– Всем отходить! Немедленно! – закричал он. – Организованно…Первый и второй взвод налево… Третий и четвертый направо!

Какие взводы? Пока мы шли, Григорий как-то пытался разбитьнас на отряды, я даже помнил, что попал в четвертый взвод… Вот только бежатьнаправо, огибая воронку оставшуюся от бункера, было самоубийством. Ведь позициимы занимали, как Бог на душу положит…

А красные облачка перед псилонцами слились, растянулись вбагровую полосу, и зловещим туманом поползли на нашу позицию.

Пожалуй, первый раз в жизни я ослушался дядьку.

Я кинулся бежать налево.

Рядом неслись отважная Нонова, размахивая тяжеленным«Шансом», будто легонькой указкой, Артем и Эн, сзади – еще с десяток народа.

Вся наша позиция сломалась. Лишь несколько человек, то ли неуслышав приказа Кононова, то ли впав в горячку боя, остались на своих местах.Мы слышали звуки пальбы, пока полоса багрового тумана не прокатилась по ним.

Потом все сразу же стихло.

– Сволочи! Подлецы! – тонко закричала Эн Эйко. – «Ползучийщит» – они не имели права!

Господи, да она и впрямь совсем ребенок! Какие права навойне?

Прошло всего лишь несколько минут, а наша рассеянная толпауже была на расстоянии километра от бункера. Фигуры псилонцев размереннодвигались к бункеру, игнорируя редкие выстрелы с такой дистанции. Сейчас онипроверят пылающие останки, а потом…

Потом отправятся добивать нас.

Скорость их движения немногим больше нашей. Но оружие болеедальнобойное. И идти так они могут часами, не снижая темпа, они же не тратятсилы сами, все делает их броня.

Я перешел на шаг, остановился. Моему примеру последовалитолько дети – и Ольга Нонова, и все остальные продолжали бежать.

– Эн, что вы собираетесь делать?

Ни на секунду я не сомневался, что на планету и на приказыОгарина им плевать.

Девочка кинула было на меня презрительный взгляд – и вдругпеременилась.

– Надо укрыться. Бой проигран, это ясно.

Я кивнул. Чего уж спорить против очевидного.

– Они сейчас начнут прочесывать космопорт. Надо затаиться, акогда сядет «Лоредан» и начнется выгрузка техники – добраться до нашей яхты.Можно попробовать удрать. И даже продолжить регату.

– Вы ополоумели с вашей регатой! – выкрикнул я.

Эн Эйко пожала плечиками.

– Ну и что? У тебя снова есть шанс. Только теперь у тебя нетолько пряник, но и кнут.

Безумные дети…

Я посмотрел на Артема.

Нет, мальчик, похоже, не безумный. У него в глазах читаласьи тоска, и страх, и отвращение… но больше всего было мольбы.

Почему он так боится умереть?

Дети еще не понимают, что такое смерть. Рано ему – такбояться.

Но он боялся.

Я еще раз посмотрел на дымные столбы. Лихо псилонцы насразнесли… все наши планы предугадали. Догорают огневые точки «альфа», «бета»,«гамма».

Вот только точек ведь было четыре!

Я замотал головой, пытаясь избавиться от наваждения. Куда мыходили играть? Обычно – к «альфе» или «гамме», они ближе всего. Реже – к«бете». И лишь пару раз, возвращаясь с похода по лесам, или с СеребряныхВодопадов – к «дельте».

Неужели Огарин сам не знал о ней?

Десять километров… примерно на юго-запад… Я посмотрел в тусторону – небо оставалось чистым, голубым.

– Я знаю, где мы укроемся, – сказал я. – Идемте.

Есть такие религии, которые считают, что весь мир – это сон.Сон Бога, придумавшего мир. Твой собственный сон. Сон какого-то ничем непримечательного человека. Это, наверное, многое объясняет, если так думать… сны– они ведь всегда в чем-то ужасны. Даже красивый и добрый сон страшен тем, чтоприходится просыпаться.

Может быть, и впрямь, это все – сон?

Мы быстрым шагом шли по бескрайнему бетонному полю, прочь отметодично-жестоких псилонцев, от наших ребят, пытающихся противостоять им.

Во сне нельзя предать, ведь правда?

Или – если ты предал во сне, значит, давно уже готов к этомунаяву?

А может быть, мне все это снится? И Эн Эйко с ее дерганымбратцем, и атака псилонцев… Или, хотя бы, только атака? Сейчас я проснусь, иокажется, что гонщики проследовали дальше, никакого «Лоредана» нет и в помине,а мне надо покупать букетик цветов и идти к Ольге Ноновой свататься… ОтецВиталий, наверное, так истолкует мой кошмарный сон, в котором немолодаяучительница вдруг проявила себя героиней…

Нет. Это не так.

Все наяву.

Просто ожили древние страхи, воплотились в явь страшные сны.

Расплывчатые, неясные тени, которые так приятно былопредставить вечером, под одеялом, отложив книжку о Смутной Войне – онивернулись. Обрели плоть и кровь. И захотели нашей крови.

Неужели они не понимают, что прошло почти две сотни лет, чтосейчас – мир?

Не могут не понимать. Они умные, очень умные, псилонцы.

Значит, приказ, отданный сгинувшими давным-давно правителямизначит для них так много?

Или, просто-напросто, увидев, что на планете по-прежнемуземное поселение, они решили, что война была проиграна, а их раса уничтоженаподобно сакрасам? И пошли в последний, беспощадный бой, желая если не победить,так хотя бы дорого отдать свою жизнь?

Тени. Тени из прошлого. Зажги тысячу лампад, уставь свечамихрам, выйди под солнце – они все равно приползут. Из победоносной войны, изовеянных легендами подвигов. Как там звали пилота, протаранившего «Лоредан»?Уже и не помню. Подвиг остался в скупых строках военных архивов. А жертвы егоподвига – приползли по месту назначения, чтобы достойно погибнуть.

Они ведь обречены. И не могут этого не понимать.

Но когда ты лишь тень – тебе уже не больно.

– Алексей?

Я покосился на Артема. Мальчик шел рядом со мной, его сестра– чуть впереди.

– Да?

– Ты здесь всю жизнь прожил?

– Угу.

Наверное, хочет сказать, как это скучно… Что ж, я и сампонимаю.

– И никуда не приходилось улетать?

– Нет.

Он как-то хмуро улыбнулся:

– Я тебе завидую.