прибывал. Позади толпы носилась ребятня. Шум и визг стоял такой, что Женька даже засомневалась, казнь тут состоится или народное гулянье.

Резко остановившись у одного из домов на краю площади, Ганка расстроенно засопела.

– Дальше пойдешь сама, – прошептала она, тяжело вздохнув.

– Почему? – не поняла Женька.

– Не прибрана я, – шмыгнула носом новая знакомая, прячась за высоким забором.

– Да ладно, не на праздник же идем.

– Что значит «не праздник»? У нас не каждый день казнят. Отсюда посмотрю.

Махнув рукой, Женька бросилась к лобному месту. С каждым шагом толпа становилась все плотнее. Опуская взгляды, люди испуганно бормотали, пытаясь разглядеть, что же толкает их под локти. Наконец Женька остановилась. Без Ганки она чувствовала себя совсем потерянной, хоть от той вроде никакой пользы. Нет, без Ганки не справиться! Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Женька бросилась туда, где пряталась служанка.

Ганка все так же стояла у забора, обиженно грызя ноготь. На фоне женских нарядов, увешенных яркими бусами и железными побрякушками, ее серое платье, подвязанное таким же серым фартуком, действительно выглядело блекло. Подбежав к забору, Женька уперлась лбом в доски и несколько секунд восстанавливала дыхание. Потом сбивчиво заговорила. Она боялась, что новая знакомая не захочет решать чужие проблемы, но та, казалось, только и ждала ее возвращения. Приосанившись, Ганка обтерла подолом платья грязное лицо, смахнула соломинки с фартука и важно прошептала:

– Ладно, горе мое, беги за мной. А то и правда пропадешь.

Ганка бесцеремонно врезалась в толпу и ловко работала локтями, расчищая путь. Женька намертво вцепилась в ее платье, втянула голову в плечи и семенила следом. Заскорузлые руки то с одной стороны, то с другой отвешивали девочке кто затрещину, кто оплеуху, но Ганку это только подзадоривало. Огрызаясь направо и налево, она наконец остановилась в первом ряду, уткнувшись носом в кафтан дружинника. Женька осторожно выглянула из-за широкой спины охранника и почувствовала, что волосы под шлемом зашевелились.

На помосте возвышался столб, к которому была привязана узница. В тонкой изможденной фигуре Женька с трудом узнала Исильгу. А в стороне, на обшитом алым бархатом кресле, сидела княгиня Синегра.

Глухо ударил барабан. Голоса стихли. На помост поднялся дружинник со свитком в руках. Он гордо развернул бумагу и долго кряхтел, кашлял, пока наконец не начал читать. Женька поморщилась: вроде все слова знакомые, но суть она поняла с трудом. Закончив чтение, дружинник свернул свиток и подобострастно уставился на княгиню Синегру. Та вальяжно махнула зажатым в руке платком.

Ждать дольше было нельзя. Протиснувшись между дружинниками, Женька поднялась на помост.

Факел в руках палача разгорался. Сердце предательски колотнулось в груди. «Даже не думай», – предупредила Женька саму себя и отважно посмотрела прямо в огонь. Ничего страшного. Чтобы преодолеть страх, надо просто не думать о нем. А чтобы не думать, надо что-то делать. В данном случае – спасать Исильгу.

Палач подходил все ближе. Жар от факела ударил в лицо. Подняв голову, Женька поймала в глазах палача отражение огненных искр, и ужас снова скрутил внутренности. Факел медленно опускался, и первые сухие ветки затрещали, пожираемые огнем. От костра повалили клубы тяжелого серого дыма. Женька автоматически отступила на шаг, зацепилась ногой за ветку и шлепнулась на что-то жесткое. Ветка? Нет. Жесткий предмет находился в кармане. Дрожащие пальцы долго искали отворот на кармане и наконец выудили небольшой цилиндр. Удивленно уставившись на находку, Женька не сразу поняла, что же это. Внизу, под цилиндром качнулась веревочка. «Сеньо»! Помесь сигнальной ракеты с петардой! Как же она могла забыть о такой полезной штуке? Не граната, конечно, но все же. Женька подняла цилиндр в вытянутой руке и дернула за веревку.

Визжа и кувыркаясь, в воздух взлетел огненный клубок. Задыхаясь от дыма, Женька следила, как «сеньо» выписывал сложные пируэты, разбрасывал искры, носился из стороны в сторону, вверх-вниз, и все это под разрывающий уши и леденящий сознание визг. Народ на площади бросился врассыпную.

Женька с трудом поднялась и пробралась по горящим веткам к столбу. После того как девочка нашла «сеньо», память словно проснулась и теперь сама по себе выдавала информацию. Палец автоматически нажал на кнопочку у манжеты. Ножик для сбора экземпляров фауны выскочил точно в ладонь. Толстая растрепанная веревка, связавшая запястья пленницы, казалась надежной и основательной, но при первом же надрезе рассыпалась на тонкие жесткие нитки. Исильга тяжело упала, но тут же подскочила, потирая затекшие руки. Женька в ужасе отшатнулась. Разворошенный огонь мощным столбом взлетел, захлопываясь над ее головой. Перед самым носом мелькнула тлеющая ткань. Не успела Женька опомниться, как черный силуэт исчез по ту сторону пламени. Ладно, благодарностей никто и не ждал. Надо самой выбираться из этого ада. Оглянувшись по сторонам, Женька помертвела от ужаса: теперь огонь был везде. Рыжие сполохи с треском пожирали ветки, черные клубы дыма заворачивались, словно упаковывали ее в тугой горячий мешок. Дышать становилось все труднее – скорее всего, в костюме образовалась дырка. Горло сжалось, будто превратилось в узкую поролоновую трубочку, сквозь которую с шипением всасывался обжигающий внутренности дым. Слой копоти на защитном стекле полностью закрыл обзор.

Отбросив шлем на спину, Женька вытерла рукавом слезы. Надо было бежать, но сквозь тяжелую пелену дыма она даже не могла сообразить – в какую сторону. Защищая глаза от огня, Женька пробиралась по горящим веткам. Бежать! Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Порыв ветра разогнал дым. На мгновение она увидела Исильгу и, вскрикнув от радости, бросилась за ней. Сейчас Женька была уверена, что только рядом с принцессой сможет выжить.

Наконец костер остался позади. В несколько прыжков преодолев площадь, Женька выскочила на узкую улицу и растерянно огляделась. Куда бежать дальше, она не знала. Вдруг чья-то сильная рука схватила ее и потащила к огородам. Рядом мелькнуло обгоревшее платье Исильги. Повернув голову в другую сторону, Женька увидела Илько.

Казалось, что огороды никогда не закончатся. Под ногами проносились огромные листья капусты, длинные пики зеленого лука, высокие зонтики укропа. Наконец беглецы оказались у окружавшего город тына. Отодвинув щеколду, Илько открыл едва заметную калитку, огляделся и вышел наружу. Когда город остался позади, Женька облегченно вздохнула. Бежать дальше уже не было сил, да и место за неприметной калиткой казалось таким безопасным, что она расслабилась и бухнулась в насыщенно-зеленую траву. Сзади глухо шлепнулась на землю принцесса. Уткнув лицо в фиолетовые головки клевера, Женька не могла надышаться. Пряный воздушный поток кружил голову. Он расправлял скукожившиеся легкие, попутно заворачивал осевшие где-то внутри ошметки гари и с кашлем выталкивал их наружу. Над