– Это меньшее, что я могу. Можно я возьму твою машину? Я оставлю… – Он замолчал и снова стал рыться в рюкзаке. Он вытащил оттуда коробочку, открыл ее. Внутри лежало кольцо с бриллиантом не меньше карандашной резинки. – Оставлю у тебя кольцо. Чтобы ты не думала, что я убежал.

– А хочешь, я поеду с тобой? Поведу машину, если ты настаиваешь на приготовлении ужина, – предложила она. Он придвинул к ней коробочку.

– Я обо всем позабочусь. Как ты относишься к стейку? – встав, спросил он.

– Нормально. Стейк – отлично. Ой, ключи. Мои ключи, – сказала она, вспомнив, что оставила сумочку на кухонном столе. Вернувшись в комнату, она отцепила ключи и, дав себе возможность провести кончиками пальцев по его руке, отдала ему. В его сжатой ладони звон ключей смолк.

– Вернусь через полчаса. Честное слово.

– Ты не хочешь, чтобы я показала тебе, где магазин продуктов?

– Сам найду.

Забросив рюкзак на плечо, он направился к двери.

Было непонятно, почему она ему поверила. Кольцо могло быть фальшивкой. Он мог поехать на мост и прыгнуть. Мог сбежать навсегда на ее машине, и ей пришлось бы объяснять полицейским, что она не только не знала его, но и не была уверена, что Эмметт его настоящее имя.

Она доверяла ему, полностью доверяла.

Ей показалось, будто внутри ее расправилась складка.

Эмметт

Здоровенные бутафорские пауки обхватили черными лапами горящие буквы вывески со словом «ПРОДУКТЫ». Снаружи казалось, что продавали там только тыквы и хризантемы. Эмметт, сидя на парковке в машине Талли, бездумно пролистывал новости на телефоне, хотя терпеть этого не мог. Но если бы вчерашний вечер закончился так, как он хотел, и его нашли бы в воде, его лицо и история были бы главной новостью дня. Новости жутко удручают, и отчасти именно они подтолкнули его к решению прыгнуть. Как вообще люди выживали? От растущей тревожности зачесалась шея, тело заныло от тоски – он привык к этим ощущениям за годы. «Грусть причиняет боль… физическую боль», – предупреждал его отец.

До того как перед ним замелькали фантасмагорические образы, он увидел Кристину и Бренну, сначала по отдельности, потом вместе, невредимых, с закрытыми глазами, бледных, спящих. Пережить это вновь – как будто увидеть холодную вспышку света перед наступлением кромешной тьмы, и лишь дверца клетки, в которой было заперто его сердце, продолжала мерно хлопать. Эмметт прижался лбом к рулю и в прохладном из-за неработающего двигателя салоне сосредоточился на осознанном медленном дыхании, подняв голову только при звуке остановившейся рядом машины.

(Белая машина. Рыжеволосая женщина в плаще в черно-белый горошек. Автокресло. Верхний свет выхватывает детали. На ручке автокресла одеяльце, защищает младенца от дождя. Одеяльце белое с желтыми уточками. Уточки улыбаются.)

* * *

Начав с отдела овощей, Эмметт выбрал небольшой пакет красного картофеля и положил в корзину. Там к нему подошла женщина с тележкой, которая настаивала, что он ей знаком и она его уже где-то видела. Он вежливо объяснил, что живет в другом городе, и отвернулся. Выходы в большой мир лишь усиливали его желание снова попасть в комфорт теплого, чистого и приятно пахнущего дома Талли. Он взял два стейка, ирландское масло, бутылку красного. Бульон и коньяк для соуса. Он пробежался по широкому и хорошо организованному ряду сезонных товаров с его масками и скелетами с сенсорами движения, которые дребезжали и тряслись по обе стороны от него. Миновал пикающую кассу самообслуживания и вышел, ни словом не перемолвившись больше ни с кем.

* * *

Дома он прежде всего выгнал Талли из кухни.

– Ты, наверное, постоянно заботишься о других. Я говорю «наверное», потому что не хочу показаться всезнайкой, поучающим тебя, как надо жить, но я уверен, что это так. Смотри, что ты сделала для меня. Это было необязательно. Так позволь же мне сделать что-то для тебя, – попросил он.

Как только он вошел, она отдала ему кольцо Кристины, которое он положил в рюкзак и сразу поставил кипятить большую кастрюлю воды. Порезал картошку, забросил в кастрюлю.

– Трудно признаваться, но как же я рада, что ты готовишь ужин и мне об этом беспокоиться не надо. Я готовлю нечасто. Или вообще живу на перекусах. Иногда беру еду навынос. Мне все еще странно готовить для себя одной. И у меня плохо получается позволять другим обо мне заботиться, – сказала она. Она не заступала мысками на территорию кухни, а стояла так, чтобы быть идеально вровень с чертой, разделяющей плитку и деревянный пол.

Эмметт промыл стейки под слабой струей воды, высушил их с помощью бумажного полотенца и натер оливковым маслом. Талли подалась вперед и наблюдала за ним. Едва слышное «мяу» одной из кошек желтым облачком повисло в кухне. Эмметт включил плиту, бросил бледный куб холодного масла на сковородку и, пока оно грелось и шипело, налил себе стакан воды.

– Вчера, на мосту – это как-то связано с твоим браком? – спросила Талли, когда он положил на сковороду оба стейка. Кровяные, они жарились и подрумянивались.

– В каком-то смысле да. В каком-то – нет, – ответил он.

– Понятно объяснил.

Он повернулся к ней. Улыбнулся. Талли сидела на полу за пределами кухни и укоризненно качала головой.

Когда пришло время, он переместил стейки в духовку, снял пустую сковороду с плиты и плеснул в нее бульона и коньяка. С помощью деревянной ложки он соскреб со дна и стенок вкусные поджарки, поставил сковороду обратно на огонь и поддал жару, давая соусу выкипеть и загустеть. Пока Эмметт колдовал у плиты, Талли продолжала говорить. Потом Эмметт, рассчитав время так, чтобы внутри мясо было еще розовым и прохладным, вытащил стейки из духовки.

– Дадим им отлежаться, – сказал он.

– Как ты познакомился со своей бывшей женой? – спросила Талли.

– А ты расскажешь, как познакомилась с Джоэлом?

– Ты хочешь знать, как я познакомилась в Джоэлом?

Эмметт кивнул.

– Хочешь, чтобы я первая рассказывала?

– Да, – подтвердил он.

Когда Талли познакомилась с Джоэлом, он работал менеджером по маркетингу в медицинской страховой компании, где Лионел был финансовым директором. Они вместе играли в футбольной команде организации. Талли видела Джоэла, когда ходила на матчи, и считала его симпатичным.

– У Джоэла были черные локоны, которые развевались при беге, и по полю он носился так же резво, как щенок. После того как я побывала на нескольких матчах, Джоэл попросил у Лионела разрешения пригласить меня на свидание. Лионел сказал мне: «Он хороший парень. Немного нудный, но обалденный футболист. Способный, сильный и выносливый. А какой красавец!» – рассказывала Талли.

Она помнила наизусть слова Лионела. Пока она говорила, Эмметт смотрел, как двигается ее рот. Она рассказала, как избирателен был Лионел по отношению к ее ухажерам, долго с ними сближался, да и она призналась, что сама ужасно относилась к некоторым девушкам брата. При этом сказала, как сильно любит свою невестку Зору. Она добавила, что Зора ей больше чем невестка, она хороший друг. Талли привела пример, как Зора, когда Джоэл съехал, ночевала у Талли. Как она убралась у Талли в кухне и приготовила ей ужин, дала ей возможность выплакаться, положив голову Зоре на колени, и гладила ее по волосам.

– Через сколько свиданий ты поняла, что Джоэл – твой избранник? – выслушав, спросил Эмметт.

– Не знаю… может, месяца два? Я время от времени встречалась с другим, но Джоэл был красив, остроумен, любил пофлиртовать. Очень сексуален и напористо самоуверен, кроме того, он носил костюмы… часто, – сказала Талли. – И потом, он смышленый и не робкого десятка.

– Надо же… не робкого десятка, – передразнил Эмметт басом.

– Ну да. Но это правда! Поверь мне, я бы ни за что не воспользовалась этим выражением, чтобы описать кого-то еще, кроме Джоэла.

– Выражение емкое.

– Согласна. – Талли помолчала. – Ну и вот… у меня были серьезные отношения, но с Джоэлом у меня появлялось чувство, что я что-то такое выиграла, но не могла объяснить как. Будто бы при выборе между ним и кем-то другим я видела… что Джоэл давал мне ощущение, что это