— Мало ли чем он там довольствуются, они имеют право знать, — Вэлиан отклонилась назад, стягивая с ног туфли. Ноги устали и так и просят, чтобы ступни вытащили из удобных, но все-таки порядком поднадоевших лодочек, в которых она так и ушла из офиса, забыв переобуться в сапоги.

— Имеют, но не мне просвещать их на эту тему. Я не самый достойный представитель своего рода, к тому же не хранитель.

Вэлиан поняла: Сфайрат создал сейчас себе обтекатель, не решившись взять на себя ответственность за сомнительные действия ненавистной ему расы.

— Ты ведь говоришь о Ниране и Каллисто? Они ведь единственные маги в той компании.

— Почему ты так решила? Или тебя так задело, что он зовет тебя эльфом, а девушка относится к тебе с неприязнью?

Взору Сфайрата открылась красивая линия шеи, ключиц и небольшого, открытого участка груди в треугольном вырезе блузки с дразнящей воображение впадинкой.

— Я считала, что это задевает Эланис, но оказывается еще и тебя, раз ты заметил это, — она смешливо сверкнула глазами в его сторону, — это ревность или попытка понять: приняла ли я его насмешки за внимание?

— И то и другое, — надо признать, что было его вопросе нечто собственническое, но не потому что он не доверял ей, а просто потому что хотел услышать ответ.

— Он совсем не похож на тебя, а мне нравишься ты. Что насчет девушки, я переживу это неприятие, мне нравятся мужчины, а ей я нравиться не обязана. Я понимаю, что ты делаешь, Сфайрат.

Девушка обернулась еще раз, одарив его смеющимся взглядом. У нее отличное настроение, еще бы! Никаких ссор, и с не людьми удалось договориться, да еще и время отлично провели.

— И что же ты понимаешь?

Сфайрат улыбнулся ее словам, все-то она понимает.

Как начать разговор о том, что случилось вчера? Это обязательно будет ссора. И она отгородится от него.

«Отгородится, да и отойдет. Ну хоть ты не уподобляйся ее отцу и Тристу, что все скрывал от нее, и не мог признаться по долгу службы. Отца еще можно понять, он боялся за жизнь дочери, но не эльфа этого. Трус он, вот как это называется! И еще ты! Я говорил тебе вчера, пытался достучаться, что не торопись, поговори сначала с ней, договорись, но нет, ты решил договориться с ее отцом. Ведь так вернее! Пить меньше надо! Завтра она будет чувствовать себя дурой, что поверила тебе и отцу. Пусть лучше почувствует дурой себя сейчас, чем завтра при огромной толпе народа».

Гнетущие и терзающие мысли снова заполнили его сознание, стоило только вернуться из дома гостеприимной пары. За разговорами о некроманте и о магии, нелюди (это прозвище гораздо лучше, чем «иные» и, похоже, приклеится к ним, у него так точно) продолжили задавать вопросы об их мире, просили рассказать о войнах, и из-за чего они возникали, интересовались существами, что населяли их мир, приводили примеры из книг и фильмов, спрашивая было ли что-то подобное у них. Даже обвинили их не в каноничности, но, скорее, шутливо, объяснив им, что они и сами вне канона и совсем не походят на то, какими их рисуют люди.

— Я все-таки дам тебе почитать ту книжку, — пообещала Вэл в ответ на его первое недоумение.

Любопытная компания, в которой сразу чувствуешь себя своим и не испытываешь отчужденности, как бывает при только что оформившемся знакомстве и возникающих первых неловких вопросах, больше касающихся чего-то общего, чем на самом деле интересного, что-то по типу: «Дракон? Ммм…вы и правду огнем плюетесь?» Нет. Не плюется. Он воспитанный дракон и поливает пламенем, даря легкую смерть.

«С каких пор ты вообще трусишь? Начни этот разговор, а дальше будь, что будет.»

Она сняла туфли, уменьшившись на несколько сантиметров, с явно читающимся на лице выражением облегчения и удовольствия.

— Боги! Наверняка, эта пытка была придумана вами, чтобы мы чаще вспоминали вас и восхваляли ваше существование, — она прикрыла глаза на мгновение, чтобы тут же распахнуть их и посмотреть на него с улыбкой, — ты хочешь услышать, что он мне не нравится. Так ведь?

Он не трусил, он просто хотел продлить момент перемирия. Всего несколько часов прошло с того момента, как все успокоилось, и она потянулась к нему. Всего несколько часов, как он принес ей извинения. Сфайрат мог найти и находил тысячу причин, почему ей не стоит говорить этого. Неделю назад он так и сделал бы, но не сейчас.

Вэлиан смотрела на него, она не могла не заметить, что что-то терзало его, и он мрачнел прямо на глазах, глядя на нее с каким-то напряжением.

— Сфайрат! — тихо позвала она его. — Что-то случилось?

— Нет, ничего.

«Ты трус!»

Он потянул ее за собой на диван, усаживая рядом на мягкие подушки. Сфайрат поглаживал ее ладонь, рассматривая узкую ладошку, что лежала в его руке, и злился на себя же, признавая, что его дракон прав. Это трусость, в который он обвинить себя еще ни разу не мог. Драконы дважды прав: нужно меньше пить и прислушиваться к голосу разума, даже если открываемая действительность вытесняет последние его остатки и заливает существо злобой. Им еще и подавай его женщину! Он понимал, что это вряд ли связано, но тем не менее.

— Расскажи мне: почему ты так омрачилась, стоило Нирану упомянуть о тьме?

Вэлиан на мгновение замерла, но тут же расслабилась, сердито цокнув при этом.

— Опять ты просишь рассказать что-то обо мне, но, когда я спрашиваю, ты предпочитаешь отмалчиваться и уводить разговор в другую сторону. Расскажи мне, о чем ты думал, глядя на меня с тем сожалеющим взглядом? Пожалел, что спас меня и ввязался во все это?

Перед глазами Вэлиан встала та папка с желтыми листами, которую она сожгла на крыльце. Она удачно подобрала вопрос, чтобы увидеть его первую реакцию, ведь то, во что она лезла, было связано с фаэдирами, которые официально считаются хранителями завесы и договора, ведь благодаря им когда-то Сфайрат потерял все. Слова и буквы, выведенные аккуратным почерком Триста, словно наяву всплыли перед ней и тут же исчезли под натиском внезапно озарившей ее догадки.

— Ты ведь не просто так обратил на это мое внимание? Ты говорил с моим отцом обо мне, и он что-то рассказал тебе? Тебе не нужен мой рассказ, а нужно подвести меня к чему-то важному, о чем я точно не знаю. К чему?

Она отстранилась от него, глядя ему в лицо. Сфайрат не уводил взгляда, почувствовав, что его ладонь опустела. Это начало, и надо уж говорить.

— Завтра на балу тебя ожидает помолвка. Пока только помолвка. Это будет кто-то из Молендиума, кто-то очень важный, раз сам король подрядился сделать то, что не смог сделать твой отец за все эти годы: выдать тебя замуж.

— И ты знаешь, почему он взялся за это?

По ней прокатилась волны озноба, повторяясь и окидывая с каждым разом все большим холодом.

— Да. Твой отец поделился со мной этим после того, как я сделал ему предложение.

Вэлиан поднялась, возвышаясь над ним. Не сказать, что поведение отца удивило ее, ей очень хотелось знать, а жив ли он после этого! Он поклялся ей, но, видимо, нашел что-то, раз его не настигла сила Рока и карающая длань Данау.