– Лучше всех в этой компании стрелять умеет Корастылев, – вслух размышлял Уфаев. – Все-таки служил в разведроте. Участие в боевых действиях и все такое. Держал в руках не только «стечкин».

– Бывший милиционер Сергей Турбин огневую подготовку тоже не через компьютерную игру сдавал, – хмыкнул начальник убойного отдела.

– Значит, у нас так и нет нормальной версии, – вздохнул Вадим.

И тут ему позвонил Сергей Турбин и огорошил:

– Что за улику вы нашли в постели покойника?

– Не понимаю, о чем ты. Самого покойника только и нашли.

– А как насчет предмета женского туалета? – не отставал шеф службы безопасности.

– Ты о биде, что ли? – удивился следователь.

– Вадим, не финти, если не хочешь, чтобы тебя процитировали некоторые СМИ. «У следствия большие проблемы сантехнического характера»…

– Но я правда не понимаю, о чем ты.

– То есть подозреваемого у вас нет? – уточнил Сергей.

– Подозреваются все! – отрезал Уфаев.

Сергей нашел своего босса в столовой и, проявив полное равнодушие к судьбе второй доменной печи, потребовал аудиенции совсем по другому поводу.

– Извините, что прерываю, но, Илья, мне нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас.

Не до церемоний. Он должен все выяснить. Намек столичного журналиста мешал ему, как гвоздь в ботинке.

Заместитель директора по производству слегка поморщился. Сергей Турбин напоминал ему школьника с пятерками по всем предметам и двойкой по поведению. И эта демонстрация, что он на «ты» с руководством. Стоило Сергею слово сказать, как начальник вскакивал и готов был «говорить прямо сейчас».

– Хорошо, мы как раз закончили. – Илья поднялся из-за стола. – Пойдем ко мне в кабинет.

– Рассказывай про улику из койки убиенного, – сразу же потребовал Сергей.

– Я не понимаю, о чем ты. – Илья был невозмутим.

– Элементарно, Ватсон, – не отступал Турбин. – Есть сведения, что в постели Фроловского нашли важную улику. Но следак об этом молчит, никого на допрос не дергает. Значит, не милиция нашла. А кто? Например, прислуга. А кому в таком случае вещичку притащат? Хозяйке. А может быть, сама хозяйка и нашла. Только Елена официально не просто заглядывала, а заходила в комнату к отцу. И потом, это ваше воссоединение. Почему ты опять с ней?

– Потому что она моя жена, – устало ответил Илья.

– А неделю назад ты об этом не знал? Что-то ты темнишь, брат. Не удивлюсь, если дело касается Маши. Не надо делать из меня дурака. Фокус по превращению тайного в явное – моя работа. Так ты ничего не хочешь мне сказать?

В лифте они оказались не единственными пассажирами, и у Ильи появилось время, чтобы подумать: открывать карты или спрятать подальше в рукав.

Стемнело по-декабрьски рано. Женя думала о конце рабочего дня без особого энтузиазма. Работа хотя бы немного отвлекает от грустных мыслей, кроме того, всегда остается крохотная, но надежда, что ее вызовут на ковер к начальству. А дома – ничего хорошего, все то же одиночество, правда, в более дорогих, чем обычно, декорациях. Тут еще разболелся зуб, а может, зубы. После обеда не переставая ныло с левой стороны. Такое с ней иногда случалось, то ли от мороза, то ли от нервов. Почему-то рядом с Ильей у Жени ничего не болело, а без него все превращалось в пытку.

И еще это предновогоднее настроение. У всех, кроме нее. Казалось, что всюду пахнет елкой и мандаринами. В магазинах вовсю скупали подарки. По улицам шли люди с предвкушением праздника на лице.

Женя тоже любила Новый год. Считала, что лишь из-за него можно терпеть зиму, демонстрировать навыки конькобежца на улицах в вечно разъезжающихся сапогах, накладывать целый слоеный пирог из кремов на сухую, обветренную кожу. Все это ничего, если потом будет много выходных, огоньков, пузырьков в шампанском и сладких подарков.

Правда, любой праздник омрачит мысль, что отметить его не с кем. Пока все веселятся и зажигают бенгальские огни, Женя будет сидеть одна перед телевизором и стараться не жалеть себя и не плакать. Или поедет к родителям и выслушает от Павлика в который уже раз: «Ну что, попросила у Деда Мороза мужа?»

Она так надеялась, что в этом году все изменится. Будет, по любимому выражению ее мамы, все как у людей. Даже лучше. Как у счастливых людей.

Женя запрещала себе мечтать, но все-таки представляла, что сможет смотреть не на президента с его обращением, а на Илью с бокалом шампанского. Господи, ну почему бы Анатолию Федоровичу не стать жертвой убийцы после 31 декабря, чтобы не портить праздник ни себе, ни людям?

Хотя, наверное, не это, так другое… Илья все равно ушел бы от нее. Что ему делать рядом с такой девушкой, как Женя? Она не интересна никому, даже самой себе. Глупо было рассчитывать, что их отношения затянутся… до Нового года.

– Готовы? – Эльвира Павловна в шубе возникла на пороге их кабинета.

Трое сотрудниц недоуменно переглянулись. Вообще-то они собирались через полчаса идти домой.

– Первый пункт плана! – нахмурилась начальница.

– Благотворительный вечер в драмтеатре. – Аня быстрее всех сориентировалась, нашла нужную бумагу на своем столе и прочитала вслух нужную строчку. – Но он же зачеркнут!

– Да, сначала предполагалось, что Илья Игоревич с супругой не смогут присутствовать на мероприятии из-за траура, – подтвердила Эльвира Павловна. – Но планы изменились. Они нашли в себе силы даже в этот трудный момент. Потому что благотворительность – это очень важно. Наше предприятие шефствует над детским домом, покупает оборудование для женской консультации, оплатило трем своим работникам лечение за границей. Все это вы и должны будете сообщить журналистам на сегодняшнем благотворительном балу в театре.

– Что ж вы не предупредили, – не сдержалась Юля. – Я бы сбегала домой, вечернее платье надела.

– У меня дети дома не кормлены, – вздохнула Аня.

– А меня не пустят в театр в таком виде, – трезво оценила себя Женя.

Явиться на бал в джинсах и черной водолазке! Золушка с ее тыквой отдыхает.

Эльвира Павловна критически осмотрела свою гвардию.

– Ладно, Анна, сегодня можете идти домой. Но завтрашнее мероприятие уже целиком на вас. Юлия, вы прекрасно выглядите и без декольте. Евгения, на балу вам танцевать не придется, не надейтесь. Вы нужны для общения с прессой. А пресса обычно тоже носит джинсы. Так что вперед, девочки!

К понедельнику у Маши Болотовой эйфория полностью прошла. Осталось чувство удовлетворения, а потом навалилась тоска. Жизнь вдруг показалась какой-то пресной и пустой. Маша часто испытывала подобное. Будто все происходит не с ней или не взаправду, ничего по-настоящему не увлекает. Скучно. Желать больше нечего. Каждый час тянется целый день. Однако она решила бороться с собой и после обеда обложилась тетрадками, книжками. Прилежная студентка, да и только. После Нового года – сессия, а Маша всегда сдавала экзамены сама, не через папу, не за деньги. И факультет специально выбрала не слишком интересный. Решила закалять характер, преодолевая трудности. Она подозревала, что по той же причине Илья женат на Лене. Из-за необъяснимого чувства вины перед ушедшими. Оно не отпускает, не дает расслабиться, запрещает быть счастливым…