– Эбигайль? – тупо повторил воротила, будто попугай. Ступор обещался нагрянуть вот-вот, однако девушка пришла на выручку, подскочила и сделала приглашающий знак рукой:

– Садитесь, пожалуйста! Вы, наверное, голодны?

– Добрая и тактичная, – заключил владелец отеля. – Что ж, подробности я услышу позже. Но с вашего позволения есть не буду, изжога. Присяду и погляжу за вами, да послушаю объяснение.

Райен приободрился и красноречиво принялся описывать момент встречи с Эбигайль на пляже, притом он совершенно наглым образом соврал, опуская такие существенные детали, как пари мистера Оберхолена, потому что считал, раз денег не берёт, значит, и не участвует вовсе. Сам себя он уже давно убедил в непогрешимости мотивов, осталось только донести свою точку зрения до Винвига, и сделать это так изящно и ненавязчиво, чтобы никто ничего не заподозрил.

Секретарь же сидел молча и пытался для себя решить, что для него важнее – будущая свадьба или же рабочее место, потому что соврать наглейшим образом он не мог, однако расскажи он всю правду – скандалу быть. Неминуемо. Харви Эттенгоф славился на всю округу не только скупым характером, но и взрывным темпераментом, а это значит, с какой стороны ни подойди к выполнению задачи – итог один. Вряд ли хозяину придётся по вкусу та мысль, что сына чуть не застали репортёры в одном номере со служительницей из полиции нравов, так ещё и при весьма щекотливых обстоятельствах.

Обед плавно перешёл в ужин, а темы для разговоров так и не заканчивались. Райен был в ударе, и к концу третьего часа истратил всё своё красноречие. Эбигайль поначалу смущалась, однако быстро втянулась и теперь уже смелее делилась занимательными историями. Досталось и пошляку Друззи, которого в нынешнем разговоре упоминали с завидной регулярностью.

– Что ж, я рад, что мой сын наконец остепенился. Дорогая моя невестка, я возлагаю на тебя большие надежды. Вразуми этого оболтуса и заставь наконец научиться считать деньги.

Немного помолчав, Харви встал из-за стола, кивнул и покинул комнату так же неожиданно, как и вошёл. Но не прошло и минуты, как он вернулся и позвал:

– Винвиг, я за тобой, пойдём. Тётушка Клепфеди продолжает выводить меня из себя.

– Да, да!

Услужливый работник вытер губы салфеткой, скомкал её и ловким движением отправил на стол, рядом с тарелкой.

На том свадебное пиршество подошло к концу, а Эби смущённо отодвинулась подальше от виновника происходящего.

– Я тебя не съем, – усмехнулся Йен. – Во всяком случае сейчас точно нет.

– В смысле? – удивлённо воскликнула девушка.

– Да шутка это, шутка.

Эби надменно вздёрнула носик.

– А мне вот что интересно. Шкатулка – чьих рук дело? И если припомнить странное поведение Винстера, переодетого в костюм швейцара, а заодно явление репортёров…

– Выключи свой мозг, – Райен ткнул пальцем прямо в лоб собеседницы. – Сегодня сделай себе выходной.

– Да разве я могу?

– За тобой разве кто-то гонится?

– Но кто-то хочет мне зла! – не согласилась жертва обстоятельств. – Ведь это же очевидно!

Эттенгоф-младший понял слова супруги по-своему, за что и поплатился плохим настроением.

– Так я для тебя зло во плоти?

– Это не то что… – начала было она, но замолчала. – Ты беспринципный сердцеед, мы с тобой разные и я не питаю никаких иллюзий по поводу этого брака.

К концу предложения Эби совсем поникла.

– Что ж, раз ты уже знаешь о моём нелестном характере, тогда мне будет совершенно не стыдно сделать вот это.

Схватив Эбигайль за руку, он потянул её на себя и заставил девушку упасть ему прямо в объятья. Не дожидаясь того момента, когда высоконравственная особа опомнится, он поцеловал её со всей страстью и умением, на которые только был способен в данных обстоятельствах. Следует отметить, вполне ожидаемой пощёчины так и не последовало. Взметнувшаяся было рука очень быстро нашла себе другое место – в вороте рубахи сердцееда. Раскрыв уста новому приятному прикосновению, Эби не стала противиться, вместо этого она робко ответила на поцелуй, как только умела.

Всё испортило нетерпение, распустив руки, он спугнул лань. Эбигайль оттолкнула супруга с несвоевременным запозданием и уставилась на него с таким презрением, будто он совершил нечто вопиющее.

На долю секунды Райену даже захотелось извиниться, но он тотчас припомнил с каким жаром она отвечала ему и поэтому вульгарная улыбка заиграла на его устах.

– Никогда больше!.. – Эби подняла палец вверх, но снова была перебита.

Хитрец быстро перехватил её руку, повернул к себе ладонью и запечатлел мимолётный щекотный поцелуй на узеньком запястье.

– Никогда больше я не позволю тебе увильнуть, моя дорогая жёнушка. Ты и сама почувствовала, что между нами происходит нечто волшебное. Не противься этому, иначе потом будешь горько сожалеть.

Не дожидаясь ответной тирады, которая обещалась нагрянуть вот-вот, Йен встал и, посмеиваясь, отправился на выход из люкса.

– Пойду позову официантов, чтобы убрали со стола, а ты подумай, как и в какой форме будешь мне отказывать в очередной раз. Но учти, я очень изворотлив.

Дверь хлопнула за его спиной, прежде чем Эбигайль сумела возразить. Хитрец по имени Райен Эттенгоф в этот раз одержал маленькую победу, но только в этот раз, ведь впереди их ждало совместное проживание, которое совершенно не обещало быть приятным. Или наоборот?