— Алина…

Арт опустился перед ней на ковер и обнял ноги.

Она отняла руки от лица и проговорила:

— Уходи.

— Алина.

— Тебе нельзя здесь находиться. Слишком опасно.

Арт ничего на это не сказал. Обвил руками ее талию, попытался поцеловать шею, но Алина обхватила его голову ладонями и приказала:

— Не смей! Арт, я серьезно. Ты знаешь, как действуешь на меня. Как дурман. Накрывает вмиг. Да так, что мозг отключается.

— Так отключи.

— Нельзя. Арт, пожалуйста.

Он вздрогнул, увидев, что Алинины глаза увлажнились. Это отрезвило. Влёт. Арт мог увлечь ее в пучину страсти. Но не так. Когда она вот-вот расплачется.

— Я могу увезти тебя. Прямо сейчас. Только скажи «да». И мы уедем.

Алина отрицательно покачала головой.

— Это невозможно. ОН найдет. И закопает обоих. В буквальном смысле.

— Алина…

— Арт, ты не представляешь, с каким человеком имеешь дело. У него есть деньги, власть и о-го-го какие связи. И нет ни жалости, ни совести.

Арт хотел сказать, что представляет. Что слышал от Насти, в каких ужасах подозревали Анатолия. Подозревали, но не доказали. Но Алина положила ему голову на плечо, и он не посмел говорить о страшных вещах.

— Посиди со мной, — попросила она. — Потом уходи. А через три дня исчезни из моей жизни навсегда. Пожалуйста, не спорь. Я, действительно, этого хочу.

Арт не поверил. Но сегодня решил не возражать.

Впереди новый день. День, в котором будет Алина.

****

Ковров и Инна вернулись рано утром и завалились спать. По отдельности. О пироге с яблоками, что старательно готовила тётя Клава, большой босс и не вспомнил. И был обруган поварихой. За глаза, само собой. Поднялся он к обеду, прошелся по дому с заплывшими глазами, накричал жену за короткое, по его мнению, платье. Потом поманил Арта, чтобы дать важное поручение.

— Алина хочет по набережной погулять. Езжай с ней. И бди.

— Да, шеф.

— В оба за ней смотри, — Ковров наклонился ближе, и Арта обдало перегаром.

Да-а-а… Погулял большой босс накануне знатно. Впрочем, Арт не возражал. Зато ему выпала возможность побыть с Алиной наедине. Она облачилась в темно-синее бесформенное платье до пят и в шляпку под цвет, прячущую лицо и от солнца, и от посторонних глаз. Но, по мнению Арта, выглядела Алина сногсшибательно. Сама легкость и беспечность. Обманчивое впечатление. Ну и пусть.

— Тебе надавали ценных указаний? — спросила Алина по дороге. — Насчет меня.

Она ехала на заднем сиденье, спрятав глаза за темными очками. Но Арт физически ощущал ее неловкость после вчерашнего. Алина плохо представляла, как себя вести: как ни в чем ни бывало или возвести стену.

— Надавали, — проворчал Арт, поглядывая в зеркало на неприметный серый седан.

Тот ехал на расстоянии. Но непременно сворачивал туда же, куда и их внедорожник. Совпадение? Кто-то следит? Или развивается паранойя?

— Я буду паинькой, — пообещала Алина.

Следовало сказать «договорились» и улыбнуться. Но Арт не удержался, спросил:

— Почему ты вышла за Коврова? Послала б лесом.

Алина болезненно поморщилась. Но Арт не жалел о вопросе. А когда еще его задавать? Они одни. Алина никуда не денется. Не выпрыгивать же из машины.

— Да-да, я в курсе о долгах твоего отца, — заговорил Арт, не дождавшись ответа. — Я почитал в сети о вашей семье. Но ты же сбежала. От Коврова сбежала. Это очевидно. Поехала неизвестно куда с незнакомцем, предложив себя, лишь бы быть подальше от этого мерзавца. Но потом вернулась и пошла под венец. Почему? Почему ты передумала?

Повисла гнетущая пауза. А потом Алина спросила:

— Ты думаешь, это твоя вина? Что это твои действия меня подтолкнули?

— Нет. То есть… — Арт чуть не всплеснул руками, но вовремя вспомнил, что нужно держать руль. — Я понимал, что нервировал тебя расспросами. Но вряд ли я был причиной решения. Ужасного решения! Ну, я хочу так думать.

— Конечно, не ты. Всё наоборот. Ты стал единственным хорошим, что случилось со мной в тот период, — Алина печально улыбнулась. — И я хотела остаться. Остановить время, чтобы жить в том домике. В ту прекрасную осень. Но я не могла.

— Почему? Всё, что следовало сделать — не возвращаться.

Алина горько рассмеялась. Мол, как у тебя всё просто.

— Ты не видишь картины целиком и… — она сняла темные очки, и Арт разглядел в зеркале, каким злым стал ее взгляд. — Это всё вина деда. Анатолий всегда был для него чем-то чужеродным. Напоминанием, что он сам не сумел зачать сына. Только дочерей. Они с бабушкой много лет пытались. Но после Ларисы не было ни одной беременности. Лариса рассказывала. Слышала, как родители ссорились из-за этого. У некоторых мужиков пунктик: если не родил сына, значит, не мужик. А бабушка еще и Анатолия взяла из детдома. Как красную тряпку для быка. В общем, детство у него точно не было счастливым. Не смотри так, Арт. Я его не оправдываю. Наоборот. Считаю, что это низко — отыгрываться на других, если обидели тебя. Что ж он деду моему в морду не дал? Уж прости за выражение. Потому что кишка тонка. Зато после его смерти… — Алина сжала зубы, явно представляя, как откручивает деду с Анатолием головы. — В общем, сначала умер дед. Потом отец. От инфаркта. Сердце слабым оказалось, как проблемы одолели. В общем, как не стало обоих, Анатолий на пороге нарисовался. С предложением, от которого невозможно отказаться. Именно невозможно. Ларисе-то тюрьма грозила, как совладелице отцовской компании. А Анатолий пообещал, что всё, что на нас обрушилось, покажется ерундой, если мы откажемся.

— То есть, если ты откажешься? — уточнил Арт, мысленно костеря всё семейство.

Да что у них за мужики? То слабых обижают, то… Тьфу! Отец, конечно, не виноват, что помер. Но ведь довел компанию до краха. Не подстраховал жену и дочерей.

— Нет, Арт. Мы. Анатолий желал взять в жены внучку Григория Мезенцева, чтобы она родила сына. Помогла смешать ДНК. Ему было всё равно, кто это сделает: я или Ксюшка.

— Чего? — вот теперь Арт, правда, чуть не съехал с дороги. — А сколько лет ей было?

— Почти семнадцать. Школу как раз окончила.

— И ты поэтому… поэтому…

— О! Не воспринимай меня, как спасительницу! — Алина вдруг всхлипнула, но не заплакала. — Я ведь сбежала, помнишь? У нас вышел скандал с Ларисой. Она кричала, что я обязана. Представляешь? Обязана выйти за Анатолия. Конечно же, я. А не ее Ксюша. Ну, у меня нервы и сдали. Обязана? С какой стати? Да и парень у меня тогда был. Не спрашивай про него. Трусом оказался. Быстро смекнул, что за фрукт в женихи записывается, и умыл руки. Мол, извини, своя шкура дороже. А я… Я решила к чёрту всё. Остальное ты знаешь.