о том, что это люди доручастка, свидетельствовал соответствующий транспарант. Дорожников приветствовали не очень.

— Липовский политехникум! — произнес Механошин с теплотой в голосе.

Колонна выпускников оказалась многочисленной. Механошин снова спустился со сцены и пожимал руки липовцам.

— Я в таком примерно учился, — сказал Роман, вскочил со скамьи и залихватски свистнул.

— Выпускники Липовского техникума сегодня работают практически во всех сферах хозяйства нашей области, — эстафету у микрофона подхватила Зинаида Захаровна. — Строительство, сельское хозяйство, машиностроение — выпускники ЛПТ востребованы и незаменимы!

Механошин, видимо, и сам оканчивал ЛПТ, во всяком случае, когда выпускники покинули площадь, Механошин еще некоторое время шагал за ними, потом опомнился и вернулся к сцене.

— А сейчас мы встречаем Чагинские электросети! — сказала Зинаида Захаровна. — Энергетика — это будущее!

Пошли энергетики. Я заметил мальчишек в моторных костюмах — видимо, юных друзей электричества. Остальные электрические были облачены в повседневное, но, чтобы подчеркнуть корпоративность прохождения, надели белые каски и размахивали небольшими персональными транспарантами: «Идут работы!», «Под напряжением!», «Не влезай — убьет!». Два рослых сотрудника несли, ухватив под руки, знакомый нам манекен, правда, в каске.

Роман в очередной раз заглянул в пакет, после чего сообщил:

— Электрический дед! Бес электричества, я узнал тебя, Фоейрбарт…

Это не борцовский манекен, а электрический, догадался я. Его, видимо, используют на учениях монтажников, манекен изображает несчастного, оглушенного током, его надо эвакуировать из опасной зоны, с ЛЭП или из затопленного подвала.

За мужиками с манекеном приплясывала женщина, по внешности экономист, но тоже в каске и явно навеселе — она танцевала в ритм музыке и потрясала невидимыми маракасами.

— А вот и огневушка! — Роман указал на женщину. — Держи проход свободным!

Электрики скрылись, женщина отстала, продолжая танцевать и посылать окружающим воздушные поцелуи.

— Наталья Сергеевна, мы вас очень любим! — сказала со сцены Зинаида Захаровна с намеком.

Но Наталья Сергеевна не унималась, движения ее стали рискованными, и тогда к ней подбежал Механошин, взял экономиста за руку и проводил за сцену.

— Увел голубушку, — с печалью произнес Роман.

Мне игривая Наталья Сергеевна тоже понравилась.

— Идет хлебозавод! — объявила Зинаида Захаровна. — Приветствуем наших кормилиц!

Сотрудницы хлебозавода в белых халатах, крепкие женщины с ухватистыми руками и широкими плечами — несмотря на механизацию, домешивание никто не отменял.

— Большие булки! — крикнул Роман. — Батон и брецель! Всегда и навсегда!

И приложился к полиэтиленовому пакету. Я бы, пожалуй, тоже приложился, однако… несколько опасался, что остановиться не смогу. В целом, Роман прав, хлебозавод должен нести крашеный пенопластовый батон, на крайний случай калач и бублик.

Но они не несли ничего.

— Культурно-спортивный центр «Дружба»!

Зинаида Захаровна спускаться не стала, приветствовала своих подопечных со сцены.

— А где ерши? — спросил Роман. — Где шестеренки? Где грибы?

Я сам задавался этим вопросом: где ерши? Где колосья?

— Где Гулливер? — снова спросил Роман. — Он хотел прийти…

Колонна «Дружбы» следовала в обычной одежде, однако, поравнявшись с трибунами, остановилась, произвела слаженное движение и развернула над головой трехцветный государственный флаг.

— Теперь понятно, — сказал Роман.

По этому вопросу я был с ним солидарен.

«Дружба» притопнула и перевернула флаг. На обратной стороне полотнища был флаг Чагинска. «Дружба» притопнула снова и поменяла флаг в третий раз. Вместо герба Чагинска оказался флаг области.

— Ура! — Зинаида Захаровна смахнула слезу. — Ура!

Мы немного покричали «ура».

«Дружба» хлопнула хлопушками, над площадью взлетели разноцветные полоски фольги.

Зарумянившийся Механошин вернулся из-за сцены.

— А теперь от имени городской администрации я вручу подарки и почетные грамоты!

Началась церемония вручения подарков.

— У меня что-то… не то, — сказал Роман. — Плохо…

— Борис Степанович Третьяков…

Зинаида Захаровна подносила подарок или почетную грамоту, а Механошин вручал их счастливцам и зачитывал поздравление. Оказалось, что награждаемые в основном сосредоточены на нашей трибуне, наверное, так задумывалось изначально.

— За победу в конкурсе народных коллективов «Калинка»! Луцкая Зинаида Васильевна!

На сцену поднимался руководитель ансамбля «Дилижанс», аккуратная женщина в джинсовом костюме.

— Почетный диплом областного съезда зоотехников! Леонов Афанасий Игоревич!