Дембель был в мае. В Воронеже Володя купил маме и бабушке попуховому платку, папе – красивые кварцевые часы, позвонил с центральноготелеграфа домой. Бабушка разохалась, стала плакать, сказала, что все здоровы, мамас папой на работе, дома все хорошо.

Поезд прибывал в Москву в субботу вечером.

Сердце радостно колотилось, когда он входил в роднойподъезд. От волнения он не дождался лифта, молнией влетел на седьмой этаж. Задверью было тихо. Он долго давил кнопку звонка, слышал, как мелодичноетреньканье разливается по квартире. Никто не открывал. Английский замококазался запертым, а ключа у Володи не было. Он сбежал вниз по лестнице,выскочил во двор, взглянул на окна. В двух комнатах горел свет. Он опять поднялсяна свой седьмой этаж и позвонил в дверь к соседям.

Соседка едва узнала Володю, вспомнила, что видела его маму впятницу утром, ехала вместе с ней в лифте.

– Ты не волнуйся, может, бабушка день перепутала и они ушлив гости? А свет погасить забыли.

Но это было исключено. Бабушка, хоть и старенькая, потерейпамяти не страдала, к тому же имела привычку всякую важную информациюзаписывать в специальный блокнот, который висел на шнурке в коридоре утелефона. А какая информация может быть важнее, чем возвращение любимого внукаиз армии после полутора лет разлуки?

Володя позвонил от соседки в милицию. Ему дали телефонрайонного отделения, пришлось долго объяснять дежурному, что его родные в этотвечер никуда уйти из дома не могли. Наконец приехал наряд. Володя настоял,чтобы взломали дверь…

Папа и мама сидели, примотанные к стульям широкими полосамискотча. Рты их были заклеены тем же серым блестящим скотчем. Вокруг было многокрови. Тела оказались уже холодными.

Бабушка лежала на кровати в ночной рубашке. Она не быласвязана. Ее просто придушили подушкой. А маме и папе перерезали горло.

В квартире все было перевернуто, Володя долго не могсообразить, что из вещей пропало. Он вообще плохо соображал. Ему сталоказаться, что это кошмарный сон, что он все еще едет в плацкартном вагоне изВоронежа, спит на верхней полке и ему привиделся этот запредельный ужас. Стоиттолько проснуться – и он услышит мерный стук колес, увидит далекие огни затемным окошком. Ведь еще вчера днем он разговаривал с бабушкой по телефону.

Судмедэксперт сказал, что смерть всех троих наступилапрошлой ночью. Позже выяснилось, что из дома вынесли все, представлявшее хотькакую-нибудь ценность, – цветной телевизор «Садко», две хрустальные вазы,дюжину серебряных ложек, старинные золотые часы-луковку, которые бабушкапрятала под бельем в нижнем ящике комода. С бабушки сняли золотой нательныйкрестик. У мамы из ушей вырвали серьги с сапфирами. И еще пропал перстенек,который мама носила в юности.

С возрастом ее пальцы стали полнее, перстенек не налезал. Онбыл очень красивый, но никакой ценности не представлял. Желтый металл точноимитировал золото, светлое, высокой пробы, но на самом деле являлся каким-тодешевым сплавом. Камень глубокого зеленого цвета совершенно не отличался от настоящегоизумруда. Но это было обычное стекло.

Володя не знал, сколько могло быть в доме денег. Семья небедствовала, но и особенным достатком не отличалась. Не оказалось ни одной,даже мелкой купюры.

На кухне, на столе у плиты, стояла кастрюля с перебродившимдрожжевым тестом. Тесто толстой массой перевалилось через края, заляпало чистуюпластиковую поверхность стола. Почему-то именно это стало для Володи последнейкаплей. Он представил, как бабушка накануне поставила тесто, хотела напечьпирожков, его любимых, с яйцом и капустой.

Голова закружилась, в глазах потемнело. Он потерял сознание.

Потом две недели он провел в больнице, в неврологическомотделении. К нему ходили оперативники, следователь из прокуратуры.

Похоронив на Долгопрудненском кладбище три урны, Володяобменял родную трехкомнатную квартиру в центре, на Миусах, на однокомнатную вдругом конце города. На оставшиеся от обмена деньги купил подержанный, нодобротный «Москвич». Устроился работать обходчиком в метро.

Работа была сменная, ночная. Ему хватало пяти часов сна.Свободного времени оставалось много. Он проводил его, толкаясь на барахолках, вантикварных магазинах с ювелирными отделами. Сидел в пивных барах и ресторанах,в которых, по его представлениям, должны были собираться темные личности,уголовники и те, кто скупает краденое.

Внешность Володя имел самую неприметную: маленький, всегосто шестьдесят сантиметров, узкоплечий, худой, со светло-голубыми глазами ипрямыми жидковатыми волосами неопределенного пепельно-русого цвета, он был втолпе почти невидимкой. Взгляды всегда скользили мимо.

Прислушиваясь к обрывкам разговоров во всяких сомнительныхзлачных местах, приглядываясь к теням городской криминальной жизни, Володяпытался узнать что-нибудь о банде квартирных грабителей, убивших его семью. Онне верил, что оперативники поймают убийц. Он не признавался самому себе, чтопытается сам их искать, не ставил перед собой таких определенных и, в общем,безумных целей. Просто ему надо было что-то делать с той болью, которая недавала дышать.

О страшной банде писали газеты, мелькнуло несколько сюжетовпо телевизору. Но реальных следов не было. Волна зверских грабежей прошла поМоскве и Московской области быстро и практически бесследно. Бандиты неоставляли свидетелей. Все, кого они грабили, были мертвы, включая детей истариков.

Выбирали подъезды без домофонов, без кодовых замков. Вквартиры обычно проникали глубокой ночью, под утро, в три-четыре часа, когдаособенно крепок сон. Предпочитали квартиры, у которых нет стальных дверей ихитрых замков. Пользовались отмычками либо стандартными ключами. Вероятно,действовали они по принципу, что в любом доме можно чем-нибудь поживиться.Обязательно найдется кое-какое золотишко, деньги в чулке, столовое серебро, ауж телевизоры и магнитофоны есть везде.

Выносили они все, что можно было вынести, брали парфюмерныефлаконы, дорогую косметику, качественные продукты. Хозяев они обычноприматывали к стульям широким скотчем, пытали, требуя сообщить, где спрятаныценности. Потом убивали либо ударом ножа в сердце, либо перерезали горло. Детейи стариков просто душили подушками. Огнестрельным оружием не пользовались.Никаких отпечатков пальцев не оставляли. Соседи практически никогда ничего неслышали. Грабители умели действовать очень быстро и бесшумно. Экспертыполагали, что в банде действует не меньше четырех человек.

Всего за шесть месяцев, с января по май 1994 года, былоограблено девять квартир в Москве и пять частных домов в Московской области.Убито двадцать семь человек, из них трое детей от четырех до четырнадцати лет.

Володины родные оказались тремя последними жертвами.Серийные грабежи, отличавшиеся одинаковым почерком, прекратились. Судя повсему, банда либо распалась, либо сменила сферу деятельности, вышла на некийдругой уровень. Но ни один из ее членов пока не был арестован.