Ответь». Но в шлеме не было слышно ни шороха. Волна жалости к себе снова накрыла девочку с головой. Что же со связью? Ну не могли же профессор и ребята забыть о ней!

Проходя по коридору терема, девочка автоматически оценивала здешнее убранство. На обитых темно-красным гобеленом стенах висели железные канделябры. Воск со свечей стекал и застывал, образовывая жуткие бледно-желтые наслоения. В проемах между канделябрами висели картины. Женька непроизвольно поежилась: они изображали грозные заросшие лица. Плохо прорисованные глаза недобро сверлили ее с каждого портрета. И вдруг в глаза ударило яркое полотно. Словно окно в другой мир. Обычная поляна, заросшая колокольчиками. Синее-синее небо и… Женька даже остановилась от неожиданности и протерла глаза. На заднем плане явно прорисовывались высоковольтные вышки. Самые настоящие.

Глава 5

В тереме

Княгиня Синегра раздраженно ходила по тронному залу. Лучи солнца проникали в окна, закрытые тонкой слюдой, и отражались тусклыми сполохами в изумрудах, нашитых на вороте ее сарафана. Во дворе вовсю цвели деревья, и зимний холст с окон убрали, но в хоромах все еще было прохладно. Вздрогнув, хозяйка терема подошла к камину и подбросила несколько поленьев. Огонь вспыхнул с новой силой, разбрасывая в разные стороны сверкающие брызги. Женька обвела глазами зал. Ну, для княжеского терема как-то тут простенько. Все тот же темно-красный гобелен на стенах, массивный, добротный трон. Вдоль стен протянулись длинные отполированные годами лавки. Канделябры со свечами, почерневший камин. В общем, дизайн интерьера так себе. Во всяком случае, на Женькин взгляд. На лавке под окном сидел мальчик лет пяти. Длинные светлые кудри малыша спускались на плечи. Почему-то Женьке показалось, что он здесь такой же пленник, как и они с принцессой. Подойдя к мальчику, Синегра натужно улыбнулась и потрепала его по волосам. Мальчик втянул голову в плечи и поднял взгляд на княгиню. Женька вздрогнула. В этом взгляде было столько ненависти, что, если бы глаза могли воспламенять, женщина уже замертво упала бы на пол и сгорела. Кажется, и княгиня это поняла. Она поджала губы и кивнула в угол. Из-за Женькиной спины выкатилась толстая старушка в высокой шапке (Женька не сдержала улыбку, прямо боярыня Морозова в чистом виде).

Взяв мальчика за руку, старушка потащила его к выходу:

– Пойдем, Оржик. Негоже мальцу мешаться меж старшими. Хоть твоя бабушка и подруга княгини, а ты должон свое место знать.

«Ага, подруга, – про себя хмыкнула Жень-ка. – Да он чуть не испепелил бабушкину подругу».

Дверь за ушедшими закрылась. Женька снова перевела взгляд на Синегру. Та медленно подошла к девочкам и несколько долгих мгновений разглядывала поочередно то одну, то другую.

– Ну и кто же из вас принцесса? – наконец прошептала она сквозь сжатые зубы.

Исильга гордо подняла голову:

– Я – принцесса Исильга Киронская. Дочь князя Доброяра.

– А ты кто будешь? – даже не дослушав ее, бросила княгиня Женьке.

– Фрейлина моя, – ответила вместо Женьки принцесса.

– Понятно. А вернее, ничего не понятно. У князя Доброяра маляр есть знатный. Так лики малюет, что не отличишь от настоящего. Прошлой весной он нарочно ездил в соседнее королевство, чтобы написать лик принцессы Исильги. Лик тот в горнице висит. И получается, что ни одна из вас на принцессу Исильгу не похожа.

Подойдя к принцессе, Синегра вырвала диадему из ее волос и грубо надела на голову Женьке:

– Быть тебе принцессой.

– Еще чего, – буркнула Женька и даже попыталась снять с головы украшение. Но чьи-то руки тут же сжали ее локти.

– Дерзишь, девка, – зашипела княгиня. – Забыла с кем говоришь? За такие речи язык живо отрежу. Ту посадите в подпол, – тонкий палец, украшенный кольцом с огромным зеленым камнем, пролетел перед Женькиным носом и чуть не проткнул принцессу. – Потом скажу, что с ней делать. А ты ступай за мной.

Получив очередной удар в спину, Женька вылетела из тронного зала и снова оказалась в коридоре. Княгиня Синегра уверенно шла впереди, ведя ее именно к той картине, которая привлекла внимание Женьки несколько минут назад.

– Что об сей картинке скажешь? – резко развернувшись перед полотном, спросила Синегра.

– Ну, продвинутый у вас художник, – пожала плечами Женька. – Странно только, откуда он про высоковольтные вышки знает.

– А эту картинку не маляр рисовал, – не сводя глаз с Женьки, бросила Синегра. – Около десяти весен назад появился в городе мужик из ниоткуда. Чудной такой. В одеже не нашей. И говорил чудно. Как ты. Он и нарисовал эту картинку. Рассказывал, что когда-нибудь на рогатинах пряжу железную вешать будут. А по пряже станут весточки передавать.

– Ну, так и есть, – снова пожала плечами Женька.

– А зачем же гонцов с вестями по пряже посылать, когда на лошадях-то быстрее?

– Вообще-то, мы физику только начали учить. Я такое объяснить пока не могу.

– Ну, ты хоть честно говоришь, что врешь, а тот бандюк начал ересь какую-то блажить.

– А как он потом домой вернулся? – Голос Женьки даже дрогнул от напряжения.

Вдруг княгиня сейчас расскажет, как люди до нее выбирались из этой передряги?

– А кто сказал, что он домой вернулся? – презрительно поджала губы хозяйка терема. – Наш князь Доброяр с дураками строг был. Сожгли морошку. Туда ему и дорога.

– Как так «сожгли»? – пролепетала Женька, чувствуя, как тяжелый ком поднялся по горлу, перекрывая дыхание.

– И тебя сожжем, коли дурой окажешься, – пообещала княгиня, добродушно улыбаясь. – Ты не гляди, что я шибко усмешливая. Коли задумаешь перечить мне, живо на костер побежишь. Времени на раздумья даю до завтра. Либо делаешь, как я тебе велю, либо…

– И что же мне делать… велишь?

– Объявишь себя принцессой Исильгой. За сына моего Ильдара замуж пойдешь. Да не просто замуж, а грамоту подпишешь, что передаешь ему бразды правления. И, как перед князем единым, перед ним голову склонишь. Чтобы все по закону было.

Вернувшись в зал, Синегра подошла к трону и дернула за шнур, спускавшийся из-под балдахина. В соседней горнице встрепенулся колокольчик. Дверь скрипнула. В зал степенно вошла девочка в расшитом сарафане и низко склонилась перед княгиней. Длинная коса русой змеей упала на пол. Служанка выпрямилась, глянула на изломанную бровь хозяйки и жестом указала Женьке на дверь.

Проходя мимо пуфика, стоявшего у камина, девочка длинным широким рукавом задела обшитое коричневым бархатом сиденье. «Сиденье» тут же зарычало. Только сейчас Женька заметила лежащую на пуфике собачку. Маленькую, кудрявую, с белой ленточкой на шее. Женька поморщилась. Все ее знакомые мелкие собачки почему-то оказывались жутко злобными и кусачими. Вот и с этой та же история.

Вцепившись служанке в рукав,