ее! – кричал пациент, брызжа слюной прямо в лицо Лаптеву. – Убить ее!

Лаптев поморщился, но не растерялся. Он сразу же схватил мужичка за предплечье, чтобы тот не смог ему навредить до того, как мясистые санитары подоспеют к «банкету».

Подобное зрелище Иван видел неоднократно. Бывали случаи, когда пациенты пытались его укусить или снять с него одежду, подкрепляя последнее заверением, что им самим холодно. Видеть, как медленно сходят с ума люди, было весьма сладостно. Лаптев получал от этого некое удовлетворение и заряд дофамина. Каждой клеточкой тела ему было приятно видеть муки и страдания людей. Но показывать это окружающим Лаптев, конечно, не собирался.

– Хотят убить?

Вопросительно выгнув бровь, Лаптев посмотрел на пациента и оглядел коридор, с конца которого уже стадом быков бежали три санитара.

– Да! – продолжал бедняга, роняя слюни из-за отсутствия передних зубов. – Убить! Ее!

– Кого «ее»? – переспросил Лаптев без какого-либо интереса.

Бредни людей ему приходилось слушать каждый раз, когда выдавался момент – подходящий или нет, все равно.

– Девочку, – задрожал мужичок, выпучив серые глаза, лишенные жизненного блеска.

Лаптев продолжал хладнокровно держать его в крепких руках. Как только он передал пациента в более крепкую хватку санитаров, мужичок выкрикнул:

– Убить ее хотят! Убить!

Многие стоявшие здесь же в коридоре пациенты, которые были в своем уме, затаили дыхание. Слова о смерти или насилии не приветствовались в этом крыле – напротив, даже карались двухдневной пыткой в комнате, которой все боялись. Разрешены ли такие условия обитания для людей, о которых все забыли? Отнюдь. Но Лаптев умело это скрывал, нагоняя страх на всех, кто пытался вынести эту информацию за пределы больницы. Он знал, как подчинить себе всех, кто ему нужен, но и избавляться от непрошеных и очень говорливых душевнобольных людей тоже старался.

«Концерт» быстро закончился. Санитары усмирили пациента, вколов ему дозу успокоительного, и унесли его под руки. В длинном коридоре воцарилась беспокойная тишина.

– Чего смотрите?! – воскликнула младшая медсестра. – Все по комнатам!

Пациенты все еще стояли и недоумевали, что только что произошло. Хотя наверняка некоторые осознали исход судьбы буйного пациента. Кому-то стало жаль мужичка, который всеми силами пытался быть хорошим, но болезнь одержала верх. А кому-то вовсе не было жаль, потому что они думали только о собственном благополучии. Каждый из них, пускай и значился как душевно больной человек, обладал уникальным темпераментом. Человеческие качества нельзя отнять. Их можно только изуродовать, заставить измениться. Так ломаются жизни людей.

Лаптев, недолго думая, направился на сестринский пост, который располагался в центре первого холла. Взяв первую попавшуюся папку в руки, он начал изучать уже известные ему анализы. Он знал каждого своего пациента, видел всех насквозь и совершенно не испытывал ни к кому сочувствия. Он подождал несколько минут, пока коридор полностью не опустел. Санитары помогли всем пациентам вернуться в свои комнаты в ожидании обхода. И после этого Иван отправился к ним.

Это мероприятие должно было занять не так много времени – часа полтора. После обхода Лаптев мог направиться в свой кабинет и обдумать план действий касаемо его возлюбленной. Эта мысль грела его изнутри, давала глоток свежего воздуха. Лаптев не хотел заходить сегодня к девушке в палату. Он решил, что ей нужно некоторое время, чтобы обжиться, почувствовать себя немного тверже и увереннее в больнице, в которой она работала волонтером до того, как он попытался одарить ее любовью. Такой, какой он умел любить.

Глава 12

Майор Юмин

Юмин направился в больницу к Ладе без предварительного согласования через день после того, как допросил ее подругу.

Майора снова что-то тревожило внутри. Факты и улики не совпадали, дело опять застыло на месте. Ему казалось, что он скоро сойдет с ума, если продолжит в таком же темпе изучать дело, сопоставлять факты и практически не спать, поддерживая бодрость литрами кофе. Однако деваться было некуда. Ему нужно было довести начатое до конца, какие бы трудности ни преследовали, какие бы сложности ни встречались на его пути. Он знал, что сможет.

Майор часто вспоминал слова своей покойной невесты: «Ты сильнее, чем тебе кажется». Юмину на минуту показалось, что он слышит ее голос, такой родной и нежный. Трепет накрыл майора с головой.

Припарковав машину около больницы и заглушив мотор, Юмин еще несколько минут посидел в машине, разбирая папки, лежавшие в хаотичном порядке рядом на соседнем сиденье. Он никак не мог собраться с мыслями. Больница пугала его, так же как и сама ситуация. С каждой прожитой минутой усиливался звон страха в ушах.

Кто-то резко постучал по боковому стеклу, отчего майор вздрогнул. Он увидел сторожа, который улыбался, обнажая желтый ряд зубов, на кончиках седых усов красовался нагар никотина. Юмин робко кивнул в знак приветствия, положил папки обратно на сиденье, вытащил ключ из зажигания и вышел из машины.

– Погодка дрянь, – сказал сторож и закурил.

Юмин хлопнул дверью должностного авто и поднял воротник драпового пальто. Ветер в пригороде был даже злее, чем у Невы.

– Не то слово, – спокойно согласился следователь.

– Какими судьбами?

Сторож был крепким мужчиной лет шестидесяти, с заметными морщинами около носа и глаз. Спокойный и чрезмерно любящий поболтать.

– По работе, – ответил Юмин, смотря как бы сквозь мужчину. – Здесь же запрещено курить… – заметил он.

Сторож усмехнулся.

– Мне насрать, что тут запрещено, – хриплым голосом ответил мужчина и выдохнул клубок дыма. – Я тут с самого основания этого дерьма работаю.

Юмин внимательно слушал мужчину, засунув руки в карманы пальто.

– Но раз вы нарушаете правила, то зачем они нужны?

– Для этих психов, – с лукавой усмешкой на лице отозвался сторож. – Персонала это не касается.

– Понятно.

Больше продолжать разговор и тратить время впустую Юмин не планировал. Он попрощался со сторожем и быстрым шагом направился к больнице.

На входе его встретила девушка в белой маске и медицинской форме. Были видны только ее насыщенно-зеленые глаза.

– Здравствуйте, – поздоровался с девушкой Юмин, опередив ее и сразу же показывая пропуск, позволяющий ему проходить куда угодно.

Девушка внимательно посмотрела на пропуск, потом на Юмина.

– Добрый день…

– Майор Юмин, следователь по делу Лады Табаковой. – Почему-то на имени потерпевшей голос Юмина задрожал. – Мне нужно задать несколько вопросов девушке.

– Я уточню, – с опаской в голосе бросила девушка и начала что-то искать на столе.

– Майор Юмин?

Следователь обернулся на знакомый голос.

– Доктор Лаптев, – спокойно отозвался следователь. – Я как раз направлялся к вам.

Девушка сзади него застыла в растерянности. Следователь отчетливо видел, что Лаптев ждет, когда он подойдет к нему.

– Не припомню, чтобы мы сегодня договаривались о вашем визите.

Юмин понял врача, который был верен своим принципам.

– Следствие не может выбирать удобное время, а тем более согласовывать его заранее.

– Да, но…

Юмин застыл в нескольких сантиметрах от Лаптева. Ни один из них не торопился пожать другому руку. Словно на поле боя встретились лев и кобра. Каждый анализировал обстановку. Анализировал противника в надежде, что он сдастся первым. И ситуация заставляла отступить первым, ведь порой лучший способ нападения начинается с шага назад.

– Я могу заподозрить, что вы от меня что-то скрываете, доктор Лаптев, – изрек Юмин.

На что получил лишь ухмылку мужчины:

– Если хотите, можете вызвать меня на допрос.

Лаптев неожиданно протянул ему руку в знак приветствия. Этот жест Юмин запомнил.

– Непременно, когда дойдет до вас очередь, – пожимая руку доктору, ответил следователь.

– Что ж, прошу за мной.

Когда они поднялись на третий этаж, где находилась палата Лады, Лаптев приказал медперсоналу выдать следователю халат, чтобы меньше нервировать пациентов. Да и правила пребывания в больнице требуют это. Юмин коротко поблагодарил персонал и, оставив внимательно наблюдавшего за ним Лаптева в коридоре, вошел в палату к Ладе.

Девушка смирно сидела на стуле, положив голову на спинку и смотря в окно. Юмин кашлянул и произнес:

– Добрый день, Лада.

Девушка не отреагировала. Она продолжала смотреть в окно, будто в палате никого нет, кроме нее.

Юмин ощутил спиной, что Лаптев зашел за ним.

– Я бы хотел пообщаться с Ладой наедине.

Лаптев ничего не ответил. Следователь повернулся и увидел странный стеклянный взгляд, которым доктор смотрел на девушку. В следующее мгновение в палате воцарилась какая-то нездоровая атмосфера. Воздух вокруг Лаптева накалился до враждебно-странной атмосферы.

Наконец Лаптев нервно сглотнул и отрывисто ответил:

– Конечно-конечно. – А после вышел из палаты и закрыл за собой дверь.

Девушка по-прежнему сидела неподвижно. Юмин вздохнул и подошел к ней. И только тогда она повернула голову к следователю. На ее лице застыла печаль.