так что именно эту книгу она сейчас и принесла из спальни. Заварив чай, она села возле кухни – рядом кружка с чаем, на коленях книга.

– Сначала говорили о Диснее, теперь ты мне Гарри Поттера читаешь. Тоже мне, взрослые люди, – сказал Эмметт, рассмеявшись одним быстрым «ха», и оглянулся на нее через плечо. Пока он мыл посуду, в раковине шумела вода. Он снял с себя рубашку и остался в своей белой футболке. Она была чистой и точно по размеру, сзади просматривались лопатки, которые сияли ангельской белизной и были похожи на две невысокие заснеженные вершины.

Талли сидела на полу, скрестив ноги, пила чай. Открыв книгу, она начала читать. Ей приходилось повышать голос, чтобы ему было слышно сквозь шум дождя, льющейся из крана воды, дробленый звон сияющей посуды.

* * *

Покончив с загрузкой посудомойки и вручную вымыв сковороду и кастрюлю, он перекинул полотенце через плечо.

– Ну теперь я этим проникся, – сказал он, указав на книгу в твердой обложке у нее на коленях.

– Наверное, я слишком стара, чтобы их любить? Детей у меня нет. Так что никаких оправданий, – сникнув, сказала она. Ее по-прежнему смущала мысль о том, как подвел ее организм. Прошло довольно много времени, прежде чем она перестала винить в этом себя. Она концентрировала внимание на положительном, на возможностях. Она не заходила на сайты по усыновлению со среды, но обязательно заглянет в понедельник, пощелкает по страничкам и помечтает.

– Ну у меня тоже детей нет, и мне понравилось слушать твое чтение. Так что спасибо, – мягко сказал Эмметт.

Талли еще полистала книгу, потом закрыла ее и отложила.

– Так ты сказал родным, что уезжаешь? – спросила она.

– Нет. И если они получили письмо сегодня, то подумают, что я умер. Если сегодня не получили, то пока волноваться не начали, – сказал он и вытер и без того уже сухие руки.

– Они не пытались тебе звонить или писать?

– Телефон новый. Я не хотел, чтобы у кого-то был номер. Полный разрыв.

Талли хотела спросить его о детстве, еще спросить о семье. Но когда он закончил отвечать, ей было больше от него ничего не добиться. Она ушла к себе, забила в Гугл слова «Кристина, Клементина и некролог» и получила несколько результатов за прошлые годы, ни один из которых не упоминал Эмметта, да и возрасты не соответствовали. Слишком старые или слишком молодые, чтобы быть его женой. Она попробовала слова «Клементина и мужчина и пропал» и нашла лишь старые оповещения о пропавших без вести. Она понимала, что только потеряет время, ища Хантера. Интернет не помогал. Она сходила в туалет, помыла руки и вернулась к кухне.

– Эмметт, если бы ты дал мне информацию, я могла бы выйти на связь с твоими родными. Это могло бы помочь? Если ты сам не хочешь… я могу это сделать за тебя, – сказала она.

– Ни в коем случае, – сказал он, и снова его взгляд помрачнел. Дождь теперь пошел косой – он с силой бил по окнам, как в фильмах ужасов.

Эмметт

Довольно большой кусок души Эмметта был обмотан колючей проволокой. Расчлененность – вот что помогало ему жить «после». Вспоминать «Красавицу и чудовище», слушать, как Талли читает из «Гарри Поттера» – все это, как нож для вскрытия писем, аккуратно взрезало его нутро, отгибало края, расшивало. Его слезы в присутствии Талли были лишь проблеском стоящей за ними истории, они, будто крошечное светло-голубое острие, сверкнули из черной как смоль пропасти.

Он взглянул на Талли, чуть улыбнулся, и, оставив ее там же, возле кухни, смотреть на бьющий по окну дождь и извинившись, с рюкзаком и телефоном отправился в ванную. Он не ответил на письмо Джоэла, когда сидел на парковке продуктового магазина, так как не хотел, чтобы тот подумал, что отчаявшаяся Талли только и делала, что ждала его ответа. Она была занятой женщиной.

Он закрылся в ванной и встал, прислонившись спиной к двери.

От: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: Re: ты мне тоже небезразличен

привет Джоэл. хочу для начала сказать что согласна! Я ПОТРЯСАЮЩАЯ.

конечно ты все профукал. да ты и так уже все понял.

мне невдомек как ты можешь говорить, что я тебя знаю, когда очевидно, что огромную часть тебя я не знаю. ту часть которая решила нарушить наши брачные обеты. я этого не делала. я бы никогда так не поступила. но как я уже сказала, мы и это обсудили.

есть у меня к тебе еще вопросы раз уж ты разоткровенничался. любовь что ты чувствуешь к ней… отличается ли она от той, что ты чувствовал ко мне? она другая? или та же, просто перешедшая с меня на нее? и еще, как ты ощущаешь себя в роли отца? я знаю, как ты этого хотел. или думал что хотел. ну, теперь у тебя это есть! без меня. нет ли у тебя чувства что это как бы… ну, не знаю… неправильно? как бывает, когда получаешь то, чего действительно хочешь? расскажи-ка.

я ценю настрой твоего письма. кажется ты наконец… прикладываешь усилия. мужчинам нужно научиться лучше заботиться о женщинах которых как они утверждают они так любят.

Талли

Он был уязвлен этими словами, своим собственным выбором слов. Талли вторглась в его личную жизнь, а теперь он по-настоящему вторгся в ее. Начал спьяну, но продолжает и на трезвую голову. Мог бы смягчить свой поступок и представить Джоэла в лучшем свете, переслав письма на ее настоящий адрес как подарок, когда они расстанутся. Выдать секреты, которые Джоэлу, очевидно, не хватило мужества рассказать ей раньше, и помочь ее ранам затянуться.

Эмметт сходил в туалет и пригладил волосы – они лоснились, будто масло. Он высунул голову из ванной.

– Мисс Талли, можно я приму душ? Со среды не мылся. А утром совсем забыл из-за всех этих событий, – сказал он достаточно громко, чтобы она услышала. Слово «мисс» вырвалось у него случайно, по деревенской привычке. Кошки вышли в коридор, надо было разобраться, что там за суета. Он распахнул дверь и опустился на корточки, чтобы их погладить, они замурчали, и коридор зарокотал от их мелких «мяу».

– «Мисс» Талли? Это делает меня старой, – теперь стоя перед ним, сказала она.

– Прости меня. Честное слово, не хотел. Просто я из деревни.

– Да, можешь принять душ, – сказала она, шагнув к нему, чтобы открыть шкаф с бельем, к которому он привалился. В темноте ванной комнаты ее рука скользнула по подолу его рубашки, он ощутил ее тепло.

– Извини, – отодвигаясь, сказал он.

– Ничего. – Она достала сложенное пушистое полотенце и протянула ему. – Мыло для тела, шампунь, кондиционер – все там. И очень приятно пахнет. – Она указала на занавес с оборкой за его спиной. Он поблагодарил ее, закрыл дверь и оказался на совершенно новой неведомой планете, которой был чужой душ. Не сразу, но он добился нужного напора и нужной температуры воды.

(Пять бутылочек мыла для тела: дикая черешня, абрикос, лаванда, мята, «Шанель». Толстый кусок мыла с засушенным цветком. Вся в оборках розовая мочалка-пуф, похожая на перестоялый пион. Прозрачный коврик для душа, с виду как воздушно-пузырьковая пленка. Чисто. Везде очень чисто.)

Он представил, что живет здесь, строит жизнь с Талли. Представил, что снимает себя мокрого в мыльной пене у Талли в душе, посылает Джоэлу. Намыливая голову шампунем Талли, Эмметт улыбнулся при мысли о том, до какой степени она не выносила хвостик Джоэла. Держа бутылочку мыльными пальцами, он прочитал, четко произнося каждое слово: «апельсиновый цвет и нероли, лимонное дерево на берегу океана». Вода бурлила, как в джунглях, омывала его до чистоты.

* * *

Когда Эмметт вылез из душа, то понял, что не попросил у Талли чистой одежды. Можно было надеть то, в чем он спал вчера, но все это лежало в комнате на диване. Он насухо вытерся и обернул полотенце вокруг талии. Белая майка намокла, он обернул