Дэвиса. Парадокс, но о смерти бывшего мужа она узнает лишь в 1945 году от Уилера Драйдена. Взыгравшийся интерес к Лавкрафту побудит ее по старой памяти связаться с его коллегами, особенно с Сэмюэлом Лавмэном. Она примется за мемуары и даже захочет издать какие-то свои тексты Лавкрафта (точно не письма: их Соня давно сожгла). Дерлет воспримет это в штыки:

«…я надеюсь, вы передумаете издавать рукописи, корреспонденцию и проч. Г. Ф. Лавкрафта, поскольку мы будем вынуждены пресечь несанкционированные публикацию и продажу его материалов, а также подать в суд, что непременно и сделаем»46.

Вначале Соня пойдет на попятную, но затем мемуары все же составит: двадцать второго августа 1948 года они появятся в Providence Sunday Journal под названием «Говард Филипс Лавкрафт в воспоминаниях жены». Их основательно обрезал Уилфилд Таунли Скотт, а за ним и Дерлет, в сборнике «Кое-что о кошках и другие истории» (1949). Подлинник не увидит света до 1985 года.

Роберт Хэйуорд Барлоу покончил с собой второго января 1951 года. Оттесненный от наследства Лавкрафта Дерлетом и Уондри, он зажил другими интересами: переехал в Калифорнию, прошел курсы в Беркли, а затем в 1942 году эмигрировал в Мексику, где стал профессором антропологии в университете Мехико. Почет и славу ему стяжает вклад в изучение туземных языков Мексики. Также он писал сильные стихи. Руки на себя он наложил из-за своей гомосексуальности, слухи о которой боялся подтвердить. Ему было тридцать два. Это подлинная трагедия, ведь пусть не в фантастике, но он подтвердил слова Лавкрафта о своем таланте. Он бы еще столько всего достиг!

В пятидесятые годы Лавкрафта ждал штиль. Его печатали все меньше – в основном в сборниках. Однако внимания заслуживает хотя бы то любопытное обстоятельство, что его выпустили-таки за океаном. Будучи проездом в Нью-Йорке, некто Виктор Голанц, британский печатник, предложил Дерлету выпустить Лавкрафта у себя на родине. Это предприятие увенчается в 1951 году двумя изданиями: «Скиталец тьмы и другие страшные рассказы» и «Случай Чарльза Декстера Варда». Не столь, по-видимому, предвзятая к «странному» жанру британская критика приняла их вполне благосклонно. Punch отзовется так: «Лавкрафт – неотмеченный корифей необъятного ужаса»47. В Times Literary Supplement выйдет анонимная рецензия на «Случай Чарльза Декстера Варда», ныне приписываемая известному романисту Энтони Поуэллу. Тот в сдержанных тонах заключает так: «Впрочем, иной раз мертвецам, бесспорно, есть чем напугать»48. Детективные писатели Фрэнсис Айлз (Энтони Беркли Кокс) и Эдмунд Криспин расточали Лавкрафту хвалу49. В итоге Голанц не прогадал: к 1977 году «Скиталец тьмы» претерпит пять тиражей в твердом переплете и еще пять – в мягком от Panther Books, а «Случай Чарльза Декстера Варда» был переиздан Panther Books в 1963 году и к 1973-му получил еще четыре тиража. В 1959 году переиздание сборника «Затаившийся страх и другие рассказы» (в мягком переплете, World Distributors) подогреет интерес к жанру у англичан.

Любопытнее здесь реакция на Лавкрафта в остальном мире. В 1954 году два его сборника вышли во Франции, затем его вскоре напечатают в Германии, Италии, Испании и Южной Америке. Франция обязана этим Жаку Бержье – возможному корреспонденту Лавкрафта. Сборники привлекут Жана Кокто, который отметится в Observer статьей о первом французском издании «La Couleur tombée du ciel»: «американец Лавкрафт ваяет ужасающий мир пространства-времени. Его слегка небрежный слог улучшен во французском переводе»50. Здесь слышен голос Жака Папи – раннего переводчика Лавкрафта, которого и вправду так отталкивал его язык, что в угоду «изящности» он нарочно породил упрощенный, урезанный текст без целых оборотов и предложений. Не исключаю, что замысловатый стиль Лавкрафта нелегко передать по-французски, но факт остается фактом: читатели Папи (а его переводы издаются по сей день) читали не Лавкрафта. Критика не обошла эти ранние издания стороной и в целом отнеслась к ним проницательнее, чем в англоязычном мире.

Фанатская среда на протяжении пятидесятых не теряла активности. Виднее всех был Джордж Т. Уэтцел. В 1946 году он примется за новую библиографию Лавкрафта (в 1943-м Фрэнсис Т. Лейни и Уильям Х. Эванс с помощью Барлоу и других уже составили одну – крайне отрывочную). Уэтцел не один год штудировал любительские издания, а Роберт Э. Брайни – профессиональные. Их труд выльется в семитомник «Лавкрафт: коллекция сочинений» Уэтцела (1955). Его значимость не переоценить; для библиографов Лавкрафта он станет краеугольным камнем. В первые пять вошли малоизвестная проза писателя, стихи и эссе, в шестой – тексты о нем, в том числе воспоминания Эдварда Х. Коула из единственного за двадцать лет номера Olympian. Пусть весь семитомник скромно издан на мимеографе, он возродил интерес к малым произведениям Лавкрафта, который малотиражная пресса поддерживает по сей день.

На исследовательском поприще о Лавкрафте крайне тонко напишет швейцарец Петер Пенцольдт в труде «Сверхъестественное в художественной литературе» (1952) – пожалуй, первой достойной монографии об ужасах со времен Лавкрафта, которая вдобавок во многих положениях вторит его эссе. Также Лавкрафта впервые включили в учебник (если не считать «Сонную лощину сегодня»): Джеймс Б. Холл и Джозеф Лэнгленд вставили «Музыку Эриха Занна» в том «Рассказы» в полном виде и с вопросами к тексту.

В 1950 году по Лавкрафту впервые защитят диссертацию – «Говард Филлипс Лавкрафт: автопортрет», авторства Джеймса Уоррена Томаса из Брауновского университета. Томас копнул его нью-йоркский период (несомненно, в письмах к тетям) и, ужаснувшись шовинизму, предубежденно заклеймил Лавкрафта «узколобым, ограниченным, зашоренным и лишенным обычных человеческих чувств». Задумав издать свой труд, он справился насчет цитирования писем у Барлоу (как формального владельца писем в библиотеке Джона Хэя) и Дерлета. Последний наотрез запретил компрометировать Лавкрафта, так что в итоге Томас отступил. Его урезанная диссертация выйдет в литературном журнале Детройтского университета Fresco в четырех номерах с осени 1958-го по лето 1959 года. Осенний номер 1958-го целиком посвящен Лавкрафту и небезынтересен.

К 1959 году у Дерлета наберется материал на очередной альманах «Запертая комната и другие рассказы», который вновь напомнит читателю о Лавкрафте. Трудно сказать, как Дерлет проспонсировал выпуск еще трех книг со сливками творчества писателя: «Ужас Данвича и другие» (1963), «Хребты безумия и другие повести» (1964), «Дагон и другие жуткие рассказы» (1965). Ради этих проектов, отметит он, пришлось надолго отложить остальные51, однако не пойти ко дну издательству наверняка позволила продажа прав на экранизацию. Так или иначе, Дерлет запустил эти три сборника в печать. В 1963 году он также наконец-то издаст тонкий «Сборник стихов» (разумеется, не всех – на это и не было задела), который все откладывался из-за нерасторопности иллюстратора Фрэнка Утпателя. Ожидание