– Руксус! Руксус, подожди!Сзади оказался запыхавшийся Симон, явно только проснувшийся.

– Я немного слышал ваш разговор. Извини…фух… – юноша глянул на ожидающего их комиссара. – Похоже…похоже, этот упырь будет нами командовать во время боя, да?

Руксус кивнул.

– Вернее следить, чтобы мы не сошли с ума и не начали метать молнии в разные стороны.

Взгляд Симона тоже случайно уловил возвышающиеся фигуры Рыцарей.

– Ого! Видел, Руксус? Похоже, дела совсем плохи, раз тут даже они…

Симон, сам того не зная, просто озвучивал всё, что уже понял сам Руксус. Они направились к навесу, когда грохот на севере, который юноша уже счёл галлюцинацией слуха, вновь повторился. Затем ещё раз. Затем он раздался с другого направления, северо-востока. И снова. Далёкая пока что канонада набирала силу, а вместе с ней, чувствовал юноша, неумолимо приближалось Воинство Апокалипсиса.

– Поспешим, – нахмурившись, произнёс Руксус. – Прилив начинается.

Глава 32

Кровавый Рассвет, часть первая

В полумраке едва угадывался его силуэт. Мерно горели десятки аккуратно поставленных свечей. Он сидел, медитировавший, перед небольшим, но с любовью сделанным алтарём. Перед святыней на креплениях покоился одноручный цепной меч.Оружие явно видело лучшие дни, но сохраняло прежние грозность и красоту. Алая рукоять и лезвие, несколько рун, печати чистоты; этот клинок не раз проливал чужую кровь, и явно жаждет ещё.

Совсем скоро, мой друг. Я чувствую.

С иконы на него смотрел непостижимый лик Владыки Человечества, истинного Властителя Вселенной.Одни иконописцы считали, что настоящий облик Божественного Императора нельзя изображать, другие же считали своим долгом показывать прихожанам лицо того, кто правит всем сущим. Сидевший в келье относил себя к первым.Более двадцати пяти лет назад он оставил свой меч, но никогда не думал, что навсегда. Война за процветание Империума вечна, как сами звёзды, как Божественный Император, да славится Его бессмертное имя во веки веков.За свою достаточно долгую жизнь он повидал многое, сражался с самыми немыслимыми врагами, сразил несчётное количество ксеносов, мутантов, еретиков. Всех, кто когда-либо угрожал роду людскому. Ему довелось долго летать меж звёзд, распространяя Его слово, и восхищаясь масштабами Его владений. Каждая звезда, каждая планета, даже самый забытый каменный островок среди бездушного холодного космоса – всё это принадлежит Владыке, чётко осознавал он тогда. Теперь же его тело состарилось, одряхлело, утратило былую силу. Тело, но не душа, так же рвущаяся защищать человечество и Его земли от всех, кто посягает на их святость.

Антонио встал, снял меч с креплений, крутанул в руке. Движению явно не хватало былой скорости и силы, но по крайней мере, он был ещё способен держать оружие и защищать тех, кого поклялся. Старик сделал ещё несколько взмахов, примерно прикидывая, насколько его атаки менее эффективны, чем в молодости. Всё это время он не бросал тренировок – ни физических, ни с оружием. «Кровавый праведник» лежал в его ладони ровно так же, как много лет назад, подводило лишь тело. Глупый мешок костей, крови и мышц! Если бы не он, Антонио чувствовал бы куда больше уверенности в том, что сможет защитить свою паству. В любом случае, он сделает всё, что в его силах, насколько хватит благодати Владыки. В конце концов, если бы не Его милость, вряд ли бы преподобный вообще здесь стоял.

Ещё взмах. Более медленный, чем прежний, ибо Антонио вспомнил об ненавистных баллонах с ядовитым газом, уже подключённых к системам подачи воздуха. Святой отец сел, попросил прощения у Владыки и взмолился, чтобы ему никогда не пришлось сделать того, что он задумал.

Руксус стоял с Альбертом, Симоном и Гелиорой на небольшом пригорке, вглядываясь в далёкую линию горизонта. Разумеется, обычным зрением юные псайкеры ничего не видели, но ментальным они чувствовали приближение Врага. Особенно остро это ощущал Руксус. На мгновение отвлёкшись от бесплодных попыток, он поднял голову к бледному небу. Сквозь белые облака и медленно падающие снежинки едва-едва проглядывались всполохи Варп-Бури. Там, за этой завесе, радостно завывали Нерождённые, предрекающие гибель Сераписа и всех его защитников, а вслед за ними – и всего сектора.

– Не пойму только, что они там уничтожают, – услышал Руксус словно приглушенный голос брата. – Вояки, будь они не ладны, не особо делятся с нами планами. Впрочем, с чего бы, правда?

Альберт повернул голову, через пару мгновений дернув Руксуса за рукав:

– Эй, смотри!

Руксус глянул туда, куда показывали.

В войсках происходили последние молебны. Священники Полков и Атоллы шли между рядов солдат с кадилами, чашами, и прочими священными реликвиями, распевая псалмы. Отсюда не было слышно, о чем они громогласно уверенно вещают, но Руксус и так примерно представлял. Ненависть к врагу, доблесть защитников Империума, жертва, к которой обязывают всех его граждан… Только сейчас юноша задумался, каким образом человек, едва появившись на свет, оказывается вообще обременен каким-либо подобным серьёзным долгом. Что он такого сделал, что его жизнь становится разменной молитвой в бесконечной войне, которую ведет Империум? Просто родился? «Очередная ложь Церкви», со злобным отчаянием подумал Руксус. Они с тем же рвением обвиняют моих братьев и сестёр, в отличие от остальных граждан отправляя их на костры или заковывая в клетки. А эта безликая, серая, суеверная толпа только и рада им потакать…

Юноша по-другому глянул на собравшиеся на снежном поле людей; солдат, офицеров и комиссаров.

– О чем снова задумался, брат?

Руксус повернул голову, взгляд его по-прежнему задумчиво застыл.

– Им тоже лгут…

– Что? Я не услышал, брат.

– Да так, – юноша будто отряхнулся, – просто подумал о том, что этих тоже обманывают. А ещё…

Где-то вдали снова