ждать мьне-ка гостя, будё не дождатисе,

Ай глядеть-то будё госьтя, не догледетисе,

130 Ай топеречи Михайлушко ко мьне сам пришол».

Да немного де Михайло сь ей розговариват,

Ай берёт тогды Овдотьюшку за белы руки,

Ай повёл-то ведь Овдотьюшку на новы́ сени,

Со новы́х сеней повёл е́ю на широкой двор,

135 Лёкко, скоро сам скакал на — на добра коня,

Ай Овдотьюшку садил он позади собя.

Ише втепоры Овдотьюшка сама заплакала,

Говорила де она тогды таково слово:

«Охте мьне-цьки, хте мьне-цьки, мене тошнёхонько!

140 Ай люцьки́ отци-ти, люцьки матушки

Отдавают дочерей со ц́есьти, со радосьти;

Ишше мой отець-от, моя родна матушка

Ай умели миня всё воспоить, скорьмить,

Не умели они миня заму́ж отдать:

145 Отдавают со великого со кроволитьица».

Да как вышол ведь король тогды на широкой двор,

Ишше вышла королева, молода жена:

«Уж ты вой еси, Михайлушко сын Иванович!

Добро жаловать ко мне ты хлеба, соли ись,

150 Хлеба, соли ко мне ись, ты вина сь мёдом пить!»

Говорил тогды Михайлушко сын Иванович:

«Уж ты вой еси, король земьли Задоньския!

На приезьди ты госьтя не учо́стовал —

На отьезьди будё госьтя тебе не учостовать».

155 Да немного де Михайлушко розговаривал,

Ай выде́рьгивал он плёточку семишолкову,

Ай стёгал-то он коня сам по крутым бёдрам,

Поехал де Михайлушко вон из города.

Ишше еде де Михайлушко по чисту́ полю,

160 Он еде как ко реченьки ко Смородины, —

У той же де у реченьки у Смородины

Ай горит-то зьмеино те́пло гнездышко.

Говорила де зьмея, да бьлять-безбожница:

«Уж ты вой еси, Михайлушко сын Иванович!

165 Ты сойди-тко-се, Михайлушко, со добра коня,

Ты сьними-тко со правой ноги да софьян сапог,

Поцерьпни-тко-се свежо́й воды ключовыя,

Ты залей-ко-се зьмеино те́пло гне́здышко.

Ай во вре́мя я, Михайлушко, добро тибе зьделаю».

170 Говорила де Овдотьюшка, лебедь белая:

«Не сходи-тко-се, Михайлушко, со добра коня,

Не заливай-ко-се зьмеинова те́пла гнездышка!

Ай какого захотел себе добра зьмеи?

Ишше разьве зьмея когда огнём ожгёт».

175 Да Михайлушко-то этому не поваровал;

Ай сошол тогды Михайлушко со — со добра коня,

Ишшо сьнял-то ведь со право́й ноги сафьян сапог,

Почерпнул-то он сьвежо́й воды ключовыя,

Ай залил тогды зьмеи да те́пло гнездышко.

180 Улетела де зьмея, бьлеть-безбожница.

Лёкко, скоро де скакал он на добра коня,

Ай поехал де Михайлушко, куды ёму путь лежит,

Да приехал де Михайлушко ко белы́м шатрам.

Ишше нету восударя-та Ильи Муромца,

185 Ишше нету же Добрынюшки Микитица.

Да приехал он к себе прямо во бело́й шате́р.

Бох день тогды пронёс, Восподь ночь дае́т.

Овернула Овдотьюшка тогды Михайлушка,

Овернула да ёго она че́рным вороном;

190 Ай летае де Михайлушко по — по-под не́беса,

Ай далёко от шатра сам не уле́тыват.

Бох ночь тогды пронёс, да Восподь день дае́т;

Отьвернула де Овдотьюшка тогды Михайлушка.

Ай лёжал тогды Михайлушко среди шатра

195 Со того жо со устаточку со великово.

Бох день опять пронёс, да Восподь ночь дае́т.

Обвернула де Михайлушка серы́м волком;

Ишшо рышшот де Михайлушко по чисту́ полю,

Ай далёко от шатра сам не урыскиват.

200 Бох ночь опять пронюс, да Восподь день дае́т;

Отьвернула де Овдотьюшка тогды Михайлушка,

Ай лёжит-то сьпит Михайлушко середи шатра

Ай с того жо со устатку-ту со великого.

Бох день опеть пронёс, Восподь ночь дае́т.

205 Обвернула де Михайлушка горносталюшком;

Ай копаитц́е Михайло по-под коре́ньицём,

Приломал свою он буйну голову.

Восподь ночь тогды пронёс, да Бох опеть день дае́т.

Отьвернула де Овдотьюшка Михайлушка,

210 Оввертела да ёго буйну да головушку

Ишше тем жо полотёнышком она беленьким;

Ишше сьпит же Михайлушко тогды середи шатра.

Да во ту же де во пору и во то время

Ай приехал восударь-от Илья Муромець,

215 Ай приехал де Добрынюшка да Микитиц сын,

Ай Добрынюшка привёз им золотой казны,

Золотой казны привёз-то да им несчетно жо.

Да приехал восударь к своёму ко белу шатру, —

У Михайлушка у бела стоит шатра свой добрый конь,

220 Не стречат-то де Михайлушко сын Иванович.

Говорил же восударь тогды Илья Муромець:

«Уж ты вой еси, Добрынюшка ты Микитиц сын!

Не стречаё нас Михайлушко сын Иванович».

Соскакал скоре́ Илеюшка со добра коня,

225 Ай бежит-то ко Михайлушку во бело́й шате́р, —

Ай лёжит тогды Михайлушко во бело́м шатри,

Ай лёжит де — приломана буйна́ головушка,

Ай Овдотьюшка сидела во бело́м шатри.

Да берё тогды Илеюшка Михайлушка,

230 Ай ведёт де Михайла к сибе во бело́й шатер.

Бох день опеть пронёс, да Восподь ночь дае́т.

Ай пошол жо восударь тогды Илья Муромець,

Он пошол да к Овдотьюшки во белой шате́р,

Ишше лёк тогды с Овдотьюшкой почи́в держать;

235 Да лёжат они с Овдотьюшкой во белом шатри,

Ай накинула Овдотьюшка руку-ту белую,

Ай накинула она тогды ножку резвую,

Досталы де спорхонула на белы́ груди,

Ишше хочё ёго предать злой смёрточки.

240 Да Илеюшки пришло тогды делать ёму нечево,

Ай скакал тогды Илеюшка на резвы́ ноги,

Ай берёт тогды Овдотьюшку за русу́ косу,

Ай выде́рьгивал он плёточку семишолкову,

Ай волочит де Овдотью кругом середи шатра,

245 Ай стегат-то своей плёткой шолковой;

Насьтегал Овдотьи, сколько ёму надобно,

Ишше бросил Овдотью во белой шате́р,

Сам пошол тогды ко Михайлушку ко Иванову,

Ишше по́слал Михайлушка в шатёр сь е́ю опочив дёржать.

250 Да лёжа́ они с Михайлушком во бело́м шатри,

Да боитьсе де Михайлушко да Овдотьюшки,

Ай боитьсе де Овдотьюшка тогды Михайлушка.

Ишше вте́поры у их Бох ночь[385] пронёс,

Бох ночь тогды пронёс, да Восподь день дае́т.

255 Говорил де восударь тогды Илья Муромець:

«Уж ты