Внезапно за очередной дверью оказалось светло. Посреди комнаты стояла деревянна бочка, полная горячей воды, от которой шел пар. В камине ярко горел костер. Еще две одна девушка, чуть старше меня, что-то размешивала в воде.

— Раздевайся и тщательно вымойся. Абелия тебе поможет.

Я взглянула на Руть с надеждой, но та не ушла. Села у единственной двери и взялась за лежавшую там же вышивку. Увидев, что я медлю, Руть спокойно произнесла, не отрываясь от пяльцев:

— Если не разденешься, я верну тебя в комнату и приду только через три дня. Проверим, выживешь ли ты?

Я резко потянула завязки на платье.

— Вот и молодец.

Как же мне хотелось бросить в эту женщину чем-то увесистым! Она будто бы не была настоящим человеком! Ни чувств, ни эмоций — одни только слова про послушание да это каменное лицо!

Раздевшись и бросив одежду на пол, я залезла в бочку и не смогла сдержать восторженного вздоха. Горячая вода после дней в холодной комнате приятно обжигала, пробираясь под кожу и согревая. В воде плавало множество цветочных лепестков, отчего она одуряюще пахла весной. Абелия подошла сзади и расплела мою косу.

— Я помогу тебе с волосами, — тихо сказала она и зачерпнув воды ковшиком, осторожно полила мне на голову. Абелия полностью отличалась от Руть. Постоянно смотрела в пол, боясь поднять глаза. Говорила тихо, и двигалась осторожно. Ее тонкие руки были все в синяках.

— Давно ты тут работаешь, Абелия? Ты ведь не из нашей деревни.

Абелия посмотрела на Руть. Та продолжала вышивать, не обращая на нас внимание, но я поняла, что разговора не выйдет.

— Да. Я не из ваших мест, — тихо ответила девушка и вновь замолчала. Она намыливала мне волосы ароматным мылом с запахом роз. Такой роскоши я отродясь не видела, но насладиться ею мешало поселившееся в животе тяжелое чувство. Страх ли, или жалость к себе смешанная с гневом, или что-то иное — они давили, напоминая о неотвратимо приближающимся моменте моей встречи с бароном. Где-то тревожно зазвенел колокольчик, и Руть поднялась со своего место.

— Я скоро вернусь. Заканчивайте.

Едва дождавшись, как за ней захлопнулась дверь, я повернулась в Абелии. Девушка держала в руках чистый отрез ткани.

— Помоги мне выбраться, молю! Я вовсе не хочу встречаться с бароном!

Абелия побледнела и отступила на шаг назад.

— Не говори такого. Если госпожа Руть услышит, тебе не поздоровиться.

Я вылезла из бочки и наскоро обтерлась тканью. И почему вдруг Руть госпожа, разве она не простая служанка?

— Есть ли тут другой выход? Ты могла бы пойти со мной. Вряд ли тебе тут нравится, — я осторожно прикоснулась к ее рукам, и Абелия вздрогнула. На них не было живого места: новые синяки выскакивали на едва заживавших старых, на запястьях кожа была стерта веревками. — Я могу вылечить тебя.

Абелия посмотрела мне в глаза и в них было столько боли, что я невольно отшатнулась.

— Ты и себя спасти не сможешь, меня не впутывай.

Абелия отвернулась и прежде, чем я успела сказать еще хоть что-то, вернулась Руть.

— Еще не одета? — она недовольно поджала губы. — Поторапливайтесь.

Абелия молча протянула мне новую одежду, старое платье так и осталось на полу. Ткань нового была мягкая и совсем не кололась, да еще и нежно-голубого цвета. Оно приятно прилегало к телу и было расшито яркими красными цветам. Мне нужно было продавать травяные сборы ни один год, чтобы позволить себе отрез. Матушка иногда мечтала о том, чтобы увидеть меня в такой ткани на свадьбе и молилась, чтобы мне в жизни повезло ее носить.

Вряд ли ситуацию, в которой я оказалась, можно было назвать везением.

Абелия аккуратно заплела мои еще мокрые волосы в простую косу. Обувь мне не дали, и когда я подошла к своей паре, Руть покачала головой.

— В ближайшие дни она тебе не понравится. Вот, выпей, — Руть протянула мне вино. — Поможет расслабиться.

Я взяла чашу и жадно выпила все до дна. Вино было сладким. То ли от вина, то ли от ее слов начало мутить. Дни?! Это же невозможно! Такого повитухи и мужние жены мне не рассказывали.

Руть вновь повела меня запутанными коридорами, но эти были шире, на стенах чадили факелы. Мы остановились у двери из массивного дуба. Руть вновь пристально меня осмотрела — кроме верхнего яркого платья мне не позволили ничего надеть, и я невольно прикрылась под ее пристальным взглядом. Руть легко ударила меня по рукам:

— Нет. Ты кажешься мне понятливой девушкой, Мария. Будь послушной и ласковой — и твои усилия окупятся. Мать тебе рассказывала о том, что происходит между мужчиной и женщиной?

— Я травница, да на родах помогала иногда. Представление имею.

— Тогда притворись, что не знаешь. Барон любит совсем неопытных. Нас обеих наградят, если все пройдет хорошо. И меня лично накажут, если нет. Если это произойдет, я больше не буду к тебе так добра. А теперь иди.

Руть открыла дверь и я зашла в комнаты барона. Они совершенно не напоминали ту, где меня держали. В камине ярко горел огонь, на полу лежала медвежья шкура. Было тепло. На столе стояло вино и две чаши. Лежал сыр и мясо — богатства, которые я видела только на общедеревенских праздниках. На стене висела голова медведя, щит и перекрещенные под ним мечи. Комната была соединена со второй — там тоже было тепло от потрескивающего поленьями камина, и почти все место занимала огромная кровать с тяжелым балдахином. Она не была застелена. На ум пришли Ивет с постоянными просьбами трав, чтоб от ребеночка избавиться, и забитая Абелия. Я поняла, что не смогу.

Я попятилась к двери и осторожно приоткрыла ее — в коридоре никого не было. Я вышла и рванула в противоположную сторону от той, откуда привела меня Руть. Попадавшиеся на пути мне окна были слишком узкими. Неужели же в таком огромном замке негде спрятаться одной девушке? Я нашла лестницу и сбежала по ней — голые ноги оцарапались о грубые камни, но я не обращала внимание на боль. Внизу раздались голоса, и я остановилась. Кто-то поднимался. Нужно было спрятаться, и я, стараясь идти тише, быстро пошла вглубь коридора. Но идущие так же свернули на этот этаж — мне не оставалось ничего другого, как юркнуть в ближайшую комнату.

Я оказалась среди книг — такого количества не было даже у отца Госса. Огромные, до потолка, массивные шкафы били полностью забиты фолиантами. Перед камином с открытой