И впрямь, когда Феанор взялся готовить нолдоров квыступлению, начались раздоры. Ибо, хотя Феанор и подвигнул их на уход, далеконе все согласны были признавать его королем. Куда большая любовь была отданаФинголфину и его сыновьям — и его двор, и множество жителей Тириона отказалисьподчиниться Феанору, даже если и пойдут с ним; так что, в конце концов, нолдорывыступили двумя воинствами. Феанор и его сторонники шли впереди, но воинствоФинголфина было больше; сам он шел против воли, по просьбе своего сына Фингона,и еще потому, что не хотел оставлять свой народ, страстно желавший уйти, напроизвол поспешных решений Феанора. И он помнил о своих словах перед трономМанвэ. Вместе с Финголфином — по тем же причинам — шел Финарфин; но уходил оночень неохотно. Из всех нолдоров Валинора, ставших теперь поистинемногочисленным народом, едва десятая часть отказалась отправиться в путь:кое-кто из любви к валарам (прежде всего к Ауле), кое-кто из любви к Тириону идивным творениям своих рук, — но никто из страха перед грознымиопасностями пути.

Но едва пропела труба, и Феанор вышел из врат Тириона,посланец от Манвэ принес его Слово:

"Глупости Феанора могу я противопоставить лишь совет.Не уходите! Настал недобрый час, и путь ваш ведет к скорби, коей вам не данопровидеть. В этом походе валары не станут помогать вам; но не станут они иудерживать вас, ибо знайте: как вольны вы были прийти сюда, так вольны и уйти.Ты же, Феанор, сын Финвэ, клятвой своей изгнал себя сам. В гневе не распозналты лжи Мелькора. Он валар, сказал ты. Тогда клятва твоя неисполнима, ибо никогоиз валаров не одолеть тебе — ни теперь и никогда впредь в чертогах Эа, пустьдаже Эру, коего ты призывал, сделает тебя втрое сильнее, чем ты есть".

Но рассмеялся Феанор и, обращаясь не к вестнику, а кнолдорам, сказал:

— Так! Значит, сей доблестный народ отпустит наследникасвоего короля в изгнание одного, лишь с сыновьями, сам же вернется в оковы? Ноесли кто и пойдет со мной, — вот что скажу я им: вам предрекли скорбь? Номы познали ее в Амане. В Амане низверглись мы от блаженства к скорби.Попытаемся же теперь взойти через скорбь к радости; или, хотя бы, к свободе.

Потом, обратясь к посланцу, воскликнул:

— Так скажи Манвэ Сулимо, Высокому Королю Арды. ЕслиФеанор не сможет низвергнуть Моргота, он, во всяком случае, не станетоткладывать погони и медлить, скорбя. И, быть может, Эру вложил в меня пламякуда большее, нежели ведаешь ты. Такую рану нанесу я Врагу Валаров, что дажемогучие в Кольце Судьбы удивятся, узнав о том. О да, в конце они пойдут замною. Прощайте!

В тот час голос Феанора был столь могуч и властен, что дажевестник валаров поклонился ему, словно получил достойный ответ, и удалился.Нолдоры продолжали путь, и род Феанора, торопясь, вел их вперед вдоль береговЭлендэ. Не единожды обращался их взор назад, к Тириону на зеленой Туне.Медленнее и не так охотно двигалось сзади воинство Финголфина. Первым шелФингон, а в конце Финарфин, и Финрод, и многие благороднейшие и мудрейшиенолдоры; и часто оглядывались они, дабы увидеть дивный город свой, покудафонарь Миндон Эльдалиэва не исчез в ночи. Они уносили оттуда большевоспоминаний о блаженстве, нежели все другие, и кое-кто даже захватил с собоюнекоторые сделанные там вещи — утешение и бремя в пути.

Феанор вел нолдоров на север, ибо намеревался преследоватьМоргота. Кроме того, Туна у подножья Таниквэтиль лежала у самой границы Арды, иВеликое Море было там неизмеримо широко, тогда как на севере, где пустыниАрамана и берега Средиземья сближались, разделяющие их воды становились уже. Норазум Феанора остыл, и понял он, хоть и поздно, что всему их огромному воинствуникогда не преодолеть долгих лиг до севера и не пересечь морей, кроме как насудах; однако постройка столь большого флота заняла бы слишком много времени,будь даже нолдоры искушены в этом ремесле. Потому он решил принудить тэлери,всегдашних друзей нолдоров, присоединиться к ним; и в бунтарстве своем думал, чтотак можно преуменьшить блаженство Валинора и приумножить силы для борьбы сМорготом. И он поспешил в Альквалондэ, и там держал перед тэлери ту же, что и вТирионе, речь.

Но тэлери не тронули его слова. Они печалились об уходесвоих родичей и давних друзей и скорее стали бы отговаривать их, чем помогать.И не стали б они ни отдавать корабли, ни помогать строить их против воливаларов. Что до самих тэлери — они не желали иного дома, кроме береговЭльдамара, и иного владыки, кроме Ольвэ, короля Альквалондэ. Он же никогда невнимал Морготу и не звал его в свои земли, и верил, что Ульмо и прочие валарызалечат раны, нанесенные Морготом, и что за ночью снова придет рассвет.

Тогда Феанор разгневался, ибо все еще боялся задержки; и всердцах объявил он Ольвэ:

— Вы отрекаетесь от дружбы с нами в час нужды, однаковы рады были получить нашу помощь, когда — робкие, неумелые, к тому же почтинищие — явились на этот берег. В прибрежных норах ютились бы вы по сей день,если б нолдоры не высекли вашей гавани и не трудились на ваших стенах.

Но отвечал Ольвэ:

— Мы не отрекаемся от дружбы. Однако дело друга —разубедить заблудшего. А когда нолдоры приветили нас и помогли нам, иныезвучали речи: "В землях Амана жить нам вечно, как братьям, чьи дома стоятрядом". Что же до кораблей — не вы дали их нам. Не у нолдоров научились мыэтому искусству, но у Владык Моря. И белое дерево обрабатывали мы своимируками, а белые паруса ткали наши жены и дочери. А потому мы не отдадим и непродадим корабли ни другу, ни союзнику. Ибо говорю тебе, Феанор, сын Финвэ: онидля нас то же, что камни для нолдоров — труд наших душ, подобного коему нам несовершить.

Затем Феанор оставил его и в мрачных думах сидел под стенамиАльквалондэ, покуда не собралось его воинство. Тогда рассудил он, что сил у негодовольно, и, войдя в Лебяжью Гавань, послал воинов на стоявшие у причаловкорабли, дабы взять их силой. Но тэлери дали ему отпор и сбросили многихнолдоров в море. Тогда обнажились мечи, и началась жестокая сеча на судах и наосвещенных светильнями набережных и причалах Гавани, и даже на высокой арке ееврат. Трижды отбрасывали от кораблей воинов Феанора, и много было убитых собеих сторон; но тут авангард нолдоров поддержал Фингон и передовые отрядывоинства Финголфина, которые, подоспев и обнаружив, что идет бой и родичи ихпогибают, кинулись в битву прежде, чем узнали, что было причиной розни; кое-кторешил даже, что тэлери хотят помешать исходу нолдоров по велению валаров.

Так тэлери были, в конце концов, побеждены, и большинствомореходов, живших в Альквалондэ — лиходейски убиты. Ибо нолдоры стали отчаянныи яростны, а тэлери были слабее и вооружены лишь легкими луками. И нолдорывзошли на их корабли, и сели на весла, и поплыли вдоль берегов на север. ИОльвэ воззвал к Оссэ, — но тот не явился, ибо не позволили валары силойзадерживать нолдоров; но Уйнэн оплакивала погибших мореходов-тэ-лери, — иморе в гневе поднялось на убийц, и многие корабли разбились, а все, кто был наних — потонули. О резне в Альквалондэ много сказано в Нолдолантэ, Падении нолдоров— плаче, что перед смертью своей сложил Маглор.