Как уже говорилось, власть Эльвэ и Мелиан упрочилась вСредиземье, и все эльфы Белерианда, от мореходов Цирдана до бродячих охотниковс Синих Гор за рекой Гэлион, признавали Эльвэ своим владыкой; Элу Тинголомзвался он, Король Серебряный Плащ на языке своего народа. А народ его звалсясиндарами, Сумеречными Эльфами озаренного звездами Белерианда; и, хотя были онимориквэнди, под владычеством Тингола, учась у Мелиан, они стали прекраснейшим исамым мудрым и умелым народом Средиземья. В конце первого века ПлененияМелькора, когда земля жила в мире, и благость Валинора была в расцвете, в мирпришла Лутиэн, единственное дитя Тингола и Мелиан. Хотя большая частьСредиземья дремала во Сне Йаванны, в Белерианде, под властью Мелиан, царилижизнь и радость, и ясные звезды пылали подобно серебряным кострам; там, в рощахНэльдорефа, родилась Лутиэн, и белые цветы нифредиля взошли ей навстречу, как звездыземли.

Случилось так, что во второй век Пленения Мелькора гномыперевалили Эред Луин — Синие Горы — и пришли в Белерианд. Они называли себяКазад, а синдары звали их наугримами, Низкорослым Народом, и гонхирримами,Господами Камня. Самые древние поселения наугримов были далеко на востоке, ноони высекли для себя, как то было у них в обычае, величественные чертоги итвердыни в восточных склонах Эред Луина; звались те города на их языкеГаблигатхол и Тумунзахар; севернее, на большой горе Долмед был Габлигатхол,который эльфы на своем языке звали Белегост, Велиград; а южнее был высеченТумунзахар, называвшийся эльфами Ногрод, Пещеры Гномов. Величайшей из всехтвердынь гномов было Подгорное Царство, Казад-Дум или, на языке эльфов,Хяпхоппонд, что во дни своего затмения звалось Морией; но оно было далеко, запросторами Эриадора, в Мглистом Хребте, и до эльфов доходили лишь слухи о немот гномов Синих Гор.

Из Ногрода и Белегоста гномы пришли в Белерианд; и эльфыизумились, ибо считали себя единственными существами в Средиземье, владевшимиречью и ремеслом, и думали, что вокруг живут лишь звери да птицы. Но они немогли понять ни слова из языка наугримов, казавшегося им медленным инеприятным; и немногие из эльфов достигли в нем совершенства. Гномы, однако,учились легко и охотнее перенимали чужой язык, нежели обучали чужаков своему.Мало кто из эльфов бывал в Ногроде и Белегосте, кроме Эола из Нан Эльмота и егосына Маэглина; но гномы приходили в Белерианд и проложили широкий тракт, что,пройдя под склонами горы Долмед, бежал вдоль реки Аскар и пересекал Гэлион уСарн Атрада, Каменистого Брода, где впоследствии была битва. Дружба междунаугримами и эльфами всегда была холодна, хотя и весьма выгодна тем и другим;но в те времена взаимные обиды еще не разделили их, и король Тингол привечалгномов. Но из всех людей и эльфов наугримы впоследствии более всего дружили снолдорами, потому что те любили Ауле и преклонялись перед ним; а самоцветынолдоров ценились наугримами более всех богатств.

Во тьме Арды гномы создавали уже свои творения; ибо с самыхпервых дней Праотцы их были удивительно искусны в работе с металлом и камнем;но в те древние времена они больше любили работать с железом и бронзой, чем ссеребром и золотом.

А надо сказать, что Мелиан, как все майары, владела даромпровидения; и, когда второй век Пленения Мелькора был на исходе, она открылаТинголу, что Мир Арды не будет длиться вечно. Потому он задумался, какпостроить себе королевские чертоги, — укрепить их, если вправду лихопроснется в Средиземье; и обратился за помощью и советом к гномам Белегоста. Теотозвались охотно, ибо не устали еще и любили новые дела. И, хотя гномы всегдатребовали награды за свой труд, был он им в радость или нет, на сей раз, онисочли себя вознагражденными сполна. Ибо Мелиан многому научила их, а Тинголодарил жемчугом. Жемчуг дал ему Цирдан, ибо его было великое множество наотмелях Балара; но наугримы не видели прежде ничего подобного и высоко оценилидар. Одна жемчужина была размером с голубиное яйцо и блистала, как звездный светна пене морской; звалась она Нимфелос, и царь гномов Белегоста ценил ее превышегоры сокровищ.

Но эльфы тоже трудились там, и, вместе с гномами — каждыйпо-своему — запечатлели видения Мелиан, дивные и прекрасные образы ВалинораЗаморского. Колонны Менегрота были подобны букам Оромэ — крона, ветви и ствол —и освещались золотыми светильнями. Соловьи пели там, как в садах Лориэна;фонтаны были из серебра, бассейны из мрамора, а полы — из многоцветного камня.Высеченные фигуры зверей и птиц бежали по стенам, карабкались на колонны илисмотрели с усыпанных цветами ветвей. И с течением лет Мелиан и ее девызаполнили залы ткаными коврами, где можно было прочесть о делах валаров и омногом, что случилось в Арде с ее основания, и — смутно — о том, что грядет. Тобыло прекраснейшее из королевских жилищ к востоку от моря.

А когда строительство Менегрота было завершено, и вовладениях Тингола и Мелиан царил покой, наугримы время от времени переходилигоры и бродили по их землям; но никогда не появлялись они в Фаласе, ибоненавидели шум моря и боялись его вида. В Белерианд не приходило других вестейи слухов из внешнего мира.

Но, когда пошел третий век Пленения Мелькора, гномызабеспокоились и обратились к королю Тинголу, говоря, что валары не выкорчеваливсего северного лиха, и теперь остатки его порождений, долго плодившиеся вотьме, появляются снова.

"Жуткие твари бродят к востоку от гор, — говорилиони, — и ваши древние родичи, что живут там, бегут с равнин в холмы".

А вскоре лиходейские твари через горные перевалы илисумрачные южные леса начали проникать в Белерианд. То были волки — или существав волчьем обличье — и другие порождения тьмы; были среди них и орки, позжеразорившие Белерианд. Но покуда они, немногочисленные и слабые, лишьразведывали путь, дожидаясь возвращения своего господина. Откуда они пришли икто они — эльфы тогда не знали, полагая, что это, должно быть, авари, одичавшиев глуши. Догадка эта, как говорят, близка к истине.

Потом Тингол задумался об оружии, которое прежде не былонужно его народу; сначала оружие это ковали ему наугримы, большие мастера вэтом деле, — и самыми искусными среди них были кузнецы Ногрода, первым изкоторых — и непревзойденным — считался Тэльхар. Наугримы издревле были народомвоинственным и могли яростно биться со всяким, кто обидит их — будь топрислужники Мелькора, эльдары, авари и даже, нередко, их родичи, гномы другихгородов. Кузнечному делу синдары скоро выучились у них; однако, в закалке стали— единственном мастерстве — гномов не могли превзойти даже нолдоры, и вплетении кольчуг, доспехов, придуманных кузнецами Белегоста, работа их не имеласебе равных.

Так синдары хорошо вооружились и изгнали всех лиходейскихтварей, и снова стали жить в мире; но в оружейнях Тингола хранились топоры,копья и мечи, высокие шлемы и длинные рубахи из сверкающей стали; ибо доспехигномов не ржавели и всегда блестели, как новые. И в грядущие дни это оказалосьвесьма полезным Тинголу.

Как уже было сказано, некий Ленвэ из воинства Ольвэотказался от похода эльдаров в те дни, когда тэлери стояли на берегах Великойреки, на границах западных земель Средиземья. Мало что известно о скитанияхнандоров, которых он увел вниз по Андуину; кое-кто из них, говорят, веками жилв лесах Долины Великой реки, кое-кто пришел в конце концов к ее устью ипоселился у Моря, а третьи, перейдя Эред Нимрайс. Белые Горы, снова пришли насевер — в дебри Эриадора меж Эред Луином и дальним Мглистым Хребтом. А надосказать, что они были лесным народом и не знали оружья из стали; потому приходлихих тварей с севера, как рассказали наугримы в Менегроте королю Тинголу,наполнил их великим страхом. Посему Дэнэтор, сын Ленвэ, прослышав о мощи ивеличии Тингола и о мире в его владениях, собрал всех, кого смог сыскать избродячего своего племени, и перевел их через горы в Белерианд. Там они быливстречены Тинголом — с радостью, как потерянные и вновь обретенные родичи — ипоселились в Оссирианде, Краю Семи Рек.