В лагере у реки они провели три дня, и за это время обизготовлении одежды из шкур Сюзанна узнала больше, чем могла себе представить(и намного больше, чем хотела бы знать).

Поиски по берегу реки, а пройти пришлось с добрую милю вкаждом направлении, позволили найти пару бревен, по одному на каждого. Пока ониискали бревна, шкуры отмокали в кожаном котле, наполненном темным супом из золыи воды. Бревна они поставили под углом к стволам двух ив (близко, чтобы онимогли работать бок о бок), и с помощью скребков из керта начали обдирать мех.На это ушел день. Закончив этот этап выделки, они вылили содержимое «котла»,перевернули шкуру и наполнили «котел» новым супом, уже из воды и мозгов. Стаким способом обработки шкур в холодную погоду она столкнулась впервые. Вдубильной жиже шкуры они оставили на ночь, и пока Сюзанна готовила нити изхрящей и сухожилий, Роланд вновь заточил нож, а потом с его помощью наготовил сполдюжины иголок из костей. Когда он с этим покончил, руки кровоточили отдесятков мелких порезов. Он намазал руки «грязью из древесной воды с золой, итак и улегся спать, казалось, надев на руки в большие и неровно связанныесеро-черные перчатки. Когда утром он помыл руки в ручье, Сюзанны, к своемуудивлению, увидела, что все порезы практически зажили. Она попыталась намазатьэтой „зольной грязью“ свою незаживающую язву под нижней губой, но кожа началотак сильно щипать, что она поспешно смыла „грязь“.

— Я хочу, чтобы ты вырезал эту чертову хреновину, — сказалаона.

Роланд покачал головой.

— Мы дадим ей еще немного времени, чтобы она зажила сама посебе.

— Почему?

— Резать язвы — плохая идея. Прибегать к этому можно тольков случае крайней необходимости. Особенно здесь, как говорил Джейк, «в дикихместах».

Она с ним согласилась, но неприятные образы лезли ей вголову, когда она легла у костра: прыщ, который уже стал язвой, всеувеличивался в размерах, дюйм за дюймом захватывая ее лицо, превращая всюголову в черную, с потрескавшейся корочкой, кровоточащую опухоль. В темнотеобразы эти обретали дополнительную убедительность, но, к счастью, она слишкомустала, чтобы долго бороться со сном.

На их второй день в, как окрестила его Сюзанна, Шкурномлагере, Роланд построил обрешетку над новым костром, низким и едва теплящимся.Шкуры они высушивали дымом по две, а потом откладывали в сторону. Запахготового продукта был на удивление приятным. «Пахнет, как кожа», — подумалаона, поднеся одну из шкур к лицу, и тут же рассмеялась. Именно кожу она идержала в руках.

Третий день они провели за «шитьем», и вот тут Сюзаннанаконец-то превзошла стрелка. Роланд шил широкими стежками, толку от которыхбыло немного. Сюзанна полагала, что жилетки и штаны, сшитые им, продержались бымесяц, максимум, два, а потом начали бы расползаться. У нее получалось гораздолучше. Шить ее обучили мать и бабушки. Поначалу она нашла костяные иголкиРоланда крайне неудобными, а потом оторвалась от шиться на какое-то время,чтобы сделать для большого и указательного пальцев правой руки «наперстки» изкожи, закрепив их нитками. После этого дело у нее пошло гораздо быстрее, и вовторой половине «дня шитья», ближе к вечеру, она уже брала сшитую Роландомодежду и перекрывала его стежки своими, более мелкими и ровными. Она думала,что он будет возражать, мужчины — они гордые, но он не сказал ни слова и,похоже, поступил правильно. Потому что ответила бы ему, скорее всего, Детта, иотнюдь не вежливо.

К тому времени, когда пришла их третья ночь в Шкурномлагере, каждый уже обзавелся жилеткой, леггенсами и пальто. Плюс парой рукавиц.Больших, вызывающих смех, но согревающих руки. Если уж говорить о руках, тоСюзанна вновь едва могла согнуть пальцы. Она с сомнением посмотрела наоставшиеся шкуры и спросила Роланда, проведут ли они здесь еще один день.

Роланд обдумал ее вопрос, потом покачал головой.

— Мы погрузим те, что остались на роскошное такси ТолстякаХо, вместе с мясом и кусками льда из реки, которые обеспечат его сохранность.

— От такси пользы не будет, так только нам придется идти поснегу, не так ли?

— Не будет, — признал он, — но к тому времени оставшиесяшкуры превратятся в одежду, а мясо мы съедим.

— Ты просто не можешь задерживаться здесь дольше, в этомпричина, не так ли? Ты слышишь зов. Зов Башни.

Роланд смотрел в огонь и молчал. Все и так было ясно.

— А что мы будем делать с нашим снаряжением, когда придет вбелые земли?

— Соорудим волокушу. А дичи будет много.

Она кивнула и начала укладываться спать. Но он взял ее заплечи и развернул лицом к костру. Наклонился к ней, и на мгновение Сюзаннаподумала, что он собрался поцеловать ее, пожелав тем самым спокойной ночи. Новместо этого Роланд всмотрелся в покрытую корочкой болячку под нижней губой.

— Ну? — наконец, спросила она. Могла бы сказать больше, ноне хотела, чтобы он услышал дрожь в ее голосе.

— Я думаю, она чуть уменьшилась. Как только мы окончательнопокинем Плохие Земли, она, возможно, заживет сама по себе.

— Ты действительно так говоришь? Стрелок тут же покачалголовой.

— Я говорю, возможно. А теперь ложись, Сюзанна. Отдохни.

— Хорошо, но на этот раз не давай мне спать так долго. Ятоже хочу нести вахту.

— Хорошо. А теперь ложись.

Она легла и заснула еще до того, как у нее закрылись глаза.

10

Она в Центральном парке и день такой холодный, что она видитсвое дыхание. Небо над головой белое, от горизонта до горизонта, снежное небо,но ей не холодно. Нет, не холодно в новом пальто из оленьих шкур, леггенсах,жилетке и смешных таких рукавицах. Что-то надето и на голову, натянуто на уши,отчего им так же тепло, как и всему телу. Из любопытства она снимает шапку ивидит, что та не из оленьей шкуры, как остальная одежда, а вязаная,красно-зеленая. И на ней надпись «СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА».

Она смотрит на шапку, как громом пораженная. Можно испытатьdeja vu во сне? Вероятно, да. Она оглядывается и видит Эдди и Джейка, которыеей улыбаются. Они стоят с непокрытыми головами, и она понимает, что у нее вруках соединившиеся в одну шапочки, которые они носили в другом сне. Еепереполняет невероятное ощущение радости, словно она только что решила вроде бынеразрешимую задачу: определила квадратуру круга или нашла Абсолютное первичноечисло (вот тебе, Блейн, пусть оно взорвет тебе мозги, ты, свихнувшийся поезд).

На Эдди надета фуфайка с надписью «Я ПЬЮ НОЗЗ-А-ЛА».

На Джейке — другая, с надписью «Я ЕЗЖУ НА „ТАКУРО СПИРИТ“.