долго откладывала этот разрыв, добавил мысленно. — Я больше не хочу быть с тобой. Это конец.

Внезапно его глаза вспыхнули:

— Что, Елька, — его голос сочился ядом, — решила, что раз взобралась так высоко, то простой барон тебе не нужен?

— Да, Гирем, — кивнула я, глядя ему прямо в глаза. Я понимала, Гирем не поймет, если я начну говорить правду. — Именно так...

Он шипением выдохнул, выпустил меня из объятий. И я отступила назад, натыкаясь на Жерена, который стоял позади меня. Гирем презрительно окинул получившуюся композицию взглядом и заявил:

— А! Вон оно что! А я-то, дурак, доверял вам обоим, как самому себе. А вы, значит снюхались за моей спиной?!

— Не говори глупости, — поморщилась я. Он сам только что утверждал, что я его бросаю потому, что он всего лишь барон. А сейчас обвиняет, будто бы я с простолюдином Жереном. Как эти два противоположных обвинения могут появиться в одной голове в одно время?

Одновременно со мной ответил и Жерен.

— Все совсем не так, друг. У нас с Елькой ничего нет и быть не может. Но если ты не остановишься сам, и не перестанешь ее оскорблять, то я не посмотрю на то, что ты мой друг... И помогу тебе заткнуться.

Гирем фыркнул:

— Надо же какая идиллия. — Внезапно его взгляд резко потемнел. И он заговорил тихим, сдавленным голосом, — вы оба предали меня. И еще пожалеете об этом.

Прежде, чем мы успели ответить, он, как пробка из бутылки, вылетел из кухни. И через мгновение, мы услышали, как громко хлопнула входная дверь.

Жерен выругался. Я промолчала. Неприятности, которые нам мог устроить Гирем были не иллюзорными. Он, действительно, мог существенно подпортить нам жизнь. Особенно Жерену.

— Ничего, — мой друг криво улыбнулся, — Гирем не идиот, поймет, что если что, я тоже молчать не буду. — Он забрал у меня проклятые тарелки, которые я так и держала в руках и швырнул в ушат с водой. Послышался звон осколков. Кажется, он немного перестарался. Но с другой стороны тарелки теперь можно не мыть.

— Спасибо, что заступился за меня, — улыбнулась я ему. Получилось откровенно плохо.

Жерен только дернул плечом, мол, я не мог иначе.

— Давай провожу тебя до Высокого города, — кивнул он. — а то мало ли...

— Не надо, — отказалась я. — У меня в качестве сопровождения целая армия. Ты же видел.

Только я соврала Жерену. Я не хотела, чтобы он поехал со мной совсем по другой причине. Всю дорогу до дома я плакала. Как ни крути, а слова Гирема задели меня гораздо больше, чем я хотела показать. И мне было обидно, что я могла так сильно ошибиться в человеке. И еще я поняла, как сильно я устала. Я хочу, чтобы самыми волнующими новостями в моей жизни были сдохшая коза Артиха и переживания Лезы о будущей невестке... а не вот это вот все.

Глава 34

Замок Третьего советника даже снаружи выглядел настолько мрачным и унылым, что даже непривычно яркий солнечный день не смог это исправить. Я кивнула дворецкому, который встретил меня у дверей, скинула ему на руки толстый дорожный тулуп и с облегчением выдохнула. Наконец-то я дома... И сейчас увижу Анни. Я так сильно соскучилась по ней!

— Ваша светлость, — дворецкий попытался меня задержать, — господин Первый советник велел, чтобы передать, что он ждет вас в своем кабинете немедленно.

— Ничего, — откликнулась я, вбегая по лестнице на второй этаж, где был переход в личную часть замка. — Передайте господину Первому советнику, что сначала я навещу дочь, и только потом доложу ему обо всем, то случилось.

— Ваша светлость, — попытался урезонить меня дворецкий, но я его уже не слушала. Сердце бухало в груди, прямо сейчас я увижу мою дочь, обниму ее... И тогда все беды и горести станут мелкими и незаметными.

С моим сыном все хорошо. Жерен рассказал мне, что караван выехал вовремя. С Лушкой отправились его верные друзья: Сирга, Миха и Бусык, который извел и мать, и дядьку, желая отправиться вместе со всеми. Дошка обещала присмотреть за «малышами». Мальчишки до сих пор, несмотря на «солидный» возраст прислушивались к старшей сестре. Катрила тоже отправилась с ними. Дошка и ее взяла под свое крыло, пообещав отцу не спускать глаз с девочки. И не дать ей наделать всяких глупостей. Дошка была убеждена со всем своим юношеским максимализмом, что сначала свадьба и только потом постель. И это внушало мне совершенно обоснованный оптимизм.

— Вам сюда нельзя, — стража, внезапно появившаяся у дверей покоев моей дочери, перегородила мне путь. — По распоряжению господина Первого советника доступ к ее светлости только с его личного разрешения.

На мгновение я даже растерялась. Что это еще за новшества такие? Зачем Третий советник приставил охрану к моей дочери? Неужели ей кто-то угрожал? Мелькнула паническая мысль, которую впрочем тут же стерло вспыхнувшей во мне яростью. Да, как этот стражник, вообще, смеет не пропускать меня?! Я не побирушка какая-нибудь! Я герцогиня Бокрей, а Анни моя дочь! И никто и никогда не смеет останавливать меня!

Поэтому я молча, отодвинула стражника со своего пути и шагнула к двери. Он, вероятно, не ожидал от меня такой прыти, поэтому на мгновение растерянно замер. И мне хватило времени распахнуть дверь и войти в покои дочери.

— Ваша светлость! — кинулся он вслед за мной и отчаянно зашептал достаточно громко, чтобы я могла его услышать, — но распоряжение господина Первого советника!..

— Доложите ему, что я его нарушила, — совершенно спокойно ответила я. И обратилась к няньке, которая испуганно замерев в кресле с вязанием в руках, таращилась на нас огромными глазами. — Позовите Анни, — распорядилась я.

— Ваша светлость, — стражник не отставал, — прошу вас выйти...

А нянька, кажется, испугалась еще больше. Она вжалась в кресло, выронив из рук вязание и в ее глазах появился ужас. А у меня внутри все всколыхнулось от нехорошего предчувствия... Значит точно что-то случилось с Анни. Я уже открыла рот, чтобы потребовать немедленно показать мне дочь. Я должна была убедиться, что она жива и здорова.

Но в этот самый миг дверь в гостиную открылась и на пороге появилась Анни в старинном традиционном Абрегорианском наряде для юных девочек.