с бесконечным циклом ненависти и насилия, в котором кипела вся Галактика. На какое-то мгновение Оттону даже передались чувства танка, так что он поспешил одёрнуть руку. Сейчас следовало сохранять холодный рассудок.

– Во истину священные реликвии оказались у вас в руках, сэр Вангиннем… но боюсь, нам не удастся их сберечь, и думаю…думаю, вы сами это знаете.

– Как бы этого не хотелось признавать, – пробурчал пожилой генерал, – однако, вы теперь знаете, как и сэр Торкве. А теперь давайте вернёмся в зал собраний. Нас ещё ждет битва.

Оттон кивнул, напоследок бросив ещё один взгляд на танки. Машины впечатляли, однако генерал невольно представил их гибель на поле боя, как они стоят, словно поверженные герои прошлого, посреди тел простой солдатни… К рядовым и офицерам Джейк не испытывал ни малейшего сочувствия; – даже высшие офицеры вполне заменимы, но не столь ценные реликвии. Уж лучше погибнут десятки тысяч солдат, но такие незаменимые орудия войны должны остаться в целости.

– Однако же поздно до меня дошло, что в нашем полку тоже есть вполне себе симпатичные дамы, – как-то отстранённо, с нелепой улыбкой заметил Крис.

– Но никто не сравнится с моей Кирой, – ответил Дециус.

– Когда это она успела стать «твоей»? Вы всего раза три разговаривали.

–Да, и каждый раз вполне себе мило. Она ещё ни разу, знаешь ли, меня не проигнорировала и не нагрубила.– И каждый раз небось думала «когда же этот идиот от меня отвяжется», – Крис рассмеялся.– Да иди знаешь куда…Ты просто завидуешь, потому что последняя женщина, которая с тобой разговаривала – это комиссар Райна. И то, со всем уважением, но я даже не уверен, что она женщина, скорее кусок обледенелого металла. А то, как ты чуть себе в штаны не наложил, когда она отчитала тебя за грязные ботинки…

Ламерт наблюдал за друзьями с улыбкой, натягивая только что выданные перчатки. Климат на Сераписе бесконечно далёк от сионского, и даже на Илосе было будто теплее, так что все полки поспешили переодеть и переобуть. Какая польза от солдата, если он замёрзнет насмерть до начала боя?Затем следовал короткий полдник, после которого их должны были перебросить на линию фронта, на подступы к столице. Наблюдая за кажущейся непринуждённой шутливостью друзей, Ламерт чувствовал, как они напряжены, как замер в ожидании кровавого боя весь полк. Старшие офицеры выглядели мрачными, задумчивыми, младшие – нервными и раздражительными. Не исключением стал их новый сержант, сменивший павшего на Илосе Клавикуса. Дроммон, среднего роста и телосложения мужчина с едва заметной темной щетиной ходил взад-вперёд, беседовал с сослуживцами и пытался придирчиво оценивать обстановку. Ламерт разделял его волнение. Им снова мало что говорили, явно утаивая большую часть правды, а в воздухе будто застыл нестерпимый, стойкий запах гари. На них, на столицу надвигалась неумолимая волна, готовая охватить их с головой. Поглядывая на сослуживцев, молодой гвардеец понял, что это чувствуют если не все, то многие.Вновь начался снегопад. Белые шапки покрыли ждущую своего часа технику, головы солдат, техников, офицеров и ополченцев.

– Ламерт, дружище, тебе лучше поесть. Неизвестно, когда в следующий раз офицеры вновь скомандуют приземлить задницы.

Он сел на ящик рядом, взял кружку амасека, ненадолго пригубил.

– Опять выглядишь напряженным, – заметил Крис. – Знаю, тут не Илос, но мы уже прошли…как там говорят бывалые вояки? «Боевое крещение», вот. Мы уже не зеленые мальчишки, впервые взявшими лазган в руки, умеем на курок нажимать.

– Ты, видать, только этому и научился за всё это время, – со слабой улыбкой заметил Дециус, однако особого смеха в его голосе не было. Крис на него даже не глянул.

– Ты прав, здесь не Илос, – отозвался Ламерт. – Здесь точно будет сложнее. А что говорят в части, не слышали?

Дециус пожал плечами. Похоже, молодой боец чувствовал общую тревогу лишь инстинктивно, а мысли его больше заняты не грядущей битвой, а прекрасной девушкой-врачом.

Ответил Крис, как всегда более наблюдательный:

– Паршивы дела, если верить слухам, вот что. Есть тут у них город на севере, Лозорией вроде называется, так он последняя линия обороны перед столицей. Говорят, враг уже подошел к ней вплотную, и скоро пойдет на штурм. После Лозории возьмётся за нас. А еще слышал, что никто до сих пор эту волну еретиков остановить не смог.

Ламерт и Дециус озадаченно посмотрели на друга.

Над ними возвышалась снежная столица, прекрасная в своих чёрно-белых тонах. Ламерт часто вспоминал родной дом, Сиону, Кардену – но Атолла была величественнее всех городов, что он видел до этого. Огромные темно-гранитные шпили, поднимающиеся высоко в небо, казались клыками какого-то дикого животного. Многие постройки переплетались между собой, соединялись исполинскими заснеженными мостами. В мирное время, должно быть, столица была прекрасна, но сейчас каждый балкон, каждое окно, выступ и улицу превращали в неприступную крепость. Всюду ходили патрули, проводились учения, ездила транспортная и военная техника. Довольно часто с оглушающим свистом небо прорезали самолёты Империалис Аэронавтика.

Тут Ламерт услышал, как сзади негромко, но уважительно разные голоса к кому-то обращаются. Не успел он обернуться, как Крис сказал:

– Так у нас важные шишки сегодня собираются. Большое дело.

Рядом возникла фигура комиссара Иоганна Штросса, облаченная в красно-чёрное. Переговорив с некоторыми офицерами, он внезапно подсел к беседующим гвардейцам.

– Погодка ни к черту, а, бойцы? – с улыбкой спросил Штросс.

– Настоящий гвардеец может биться в любых погодных условиях и в любое время, сэр, – незамедлительно отозвался Крис. – Не хотите нашего амасека? Мы тут пригубили немного, так что если не брезгуете…

– Разумеется нет.Штросс взял оставленную Ламертом кружку, тоже немного отхлебнул. Обветренное смуглое лицо комиссара будто выражало его борьбу с ненастной погодой, но внешне он вообще не выглядел хоть сколько-то замёрзшим.

– Мы готовы исполнять свой долг до последнего, никуда не собирались бежать и не подрывали боевой дух полка. Мы обычные имперские гвардейцы, – со слабой улыбкой пошутил Крис, смотря прямо на Штросса.

Комиссар по достоинству оценил шутку.

– Брось, боец, мы не только выискиваем трусов, да и я тут вовсе не за этим.

– Так зачем же?