Хочется мурлыкать и тереться носом о его грудь. Вдыхать некогда родной запах.

Меня прижимают к стене сильнее. Антон наклоняется, его губы за какие-то жалкие секунды оказываются в опасной близости от моих.

Поцелуй выходит немного смазанным. В уголок рта. Бывший муж не настаивает, я еще могу держаться. Еще немного выдержу.

Но Антон, кажется, твердо намерен вытряхнуть меня из равновесия.

Он целует меня снова. На этот раз с голодной жадностью. Надавливает языком мне на губы, проскальзывает, чтобы подразнить щекоткой небо. Его руки становятся наглее.

Колотит от его внезапно изменившегося напора.

Я теряюсь, потому что Антон вообще не оставляет мне шанса на подумать. Обнимает, прижимает к себе как можно ближе, чтобы каждый из нас слышал стук сердца в груди напротив.

Хнычу в подчиняющие губы, бывший муж точно знает, где меня нужно коснуться, где погладить, а где поцеловать, чтобы у меня перед глазами все смешалось в какой-то непонятный фейерверк цветов, а внизу живота вспыхнуло тягучее желание.

— Глазки открой, Даш. На меня смотри, — вынуждает запрокинуть голову, дотрагивается губами до подрагивающих ресниц, и я сдаюсь.

Вручаю себя его рукам.

Я задыхаюсь, когда прикосновения становятся откровеннее. У Антона меняется взгляд. Он слегка прищуривается, от этого взгляд кажется еще опаснее.

Приоткрываю губы, и он тут же оттягивает пальцами нижнюю. Нажимает на нее, я нечаянно задеваю кончиком языка подушечки. Немного солено.

Смотрю на его шею. На то, как дергается адамово яблоко. Антон тяжело сглатывает.

Его щетина немного царапает щеку, когда он вновь склоняется, чтобы сказать:

— Не думал, что все зайдет так далеко, но сейчас уже не остановлюсь.

И, пока я не начала брыкаться после услышанного, разворачивает меня лицом к стене, ударяя бедрами сзади.

Между моим животом и стеной его широкая крепкая ладонь, с помощью которой он заставляет меня прогнуться. А заодно надавливает в не совсем хорошем месте.

— Мамочки… — я пищу, резко сжимая ноги. — Отпусти, Антон! Я хочу…

— Так отпустить, или ты все-таки хочешь? — проводит губами по шее, замирает точно на месте за ушком, слегка втягивая нежную кожу.

— Пусти, пожалуйста.

Вместо этого бывший муж усиливает давление пальцев, и это почти становится катастрофой.

— Расслабься, Даш, больно не сделаю, — урчит, как сытый кот, на ухо и продолжает проверять на прочность мой мочевой пузырь.

О-о-ой!..

Еще немного, и случится непоправимое.

— Я хочу писать, Антон, выпусти меня! — у меня нет больше времени на уговоры, я выпаливаю все «прямо в лоб» бывшему мужу и всхлипываю, когда от неожиданности и из-за моих попыток вывернуться он только сильнее надавливает ладонью на живот.

Решающим фактором для Антона, скорее всего, становится мой истошный визг вкупе с хаотичным ударом локтем куда-то ему по ребрам.

Мне кажется, в этот раз скорость у меня еще выше, чем была когда я убегала из ванной. Бывший муж смеется мне вслед, сказав, что так его еще не обламывали.

Я слышу, как Антон выходит из комнаты, и только в этот момент могу выдохнуть. А вообще, отличный прием получился, не забыть бы отметить его на будущее.

Водитель бывшего мужа приезжает ровно к назначенному времени. Он помогает мне загрузить детское кресло и даже терпеливо ждет, пока Еся наиграется с его часами.

Кажется, у нее появилась новая страсть. Теперь и мои волосы не так интересны.

— Возьмите, — Юрий, как он представился ранее, снимает с массивного запястья металлический ремешок и протягивает часы мне. — А то мы точно опоздаем.

— Что вы, не нужно… У нас есть отличные погремушки, да, малыш? — я пытаюсь заинтересовать дочь забавным звуком, но она ни в какую.

Маленькая вредина отрицательно мотает головой и отталкивает мою руку.

— Девочка с вами не согласна, — веселится водитель Антона.

— Они ведь наверняка дорогие, а Еся все тянет в рот.

— Если они не переживут слюни и молочные зубы, то грош цена таким часам.

Всю дорогу я слежу за тем, чтобы дочке не пришла в голову замечательная идея посмотреть, как блестящая вещь в ее маленьких ручках летает.

Маму мы забираем около гостиницы. Она садится на переднее сиденье, к нам с Есей даже не поворачивается.

— Могли бы спокойно на автобусе добраться, — раздается вместо приветствия.

— Доедем с комфортом и во вкуснопахнущем салоне. Чем это плохо, мам? — мой голос звучит тише, чем хотелось бы.

— Скромнее жить надо.

Дальше я не продолжаю разговор. Все равно ведь это бессмысленно, да и при Юрии неудобно выяснять отношения.

Оказывается, маме нужно провести гастроскопию. Если просто, то ей придется глотать трубку, чтобы можно было посмотреть на желудок изнутри. Он у нее болит в течение длительного времени, постоянно мучает изжога.

— Ты расплатись здесь, а я пойду куртку сдам в гардероб.

Мне приходится одной рукой удерживать Есю, а другой пытаться как-то найти в рюкзаке кошелек с карточками.

Я не против помочь маме, прекрасно ведь понимаю, что это дорогостоящая процедура, но она бы хоть заранее предупредила… Что было бы сейчас, если б у меня на счету не было такой суммы? Даже представлять не хочу.

— Зачем вообще ребенка с собой потащила? — недовольно цокает мама, когда я нечаянно роняю направление, которое мне дали вместе с чеком.

— А как я ее бы оставила?

— У вас что, няни нет? Экономит, что ль, этот твой на дочке-то?

— Антон замечательный отец, — я закусываю щеку, не уточняя, что он в этом статусе всего пару дней. — А няня нам не нужна. Не хочу, чтобы моего ребенка воспитывала чужая женщина.

— Ой, нашлась воспитательница. У самой молоко на губах еще не обсохло, а все туда же, в матери. Ты знаешь вообще, какая эта ответственность?

— Знаю, — я практически огрызаюсь.

— Знает она, конечно. Мужика решила ребенком привязать? Так вот знай, что он все равно уйти может. Запустила ты себя, я посмотрю. Не справляешься с ребенком, а? Но на меня не рассчитывай, сразу предупреждаю. У нас кредиты, а папаша твой бесхребетный так и не удосужился выйти на работу. Вот если бы твой Антон посодействовал, помог, так сказать, по-родственному…

— Мы с Есей будем в парке. Позвони мне, как закончишь здесь.

Я замечаю, как мама недовольно поджимает губы из-за моего ухода от темы кредитов. Врач зовет ее пройти в кабинет, и мы с дочкой как раз пользуемся моментом, чтобы незаметно прошмыгнуть к выходу.