Некрасиво. Плохо.

Я дергала и выкручивала руку, но черная цепь мешала… мешала соединиться с силой, мешала раствориться в ней. Частички силы кружились в воздухе и звали за собой, игриво складываясь в ленты стайками и тотчас разлетаясь обратно.

За границей, которая мешала нам выйти, кто-то подвывал в экстазе, вздернув вверх руки, и покачиваясь из стороны в сторону на одной тонкой ноте, такой раздражающе высокой, что хотелось только одного – заткнуть его.

Жрец. Слово вспыхнуло в голове и погасло. Это он нарушает гармонию — мир переставал быть красивым.

«Свои» — слово-образ родилось в голове, и я почувствовала, что не одна.

«Свои-свои-свои» – в такт вибрации звуков вспыхивали образы. И «своих» было много, так много — внизу и дальше, везде, но… они спали?

Я потянулась вниз и зарычала от недовольства – слишком долго, слишко тяжело, и тут знакомое ощущение вспыхнуло рядом — «свои» были и здесь. Мало, всего несколько пульсирующих точек, но близко, и я могла соединиться с ними прямо сейчас.

Жрец взял ещё одну высокую ноту, такую же раздражающе некрасивую, что хотелось только одного — заткнуть его немедленно, и я не стала противиться своему желанию.

И отправила образ-приказ. Пусть замолчит. Пусть снова станет красиво. И в этот момент не стало меня – и стали Мы.

… мы видели, как странные лица с покрытыми туманом лицами, убивали и отступали…

… мы видели, как ручейки силы к нам в круг становятся все больше и больше…

… мы дышали и плотность серебристого света была такой, что перехватывало дыхание…

И всё изменилось, вместо ласкового света мир стал яростным, колючим и обжигающим, как только упал жрец, сила внутри круга взъярилась, требуя… подчинения, выхода, требуя возможности излиться, но была заперта внутри … мы чувствовали ярость этой силы, которая раз за разом прошибала и тут же волной откатывалась назад — выход не здесь… искры перестали быть ласковыми и больно кололись, требуя… мы дергали цепь, пробуя ещё и ещё…

…мы видели, как падают фигуры в синем… такие искрящиеся… и искры их силы ручейками вливаются в круг становясь единым целом…

Сила искала выход, металась внутри круга, неизменно возвращаясь к центру, с каждым разом, давя всё сильнее и сильнее, пока мы просто не захлебнулись … и сила хлынула внутрь разрывая в клочья … у силы не было сознания, нас распылило на осколки -- много мелких мы, и почти уничтожило, разметав…

…мы растворялись в большем источнике… почти таяли…. мы были просто силой… и уже не было мы… пока серебристый хвост больно не хлестнул нас и мир не взорвался осколками боли…

… мы оказались в странном месте, где узкие стены уходили в небеса, и где каждый поворот был ловушкой… и мы знали каждый из тупиков и поворотов… мы – знали… мы уже были здесь...

… мы изучали, как искры силы впитываются, наполняя стены светом насквозь…которые дрожали в воздухе ослепительным маревом…

… мы видели странное создание с длинным хвостом, которое переливалось чешуей и светом… это создание кружилось вокруг нас, по спирали, защищая… становясь все больше и больше, пока не исчезло, насытившись…

… но силы было слишком много… мы – было слишком мало… и мы растворялись, истаивая искрами… пока боль не обожгла… что-то вспыхнуло ослепительным светом и воронка силы начала уменьшаться…

… браслеты… образ всплыл в голове… мы знаем, что это такое… браслеты… мы знаем, и мы – боимся.

***

Луэй отступал, кидая плетения сразу с двух рук – его теснили в угол. «Пустые» шли строем, а дурной мальчишка, которому он открыл клеть и снял удавку, кинулся к своим и стал совершенно бесполезен.

Всё полетело за Грань сразу, как только началось жертвоприношение – слишком много даров, слишком много силы, внутренний круг не сработал, но внешний – удержал, этого он не учёл.

Сила билась в купол, ломясь в сторону жреца, с неистовством твари.

– Немилость!!! – орала старуха, потрясая тростью, почти подпрыгивая и бегая с внешней стороны границы, – Печать бога! Предназначенная в дар Немесу! Немилость! – но сила упорно проламывала путь через купол, стремясь к жрецу.

Вспышка.

Луэй перегруппировался. Он бы мог сказать старухе, что на девчонке нет немилости, но зачем? Сила возьмет своё.

Вспышка.

Одно кольцо рассыпалось в прах. Осталось два купола.

Уровень силы вокруг нарастал – плотность была такой, что ему было трудно дышать, и он не представлял, что творится в круге.

Вспышка. Плетение. Вспышка.

Дальше отступать некуда – он дошел до края, и в этот момент девчонка призвала дар. Он отступал и видел, как сквозь серое марево масок хищно блеснули золотом длинные узкие зрачки, как его отряд развернулся, и просто разметал жреца на куски – жрец умер трижды за мгновение – ему сломали шею, отрубили руку и голову.

Луэй был готов, и отбирал каждого из серых сам. Потому что он был там. После. И знал, на что способна юная сира Блау. Но такого не предполагал даже он. И это было хорошо. Он получил слово – такое сможет защитить Винни.

Серые, повинуясь приказу девчонки, выбрали новую цель и развернулись к старухе.

– Измена! – визжала Аю. – Измена!

Луэй начал перемещаться по кругу – быстро, так быстро, чтобы «пустые» не успевали реагировать, приближаясь к старухе – ему нужен ключ.

***

Из лабиринта меня вышвырнуло рывком, я не удержала равновесие и рухнула на бок, больно вывернув левую руку на цепи. Браслеты Арритидесов светились так ярко, что на глазах выступили слезы, и стали такими тяжелыми от сожранной силы, что не поднять рук.

Великий хранит меня! От ощущения, что я исчезаю, просто растворяюсь в чужой силе, меня потряхивало до сих пор. Великий хранит меня! Или точнее – меня хранит дядя!

За кругом творилось безумие – Серые швыряли плетения и резали «пустых», как скот, те падали, поднимались, отбрасывали отрубленные части тела, снова падали, и снова поднимались… кровь начала заливать внешний контур круга…

– Измена! Ты посмел, тварь! Убить! Убить всех! – орала Аю захлебываясь, в сторону Серого, который отмахивался сразу от двух пустых.

Этого ждал Луэй? Снять всех одновременно?

– Да будет жертва! – Аю взмахнула тростью в сторону круга, артефакт вспыхнул в ее руках, кисточки заискрились.

Силы стало больше, с каждой каплей крови, давление нарастало, и сейчас просто рванет.

Я уже стояла на коленях, с большим трудом держа спину ровно – плечи гнуло к полу, цепь противно подрагивала, когда звенья вибрировали от мощи.

– Убить! – бесновалась старуха, и я поняла, что Луэй проигрывает. “Пустые” теснили их к стенам, не чувствуя боли, шагали, поднимались, и падали, швыряя плетения с такой скоростью, что не выдерживали кольца – вот ещё один серый вышел из игры.