– Аслан, – окликнул Мирзоева его помощник. – Мы только напрасно теряем время. Пора уходить. Сообщи Зурабу о случившемся, и пусть у него болит голова о том, кто все это сделал.

– Я должен их найти! – упрямо пригнув лобастую голову, проговорил Аслан. – Они убили Казбека, а он был моим братом.

– Тогда оставайся тут один и ищи, – предложил Магомед. – А мы уходим. Ты прекрасно знаешь, что вечером мы должны быть на станции. И знаешь, что будет, если мы туда не придем. У меня нет желания ссориться с Зурабом.

– Хорошо, – неожиданно согласился Аслан, – но со мной останутся десять человек. И клянусь Аллахом, я найду этих негодяев.

Магомед с сожалением посмотрел на Мирзоева.

– Ты всегда был упрямым, как ишак, – проговорил он. – Впрочем, это твое дело. Если тебе хочется лазать по горам, то, пожалуйста, лазай. А десяток бойцов… Если кто-то захочет составить тебе компанию, я возражать не стану.

Круто повернувшись к Аслану спиной, Магомед быстро зашагал к воротам лагеря, где после безуспешных поисков собирались бандиты.

Когда Демидов и Локис вернулись к дверям, их встретил только Чижиков, который что-то торопливо крепил скотчем к косяку и ручке двери.

– Живее, парни, – сказал он сквозь зубы. – Дуйте в заднюю комнату, Митрич скажет, что делать. Только ступайте осторожней, я уже два взрывных устройства установил.

– Не понял, – вытаращился на минера капитан. Как ни странно, но, несмотря на серьезность переделки, в которую угодила его группа, Демидов не утратил способности удивляться. – Вы чего задумали?

– Купа, не тупи, – отмахнулся от командира Семен. – Митрич все объяснит и покажет. Давайте быстрее, времени в обрез.

Быстро закрепив мину направленного действия на косяке и протянув растяжку, Чижиков обернулся к продолжавшим стоять в недоумении товарищам.

– Вы еще здесь? Валим отсюда, тут сейчас такое начнется… – Не дожидаясь, что ему ответят, он подхватил автомат и, пригибаясь, чтобы ни угодить под шальную пулю, юркнул в соседнюю комнатенку.

Демидов и Локис сделали то же самое. Там никого не было, окно было распахнуто настежь. Чижиков, не сбавляя темпа передвижения, одним прыжком выпрыгнул наружу. Купец и Володя, которые все еще не могли понять тех перемен, что произошли за время их короткой разведки, тоже выбрались на улицу.

– Уходим вправо, – громким шепотом проговорил Чижиков. – Митрич сказал, что там есть старая аллея, по которой можно незаметно выбраться к провалу.

– На кой хрен он нам сдался, этот провал? – попробовал протестовать Демидов, но Чижиков уже бежал в сторону густых зарослей, когда-то, видимо, бывших аллеей.

– Леха, – Локис потянул командира за рукав штормовки, – хорош спорить. Сейчас не до этого.

Кусты и в самом деле были такими густыми, что надежно скрывали разведчиков. Пробежав несколько метров по едва видимой в траве тропинке, десантники наткнулись на Митрича и своих сослуживцев. Те стояли возле большого провала с отвесной стеной.

– Ну, слава богу! – широко перекрестившись, проговорил старик. – Я уже волноваться начал. Значит, пока эти мародеры там воюют, мы по веревочке от них и сбежим. Трассу я уже проложил, страховку натянул…

– По какой еще веревочке? – Демидов все еще не мог понять плана Митрича.

– По альпинистской, сынок, по альпинистской, – ласково ответил дед. Он был спокоен и деловит. – Тут несложно – полно выступов, выбоин и щелей. Спускаться-то по стенам вас учили?

Говоря это, он ловко застегнул карабин на специальном спусковом снаряжении Демидова и подтолкнул его к краю провала. Только теперь Купец сообразил, что старый горный партизан принял единственно правильное решение. В открытом бою разведчики непременно проиграли бы боевикам, погибнув, как говорят, «смертью храбрых». Поэтому «тактическое отступление» было просто вынужденной мерой.

– Фал один, – предупредил Митрич, глядя, как Демидов осторожно опускает ноги вниз и повисает на руках, – так что долго не возись, когда внизу отсоединяться будешь.

– Понял я, понял. Не тупой, – проворчал Купец, ставя ногу на выступ, пробуя, насколько он устойчив. – А вы чего встали, как засватанные? – накинулся он вдруг на Локиса и Круглова. – Чешите «в заслон»! Мины минами, но должна быть гарантия, что нас тут не прижмут. Только напрасно не геройствуйте. Успеете еще…

Прикрывать отход группы почти всегда доставалось именно Володе и Петру, хотя по правилам разведки это была практически добровольная обязанность, поскольку тот, кто соглашался идти в заслон, назад не возвращался.

Сняв ВСК с плеча, Локис кивнул Петру, и они скрылись в зарослях кустов.

Разведчики заняли позицию метрах в пятидесяти от провала, по обеим сторонам аллеи, с таким расчетом, чтобы она, по возможности, хорошо просматривалась. По возможности, потому, что за несколько десятилетий, некогда аккуратная и ухоженная, она заросла и была мало похожей на прежнюю. Удобно устроившись, Локис прислушался. По его расчетам, давно должен был прозвучать взрыв. Но все было спокойно, даже выстрелов не слышно. Видимо, боевики уже окружили коттедж. А это означало, что очень скоро они начнут обшаривать лагерь и непременно наткнутся на веревку, которую спустил в провал Митрич. Ну а дальше, как говорится, дело техники. Просто спустись по готовым «перилам» и бери всю группу тепленькой.

Звук мощного взрыва оторвал Локиса от пессимистических мыслей. Сержант вздрогнул и почувствовал неприятный холодок внизу живота. «Началось! Интересно, сколько у нас осталось времени?» – подумал он и бросил встревоженный взгляд в ту сторону, где за кустами прятался Круглов. Володя не мог видеть пулеметчика, но догадывался, что у Петра примерно такие же мысли.

Где-то в отдалении послышались гортанные выкрики людей. Уперев в плечо приклад винтовки, Локис тщетно пытался рассмотреть в прицел, что происходит в лагере. Голоса приближались к аллее. Володя почувствовал, как у него от волнения мгновенно взмокли ладони. Мелькнула нехорошая мысль: «Вот оно и пришло! А главное, что мама ничего не узнает. Даже где меня похоронят. Если вообще похоронят».

Локис не сообщал своей матери, кем он служит на самом деле, говоря, что он простой завскладом в воинской части. А свои частые отлучки оправдывал тем, что его посылают в командировки во Владимирскую область. Конечно, это было неправильно, но Локис помнил, как однажды он случайно проговорился о том, что неделю был на Северном Кавказе, когда там вовсю шли антитеррористические мероприятия. Анна Тимофеевна внешне отреагировала спокойно, но Володя видел, как потом мать тайком от него пила валокордин. С тех пор Локис в разговорах со своей матерью помалкивал о работе.

Совсем рядом хрустнул гравий, которым когда-то были посыпаны дорожки аллейки. Локис чуть скосил глаза. Прямо перед его носом стоял человек, обутый в альпинистские ботинки, над которыми были видны брюки из камуфлированной ткани. Володя чуть напрягся и потянулся к набедренным ножнам, готовясь сбить противника с ног и одним ударом распахать ему горло от уха до уха. Он уже подтянул под себя ноги и напружинился для броска, но в этот самый момент услышал негромкий хрипловатый голос Митрича: